Несчастный Орри!

Исвильда не легла спать — нерадостные мысли все равно не дали бы ей заснуть. Она услышала шорохи в коридоре и выглянула, увидела крадущегося Гарата с кувшином в руке. Девушка пошла за ним, понимая, что тот не зря идет наверх с пивом, прокралась на второй этаж, преодолев скрипучие ступени, и увидела силуэт, в котором заподозрила Оррика. Но возможно ли это? Он обманул ее, скрылся, чтоб не видеть, не приветствовать?

— Ну, Орри, надо же быть настолько невезучим?! — сказал Гарт. — Твоя жена — чума во плоти.

— Ты мне не поверил?

— А то. Но можно посмотреть на это с другой стороны — ее можно выставлять пугалом во дворе. Количество ворон значительно уменьшится, и эти чертовки перестанут воровать.

— Ты меня знаешь, Гарт, — вздохнул Орри. — Я всегда пытался видеть в любой самой скверной ситуации только положительное, и это не раз спасало меня, но сейчас, убей, не вижу ничего хорошего. На душе мрак, потому что и будущее кажется беспросветным.

— Безвыходных ситуаций не бывает. В крайнем случае, выполнишь пожелание отца — убьешь ее, устроив несчастный случай. Хотя по мне, она сама развалится от старости.

Исвильда вжалась в стену, с ужасом слушая беседу друзей.

Она понимала, что Боз способен на преступление, но Орри?

— Я не стану марать руки. Есть другие способы.

— Например?

— Действительно дождаться ее естественной смерти, но понятно, не здесь. Поеду ко двору, к Симону Ламберту. Он давно звал меня к себе.

— А если она протянет больше, чем ты?

Орри вздохнул и забрал у друга кувшин.

— Я попытаюсь развестись.

— Может, стоит поговорить с ней, пока она здесь? По-моему твоя лешачиха зарилась на богатства Даган, не понимая, что ты к рангу любимчиков не относишься и обеспечен примерно, как вошь на одежде побирушки.

Исвильде было больно слушать, как о ней отзывается муж и его друг, что думают о ней, еще больнее осознавать, что она не нужна, более того, является досадным препятствием на пути к каким-то мечтам Орри.

Я же люблю тебя, — хотелось сказать ей. Но выдать свое присутствие, показаться, подойти, значит увидеть в глазах мужчин брезгливость и неприязнь, вновь ощутив себя ничтожной, ненужной — не могла. Она понимала, что ее слова значили бы для Орри не больше, чем карканье вороны на пашне.

Но с другой стороны: с чего ему любить ее, питать нежные чувства? Он совсем не знает Исвильду… и не желает знать оборванку, ведьму — старую каргу, как выразился Гарт. Открыться? Ничего это не изменит. Ей не просто статус нужен, а любящий муж, на которого бы она могла положиться. Да и не факт, что он помнит ее. Она ведь забыла.

Думай о хорошем, думай! — приказала себе девушка и начала складывать положительное и отрицательное от создавшейся ситуации.

Выходило, что она не зря проделала долгий путь по лесу.

Она узнала, что Орри брезгует своей женой и мечтает развестись.

Его отец, герцог Даган тоже мечтает — убрать ее.

Галиган мечтает взять на свадьбу сводного брата и его жену.

Орри хочет ко двору, наняться на службу наемником.

Что делать ей в этой ситуации?

— Твоя суженная сказала, что Галиган собирается к невесте и, вроде тебя не прочь пригласить на свадьбу.

— Как же, "на свадьбу"! В сопровождение.

— Какая разница? Езжай, пусть поможет выпутаться, с влиятельными людьми сведет.

— Галиган? Не идеализируй.

— В любом случае одному ехать опасно.

— Не опасней, чем быть болванчиком Боз.

— Но пока-то нет.

— Пока. И если останусь. Случись что с навязанной мне женушкой: сама ли голову свернет или от старости рассыплется — все одно я виновен буду. Уезжать надо. Наймусь к Ламберту, расскажу о своем деле, авось поможет, подскажет. А я отслужу.

— Да, милорд Ламберт благоволит тебе.

— И щедр.

Исвильда тихо скользнула в сторону выхода, спустилась по лестнице вниз, не желая больше ничего слышать.

Легла на приготовленное ей ложе — жесткое и неуютное, но более неуютно было не телу — душе. Девушке хотелось поплакать и наругать себя за подобную слабость, а так же за глупые иллюзии, одновременно. Ведь знала же — за все в этой жизни нужно бороться, всего добиваться самой, и все же поверила своему сердцу, прокричавшему навстречу тому всаднику в капюшоне — это он!

Глупая.

Что пело ее сердце, лишь его трудности и лишь ему они известны.

Сердце Орри молчит — ни тона, ни звука в ответ.

Женитьба его не радует, не рождает желание наладить отношения с женой, хоть как-то сблизиться, просто поговорить. Наоборот — гонит его прочь из дома. Разве этого хотела Исвильда?

А Боз? Сколько он ей отмерил жизни? День, два, еще неделю?

И ведь знала, что тем дело и кончится, подстраховалась, понадеялась на помощь и понимание мужа. Всего лишь на его долг — не на любовь. Но и это оказалось слишком большим и недосягаемым желанием.

Но разве несбыточной надеждой?

Исвильда закрыла глаза: я решу этот вопрос. Потруднее задачи решала. Как бы еще ускользнуть от Боз и при этом быть рядом с Орри? Что сделать, чтобы он обратил на меня внимание, полюбил и защитил от отца? И ведь нужно как-то выжить пока этого не произойдет. А как это сделать, если руки герцога длинные, а голова — дом Хитрости и Коварства? С Галиган ехать? Это не спасет, наоборот заставит поторопиться Даган. И сын его ей не поможет — слаб еще с отцом тягаться. Авторитета же у Боз никто и ничто не имеет. Сыновья родные, что монеты разменные, что о чужих говорить?

Ни на кого у Исвильды надежды нет, не на кого положиться. Хватит ума и ловкости — выпутается, нет — пропадет.

Девушка скрючилась под тоненьким одеяльцем, пряча глубже под юбки замерзающие ноги.

`Позволить себе минуту слабости? Поплакать, отдавая влаге страх? Сегодня можно — завтра уже не до того будет'.

Да только смысл слезы лить?…

Утром она неслышно выскользнула за ворота и исчезла в тумане, кинув прощальный взгляд на величественный замок нищего феодала.

Эх, Орри, разве в богатстве дело? Разве ты сможешь купить на него счастье?

Девушка не сразу пошла в замок Даган, она сначала завернула к себе. Постояла рядом с шалашом, в котором провела много дней и ночей и посмотрела на раскидистый дуб невдалеке от него. Небольшое дупло высоко от земли, прикрытое ветвями и листьями надежно хранило ее богатство. Она хотела применить его на другое дело, но похоже Оррику деньги нужнее.

Однако торопиться Исвильда не станет: она всегда успеет сбегать сюда, чтобы забрать нужное, и уж тем более, всегда успеет лишиться его. Нет, не стоит спешить и передавать его Орри, как бы тот не нуждался в нем, какими бы благими не были его порывы. Золото не столько Бог в этом мире, сколько Дьявол, и козни его велики.

Девушка развернулась и пошла в замок Даган.

Время покажет, спешит она или опаздывает.

Глава 5

Галиган сидел у окна и мечтал. Однако это занятие не помешало ему заметить, что Исвильда расстроена.

— Тебя разочаровал Орри? — спросил мужчина.

— Нет, я разочарованна в себе, — и принялась бродить по комнате, переставляя с места на место ненужные вещи.

— Оставь подсвечник и иди сюда, сядь, — попросил, указывая на соседнее кресло. — Поговорим? — предложил, когда девушка послушно села и, сложив руки на коленях, задумчиво уставилась в окно.

— О чем?

— О ком. О тебе и Орри.

— Ничего интересного, Галиган, не стоит затевать пустую беседу.

— Она не пустая, наоборот, интересная и поучительная. Скоро я сам стану мужем и хочу знать, что происходит меж супругами, чтобы не допускать ошибки брата. Что не так с Орри, что с тобой, как складываются ваши отношения?

— Их нет, Галиган.

— Не хочешь рассказывать о проблемах? Зря, я вижу, ты расстроена, значит, что-то случилось и серьезное. Мне важно знать — что. Я хочу помочь тебе и Орри.