Итан сдержано поблагодарил его, первого и единственного работодателя, который не кидал в него камень за все восемь лет его не совсем лояльности. Этот пожилой бета был мудрым и видел не статус, а человека, и желал искренне помочь. И Итан был ему благодарен. Очень. И, да, он позвонил в компании.

Новая работа была не пыльной. Офисный мальчик на побегушках. Он возил тележку в которой были бумаги и письма, посылки и прочие мелочи, вплоть до канцелярских скрепок и ножниц. Он обслуживал десять этажей огромного здания, на одном этаже по семь отделов и порой за горой бумаг его видно не было. Платили столько, сколько он не зарабатывал на трех своих работах.

При оформлении он дал номер счета сына. У него на руке, на левой, теперь был одет белый браслет принадлежащий его ребенку. На правой, черный с зелеными маркерами, свой. На него он перечислял оплату за работу на своего первого человечного начальника.

Весь день и до пяти вечера он бегал по этажам, слушал просьбы по канцелярии и передавал письма и пакеты. Видел несколько заинтересованных взглядов, несколько ревнивых, делал вид, что ничего не видит и не понимает. Конечно, были интересные экземпляры, но проблем ему совершенно не хотелось. После офиса шел забирать сына из дома малыша, где за ним хорошо присматривали. Это Итан ощущал всем телом. Он ревниво обнюхивал его головку и пытался ощутить запах страха, но его не было. Затем шел домой с заходом в магазин. А, дальше купание сынишки, поиграть с его ручками, сделать массаж и обязательно проверить квартальный отчет, написать начальнику на его почту: где и как он исправлял метки. И спать.

Через два месяца он подыскал новое место жительства. Небольшая квартирка в три комнаты и кухню, была в очень удобном районе, где был дом малыша, детский сад и школа практически в одном дворе. Он взял с работы справку, что он там на постоянной основе, что он одиночка и будет работать на них не менее пяти лет. Оформил заявку на выкуп квартиры. Ответ пришел через шесть дней. Ему разрешили, с пометкой, что в любом случае он будет обязан ее выкупить, даже если лишится ребенка.

Итан переехал со спокойной душой. Мир сошел с ума, но кажется начинает приходить в себя. Стали слышны протесты живых людей, протесты на сам статус. Особенно причины его получения. Итан слушал новости в офисе, по-прежнему не считая телевидение нужной тратой для покупки телевизора.

Квартира была по минимуму обставлена, так что он собирал свои крохи от двух зарплат на мелочи в новый дом. Первой он обставлял комнату Аравеля. Там уже стояла кроватка, но нужна побольше. Еще он очень хотел уголок с игрушками, детскими тренажерами и лесенкой, что бы малыш развивался правильно. Много чего хотелось. Заглядывая в витрины детских магазинов, он был вынужден покупать только то, что было по его финансам. Плюс отдавал более половины зарплаты за квартиру.

Итан брал с собой в кровать малыша и подолгу любовался его спящим личиком. Его черты были очень похожи на Армана, такой же строгий, такой же красивый и глаза его, янтарные. Волосенки рыженькие. Итан погладил его по животику. Этот малыш, сейчас такой умиротворенный и пряно пахнущий, стал центром его маленькой вселенной. Улыбнувшись спавшему личику, он поцеловал его в лобик. Вдохнул запах и ощутил, как колыбель малыша незримо тянет к нему свои щупальца. Кумар тут же скользнул в пространство рядом и поделился своей энергией.

Аравель пошел. Даже не так. Он побежал. Стремительно и на цыпочках. Итан аж замер, а потом протянул руки и позвал его к себе. Аравель поднял глазенки, что сияли, отливая янтарем и заулыбался своей беззубой улыбкой, стремительно понесся к нему. И большие и сильные руки поймали его, подхватили.

- Ах ты мой хороший, - Итан прижал его к себе. - Как ты хорошо бегаешь!

И с того дня Аравель бегал все время. Он не ходил, бегал. В центре это объяснили тем, что скорее всего его ипостась из быстрых кошек. Итан очень надеялся, что так оно и есть. Но его очень сильно тревожило то, что при любом всплеске эмоций глаза у Аравеля краснели, появлялись клыки, хотя зубы еще не выросли. Его успокаивали, что мол он еще маленький и такое бывает, но Итана это не успокаивало совершенно. Он боялся, что это будет сходящим на нет действием и только и останется что глаза изменять цветом, и все. Аравель же был беззаботным малышом, который слушался только отца, а дальше никого вообще.

Дни летели стремительно. И вот начали резаться зубы. Аравель плакал и капризничал, поднималась температура. Приходилось брать больничные, ибо температура поднималась высокой и Итан не мог оставить сына под присмотром чужих людей. Он просто не мог себя заставить отпустить его с рук. Аравель прижимался к нему, ища защиту, получая ее и засыпая, когда температура спадала. Несколько недель, пока зубки не прорезались, мучились оба, отец и сын, но потом все нормализовалось и, опять, они оба расходились на утро и часть дня по разным углам, а потом один забирал другого и домой.

На удивление Аравель был из малышей, которые умели бедокурить так, что с виду тихоня тихоней в глазах родителя не вызывал сомнений, что он тут совершенно ни при чем. При отце он был сама тишина и спокойствие, без него был дикий и дерзкий. Если воспитатели из дома малыша говорили о его проделках, то он с подкупающей детской искренностью просил прощенье, подлизывался, а потом опять все по новой.

Итан учил его быть сильным, быть как он. То, что малыш родился бетой, его не особо волновало. Силы ментального потока у Аравеля были на уровне маленького альфы и именно ими он учил его управлять. И Аравель учился, слушался, смотрел с обожанием на большого и грозного отца. Они были друзьями с самого детства.

Аравелю исполнилось пять и его приняли в детский сад. Итан был горд его маленьким победам. Был очень счастлив. За эти пять лет он не просто привязался к сыну, он его боготворил и был готов на многое ради него. И всякий раз, когда Аравель улыбался, слегка наклоняя голову и прикрывая глаза, он был точной копией Армана.

Глядя на сына, Итан каждый раз просил Мир и Богов послать этому несчастному бете простого человеческого счастья. Он был ему безмерно благодарен. И хотел, чтобы и ему удалось построить свое счастье, свою семью, найти свое место в жизни.

Аравель, он его точная копия. Такой же взбалмошный, улыбчивый и своевольный. Итан же хотел дать ему силы, что бы не опускал руки. Никогда не опускал руки. И даже сейчас, когда ребенок просто улыбался ему, он видел в нем родителя и силу, что его окружает.

Итан взял сына на руки, надел на головенку панамку и вышел из дома. У него на сердце кошки скребут, ведь вчера его уволили с формулировкой, что предприятие выполнило свою миссию по приеме на работу отца одиночки. Правда ему выплатили пособие по увольнению и не выбранным дням отпуска за три с половиной года, но нет никакой разницы, смысл один - безработный.

Сегодня он повел сына в парк аттракционов и покатал на разных каруселях, купил ему сладкую вату, показал в зоопарке, через дорогу, диковинных животных. Итан старался не думать, что будет завтра, послезавтра. Он просто хотел оставить в памяти малыша красивые воспоминания.

И опять забеги по поиску работы, недоедание, жалкие крупицы денег на погашение долга за выкуп, питание сыну и только после всего он сам. Иногда на себя уже не хватало. Он лихорадочно хватался за любую работу, лишь бы наскрести для сына, лишь бы он был сыт и доволен…

- Что же ты себя не бережешь. - Покачал головой сердобольный сосед. - Такой молодой, а в обмороки падаешь.

- Простите, что побеспокоил. - Итан медленно сел на постели, как оказывается своей.

- И давно у тебя в холодильнике мыши вешаться перестали?

- Извините? - он не понимая посмотрел на соседа.

- Что с работой? - спросил тот в свою очередь. Обернулся и посмотрел на альфу, поднял на руки его сына, всего встревоженного, плакавшего ранее.