В узких, забранных стальной сеткой окнах вместо привычного серого бетона замелькали высокие мрачные ели.

— Девятнадцатое мая, — прошептал сосед Игоря. — Ровно пять лет. Слушай, а может, они впрыснули сюда «Циклон», и все мы уже умерли?

Он был очень худой, на голове — ни единого волоска, шея — сплошная татуировка: ошейник, по которому ползет паук. Наркоман?

Снова заговорил динамик. На этот раз голос был живой и принадлежал начальнику конвоя.

— Граждане зэки, вы почти на свободе. До «Тулы» — двадцать километров. В дороге не орать и не прыгать — успокоим газом. На вокзале везде видеокамеры, поэтому вести себя смирно, в город не выходить, купили билеты и отвалили. Надеюсь, всем всё ясно?

Краем глаза Игорь увидел, как несколько человек по привычке молча кивнули, и усмехнулся. Кто их видит? Потолочная лампа не работала, и бронированный «трюм» освещался лишь через мутные стекла узких, словно бойницы, окон.

Лесная просека неожиданно закончилась. Проехав ещё около километра, броневик свернул на проселочную дорогу и вскоре достиг оживленной магистрали, по которой в обе стороны двигался нескончаемый поток машин.

— Федеральная трасса «М-4», — снова забормотал «ошейник». — Выпусти здесь — пешком дошёл бы…

Однако спустя несколько минут автомобиль снова покинул тракт и оказался на узкой «бетонке», предназначенной явно не для гражданского транспорта. Игорь в очередной раз вспомнил тюремные рассказы. Говорили, что городок «Тула-33» — это всего лишь полувымершая жилая зона бывшего «режимного» объекта, поэтому зэков отправляют именно оттуда, с небольшой, но до сих пор тщательно охраняемой станции…

— В следующий раз, когда получите срок в «Полигоне», лучше сразу ложитесь под «высоковольтку»! — вновь ожил динамик. — А теперь — все на выход!

Постепенно замедляя ход, броневик подъехал к серому зданию вокзала и, наконец, шумно затормозил возле невысокой арки центрального входа.

— Быстро! Выходим!

Раздался божественный звук открывающихся металлических дверей — звук, о котором долгие годы грезили пассажиры «автозака», и внутрь мрачного чрева броневика ворвалось яркое весеннее солнце.

Свобода.

Стараясь двигаться не спеша, Игорь выбрался из полутемного бронированного «трюма» и негнущимися ногами ступил на потемневший тротуар. Ослепленный и опьяненный, он, как и другие зэки, застыл на месте, с растерянной улыбкой озираясь по сторонам, словно очутился на другой планете…

Из оцепенения его вывел громкий звук отъезжающего «автозака» и весёлый возглас одного из освободившихся:

— Эй, братва! Кто-нибудь знает, где здесь кассы?

— Ясное дело, не снаружи, — ответил «ошейник». — Пошли.

Потоптавшись на месте, бывшие зэки один за другим двинулись внутрь вокзала.

Поднявшись следом и оказавшись на широком бетонном крыльце, Игорь не спешил входить в полутемную арку центрального подъезда, как остальные, а решил немного постоять на свежем воздухе и поглазеть на привокзальную площадь.

Собственно, называть это место «площадью» было бы преувеличением. Небольшой, обнесенный металлической сеткой асфальтированный двор, внутри которого находились серые одноэтажные постройки непонятного назначения, больше походил на складскую зону какой-нибудь военной части. Расставленные повсюду длинными рядами железные бочки и металлические контейнеры. Два потрепанных грузовика «Урал» на стоянке. Немногочисленные прохожие, в основном, офицеры…

— Добрый день, — раздался за спиной чей-то голос. — Поздравляю с освобождением.

Игорь обернулся и увидел молодого человека лет двадцати пяти, который неторопливо вышел из вокзальных дверей и остановился рядом.

Это явно был не «срочник», не офицер и не сотрудник местной службы безопасности. Несмотря на охотничий, защитного цвета, комбинезон и армейские ботинки, незнакомец напоминал, скорее, репортера или туриста-любителя: его упитанное лицо излучало искренний интерес и дружелюбие.

Сощурившись, он пристально посмотрел на продолжавшего молчать Игоря и неожиданно спросил:

— Простите, это вы — Ван Гог?

— Что? Ты кто такой?

— Меня прислал господин Гордеев, — молодой человек улыбнулся и вынул что-то из своего кармана. — Вот, возьмите.

Черный пластиковый прямоугольник был похож на кредитную карту, слегка вытянутую в длину.

— Это — «скайкард», одноразовый мобильник. Дотроньтесь до буквы «А», и вы сможете с ним поговорить.

— С чего ты решил, что я вообще хочу с кем-то говорить? — пожав плечами, Игорь взял протянутый ему телефон. По черному матовому дисплею медленно ползли разноцветные иероглифы. — Хотя…

Белый сенсор при нажатии превратился в зеленый. В трубке послышались длинные гудки. Один, второй…

— Алло, — раздался знакомый скрипучий голос. — Тебе чего, Беня?

— Это не Беня, — негромко произнес Игорь. Он неожиданно почувствовал сильное волнение, как будто собирался прыгнуть с большой высоты. — Это я, Ветров.

— Игорёха! Ну, наконец-то! — радостно заорал голос в трубке и тут же закашлялся. — Прости, старина, сам не приехал, не успеваю. Тут в Дублине забастовка, нас выгнали из самолёта, всех русских…

— В каком ещё Дублине? Ты где, Лёнчик? — Игорь старался говорить спокойно, но его голос, тем не менее, слегка дрожал. — Меня только что выпустили, час назад, по «Кредиту доверия»…

— Знаю! Всё знаю! — продолжал кричать Гордеев. — Я ещё вчера должен был вылететь… я ведь теперь живу во Флориде, в этом… Ну, в общем, Беня тебе всё расскажет… Сейчас из Штатов нет прямых рейсов до России, только — через нейтральные страны…

— Ничего не понимаю. Какие Штаты, какая Флорида… Ты, вообще, где?

— Короче, слушай. В поезд не садись. Беня доставит тебя в Москву и всё устроит. Отдыхай, развлекайся, а завтра, надеюсь, я всё-таки прилечу, и мы…

— Я понял. Лёнь, а где Костя? Где остальные? И как ты узнал, что меня выпускают? Я же сам только неделю назад бумагу получил…

— Про Костю — при встрече. А о тебе узнал так же, как и все нормальные люди, — засмеялся Гордеев, — за безналичный расчёт. В общем, давай, до завтра. И много не пей. Без меня.

— Хорошо, — улыбнулся Игорь. — Послушай, а сколько тебе…

В этот момент трубка пискнула, и связь оборвалась.

— Вот и поговорили, российская сотовая… — он опустил телефон и посмотрел на молодого человека. — А ты, значит, Беня?

— Вообще-то, меня зовут Вениамин Сергеевич, — с достоинством ответил тот. — Идёмте, машина — на стоянке, с торца здания.

В двух шагах от них остановился военный патруль: сержант и двое рядовых. Не особо таясь, сержант вынул из кармана ингалятор и, вдохнув из него сначала сам, передал устройство своим товарищам.

— На «вьетнаме» сидят, бедолаги, — усмехнулся Беня, кивнув в их сторону. — Зато им умирать не страшно будет… Ну, так что, едем?

Игорь задумчиво посмотрел в сторону бетонной дороги, по которой отбыл броневик, а затем, задрав голову — в ослепительно безоблачное небо…

— Не страшно умирать бывает только при болезни Альцгеймера или во время пытки электрошоком. Хотя, если хочешь, могу подкинуть ещё пару-тройку вариантов… Отвези меня в Москву, Сергеич.