Но Диллон знал, что этого не сделает. Ее плач пробудил в нем чувство порядочности. Ведь он сам испортил то, что так хорошо началось. Может быть, все произошло потому, что он слишком сильно ее желал. Ему не хотелось допустить очередную ошибку…

Он собирался повесить майку Джейми на дверную ручку, но раздумал. Поднеся ее к лицу, Диллон вдохнул запах корицы. Все еще сжимая майку в руках, он двинулся вдоль по коридору.

Маузер сокрушенно покачал головой. Киллер совершил ошибку и не хотел в этом признаться. Он не поверил бы даже ему, своему старому приятелю, если бы тот сказал, что Диллон влюбился в эту малышку без памяти. Киллер не верил в любовь, и уж точно не в такую возвышенную, которая могла длиться годами. Если верить его словам, то все отношения между мужчиной и женщиной сводились к обычному влечению, то есть сексу. Но когда дело касалось кузины Нейта, обычным сексом здесь и не пахло.

Просто удивительно, каким образом Джейми удалось пробудить в нем все плохие стороны его натуры. Действительно, Диллон порой мог быть очень грубым, но он никогда не срывал злость на тех, кто был слабее, чем он. Он давно не вел себя так отвратительно, как с Джейми, и наверняка, скоро об этом пожалеет.

Что ж, единственное, что можно сейчас для него сделать, это помочь девушке сбежать. Когда-нибудь Киллер скажет ему за это спасибо. Ведь он мог совершить ошибку, которую потом уже не исправишь.

На улице шел легкий снежок, и Диллон запер за ним дверь на ключ. Но Маузер знал, что с тыльной стороны дома есть еще одна дверь, замок в которой давно сломан. Он хотел войти в дом и предложить Джейми уйти вместе с ним. Если он испортил Киллеру настроение, тот, наверняка, оставит девушку в покое хотя бы на время. Но действовать нужно немедля.

Мрачный переулок под белым покровом снега выглядел почти нарядным. Только цепочка следов нарушала девственную белизну снега, и Маузер нахмурился, задумавшись над тем, какого черта кому-то понадобилось входить в заднюю дверь. Для Диллона следы были слишком малы, хотя наверняка принадлежали мужчине.

Он открыл дверь. В коридоре было тепло и темно. Маузер закрыл дверь и вошел в темное помещение. Но потом остановился, с недоверием всматриваясь в густой полумрак.

— Ты же умер, — сказал он не своим голосом.

— Не я, а ты.

Понадобилось немало времени, чтобы Джейми, наконец, успокоилась и перестала плакать. Она благодарила Бога за то, что Диллон оставил ее одну и она смогла сбежать. Потому что останься она дольше, все могло быть намного хуже. Ей даже могло это понравиться.

Существуют разные формы насилия. Диллон Гейнор мог заставить ее подчиниться одним только взглядом. Двенадцать лет она старалась держаться как можно дальше от мужчин и в итоге ей пришлось столкнуться лицом к лицу с худшим из них. С единственным, которому она не могла отказать.

Она думала, что находится в безопасности. А он прикасался к ней. Целовал ее. Засунул руки ей под одежду. Положил ее на кухонный стол и лег сверху. Он сделал все то, чего она так боялась, и все же она выжила.

Она терпела до тех пор, пока он не взял ее на старом потертом диване. Он не целовал ее и не ласкал. Даже почти не касался. И несмотря на это, Диллон почти заставил Джейми желать его.

Она слышала, как снизу доносятся звуки его адской музыки, рокот двигателя и звон инструментов. Ей хотелось принять душ, чтобы смыть с себя запах его тела, а затем как можно быстрей уносить отсюда ноги. Она быстро проскочила в ванну, помылась в рекордный срок, но когда вышла, Диллон все еще работал внизу.

Дверь в его спальню была приоткрыта. Джейми толкнула ее рукой и заглянула внутрь. Если бы она нашла здесь какую-нибудь обувь, то сбежала бы до того, как Диллон смог это заметить.

В спальне было немного вещей. Большую площадь занимала незастеленная кровать со смятыми простынями. Джейми долгое время взволнованно смотрела на нее. Она не могла смотреть на кровать и не думать о Диллоне. Она представляла, что лежит на кровати, а Диллон лежит на ней…

Она разглядела на белых простынях цветное пятно, как оказалось, это была ее майка. Скорее всего, Джейми уронила ее, спасаясь бегством из гаража. Как это типично для Диллона — поднять ее вещь и унести с собой. Если бы так продолжалось и дальше, Джейми наверняка осталась бы без одежды.

Она схватила майку и открыла шкаф, но обуви в нем не нашла. В расстроенных чувствах девушка снова оглядела комнату. В углу на чем-то вроде комода стоял большой телевизор. Она подошла и машинально выдвинула верхний ящик. Если Диллон забрал ее сумочку и ботинки, то скорее всего, он спрятал их в своей спальне. Но в ящиках не было ничего, кроме одежды — футболок, джинсов и носков. И ничего из нижнего белья. Джейми ничуть не удивилась.

Чуть позже она заметила что-то розово-красное, выглядывавшее из-под вороха одежды. Она вытянула вещицу наружу и почувствовала, как сердце сжалось у нее в груди.

Она не видела его тринадцать лет, но узнала бы с первого взгляда. Как-то она со своей подружкой Карли, которую Исабель не любила и иначе, как белой швалью, не называла, отправилась на распродажу к Мэки. Розово-красное кружевное платье с большим вырезом понравилось ей с первого взгляда. В пятнадцать лет Джейми не опасалась глубоких декольте, потому что выставлять наружу особо было нечего. Наверное, сейчас она выглядела бы в нем уже на так пристойно. Исабель тогда сразу объявила, что эта крикливая и вызывающая тряпка годится только для женщин легкого поведения.

Правда, платье было с длинными рукавами и не открывало плечей, но сам кружевной материал был полупрозрачным. Джейми надевала под платье нижнюю юбку, так что ничего не было видно, та же Карли носила более откровенные вещи, а Джейми по-настоящему любила это платье. Впервые в жизни она чувствовала себя красивой, даже желанной. Это было еще в те времена, когда она считала секс чем-то хорошим и хотела нравиться мужчинам. Надевая любимое платье, она ощущала себя чувственной искушенной женщиной и получала от этого огромное удовольствие.

Конечно, мать отобрала у нее это платье. Она сказала, что разорвала его на кусочки и выкинула в мусор, где ему самое место.

Джейми смотрела на платье с удивлением. Сейчас она видела, что в нем нет ни элегантности, ни стиля, и все же она его любила. Она заметила, что возле выреза оно разорвано, но даже сильные руки Исабель не смогли нанести заметный ущерб прочному полиэстеру. Она поднесла его к лицу и вдохнула запах прошлого.

В нем чувствовался аромат ее старых духов, точнее, легкий след туалетной воды, которую ей как-то подарили на Рождество. Нежный и девственный аромат смешался с запахом бензина и сигарет.

Запах Диллона.

Откуда он взял это платье? И зачем столько времени держал его среди своих вещей? Это просто смешно, ведь когда Джейми было пятнадцать и она купила себе это платье, Диллон вообще не обращал внимания на маленькую кузину Нейта.

Если быть до конца откровенной, ей пришлось бы признать, кому она хотела понравиться, надевая это платье. Она хотела произвести впечатление лишь на одного парня, чтобы он, наконец, заметил, что она уже взрослая женщина. И это в пятнадцать лет, угрюмо подумала Джейми.

И этим парнем был самый бесшабашный сорвиголова в округе и закадычный друг Нейта, Диллон Гейнор. Почему именно он? Джейми не знала…

Она никогда не понимала, почему мать разрешала Нейту поддерживать отношения с Диллоном, но разом оборвала дружбу Джейми с Карли, единственным недостатком которой было недостаточно высокое происхождение. Однако в глубине души Джейми знала ответ на этот вопрос. Исабель ни в чем не могла отказать Нейту. Впрочем, как и все остальные…

Она даже думать не хотела, каким образом старое платье оказалось у Диллона. Она только знала, что не хочет, чтобы оно и дальше находилось у него.

Наверное, пришло время жить собственным умом, не идти на поводу у своих близких, особенно Исабель. В прошлом она безропотно подчинялась матери, но теперь пора положить этому конец. Черт возьми, может быть, она даже наденет проклятое платье, как только вернется домой.