Практикующие гипноз медики знают, что самое сложное – это первый сеанс гипноза, с каждым последующим сеансом становится все легче и легче погружать человека в более глубокое гипнотическое состояние. Вследствие этого «обкатанный» гипнотизером человек может впадать в гипноз, не видя гипнотизера, а только слыша его голос (даже по телефону) и, что очень важно, авторитарную функцию гипнотизера может использовать уже другой человек, произнося ключевые слова. Мне приходилось наблюдать, как питерские психотерапевты, разнообразные йоги и экстрасенсы воевали за гипнабельных клиентов, которые очень хорошо подходили для публичной (сценической) демонстрации своих гипнотических способностей и заражали гипнабельных людей, находящихся в зале или лечащейся группе.

Все, занимавшиеся гипнозом и программированием сознания, ясно осознавали, что именно в эпоху потрясений и перестроек общества, резко возрастает внушаемость людей, особенно в период, так называемого идеологического вакуума. В 1989-91 гг. уровень внушаемости граждан СССР достигал 70–80 %! Этим уровнем внушаемости пользовались не только те, кто хотел подзаработать на моде на экстрасенсов и йогов, но и куда в более широком масштабе – в масштабе мировой политики. Народ в своем большинстве голосовал за авантюристов и болтунов, умеющих искусно говорить, актерствовать и выкрикивать шокирующие лозунги. В итоге управленческий аппарат государства оказался переполнен шарлатанами, ворами и политическими проститутками. Результаты не заставили себя долго ждать: крушение СССР, межнациональные войны, развал экономики и массовое обнищание населения. Интересно отметить, что при изощренном цинизме «перестройщиков» и «реформаторов», в своем подавляющем большинстве вчерашних коммунистов-атеистов и лиц «демократической национальности», осуществлялась активная поддержка всех религиозных конфессий. Чего только стоит освобождение от налогообложения, строительство храма Христа Спасителя, новой синагоги и мечети в Москве. Может «реформаторы» грехи замаливали? Или их помыслы были более земными?!

У любого явления есть своя история. История воздействия на человеческое сознание измеряется тысячелетиями: от древних жрецов и шаманов до создателей психотронного оружия. Это самая драматическая история, пестрящая гибелью народов и цивилизаций. Каждая ее страница кричит о незащищенности человеческой души, о ее детской уязвимости. И было бы наивно полагать, что тот, кто понял механизмы манипуляции человеческим сознанием, удержался бы от искушения…

В среде гипнотизеров хорошо известен факт: народы теплых стран более подвержены гипнозу, чем народы севера, отсюда и большое количество факиров, демонстрирующих в Индии «чудеса невероятные» на глазах изумленной публики уже на протяжении веков. Не надо путать факира и фокусника: факир пользуется гипнозом для внушения зрителям чудесных и невероятных видений, а фокусник хитрыми приспособлениями и ловкостью. Факиры презирают фокусников и воспринимают их ремесло как ремесло черни для черни. Высокий процент внушаемости жителей южных стран существенно объясняет их религиозный фанатизм и преданность вождю. Чем примитивней народ, тем больше в его нравах, быте, религии и культуре значимость внешних эффектов – это видно из приемов и методов, которыми пользуются его вожди для управления таким народом. Один из разработчиков концепции «расовой души» Людвиг Клаусе (1892–1974) пишет в своей работе «Раса и душа»:

«…Тот, кто нравится и живет тем, что нравится, даже не вполне осознанно, ориентируется на партнера, которому нравится. Желание нравиться заключает в себе элемент театральности, спектакля, устраиваемого перед зрителем.

Говорить так, значит, представлять вещи еще слишком плоско, словно речь идет об одном желании нравиться, которое может быть присуще человеку любой расы, в том числе и нордической. Но здесь речь идет о чем-то более глубоком: слово „нравиться“ легко ассоциируется у нас с пустой видимостью, что объясняется нашими установками на ценности действия. При этом от нас ускользает, что в желании нравиться может сформироваться настоящая ценность: желание дарить и приносить счастье. Более того: совершать богослужение в совершенно особом стиле… В одной французской поэме XII века благочестивый фокусник приносит в жертву Богородице свои лучшие фокусы, чтобы порадовать ее… Спектакль, разыгранный человеком, может быть подарком, способным осчастливить и божество и потому является высшей ценностью.

…Они могут устраивать пустую игру пустыми формами, чтобы потешить собственное тщеславие. Но по необходимости и в этом случае сохраняется зависимость от возможных зрителей, а посему и забота о приведенном эффекте – может быть, единственная забота, которая гнетет человека этого типа…

Вся жизнь человека внешних эффектов – сплошной спектакль перед множеством зрителей, принимающих в нем участие. Его мир как бы окружен трибунами, и желательно, чтобы они были заполнены. Этот замкнутый круг – его игровое пространство».

Культура «внешних эффектов», пришедшая на Русь вместе с христианством, зародившимся далеко от севера, привнесла в жизнь русского народа массовые гипнотические сеансы, отправляемые от имени Христа. Нигде не используется так много приемов гипноза, как в религиозных ритуалах, пропитанных мистическими образами и целыми сериалами фантасмагории. Именно здесь лежат истоки высокого процента внушаемости воцерковленного народа.

И всяк мнить себя будет кудесником.

И лже-богу клятвы свои приносить будут на коленях.

Поклонение это рабство.

И окутано оно будет словесами многими и многими.

И в тех словах обман будет для вас.

И в рабство пойдете вы за золотые посулы…

(Из обращения Новгородских Волхвов. Цит. по ст. Словесами многими и многими. «За Русское Дело» № 6/38, 1996).

Необходимо отметить, что большую часть молитв и писаний христианизированный русский не понимал, т. к. они сначала писались и читались на греческом языке. Переводы на русский (старославянский) появились позже (аналогичное было и с другими народами, принимавших «новую веру»). Все держалось на ритуале, театральности и авторитете представителей власти, поощрявшим «новую веру». Даже сейчас прихожане не понимают большую часть слов и образов. Мало кто ответит, что значит «аминь», не говоря уже о принадлежности к библейским (иудейским) именам, а уж кто кого родил: «Авраам родил Исаака; Исаак родил Иакова; Иаков родил Иуду и братьев его; Иуда родил Фареса и Зару от Фамари; Фарес родил Есрома» и т. д. Трудно понять и запомнить это родословное древо народам, у которых нет в роду ни исааков ни иуд. Но в суггестии (внушении) это не важно, главное, что даже непонятные слова имеют мистический смысл, т. к. исходят из «священного писания» и осенены именем Бога. Чем сильнее загружается сознание человека, в том числе и непонятными словами, тем быстрее оно отказывается анализировать поступающую информацию. Центр анализа и критики перегружается, и поступающая информация, минуя «цензуру» сознания, проникает прямо в подсознание, закрепляясь в нем прочно и надолго. Тем более, что для верующего человека авторитетность священника, говорящего от имени Бога, не подлежит никакому сомнению. Любой гипнотизер может только позавидовать льготным условиям священнослужителей. Ницше, изучая психологические типы ученых, заметил, что ученые, воспитывающиеся в семьях священников и учителей, мало заботятся о рационализме мышления: «Они основательно привыкли к тому, что им верят, – у их отцов это было „ремеслом“».

Просвещенный инквизитор Алонсо де Саласар (XVII в.) в «Мемуарах» пишет об исключительной роли коллективного внушения во время проповедей. Он приводит примеры, когда люди после проповеди (коллективного сеанса гипноза) «впадали в слепую доверчивость». Однажды найденные и отработанные приемы массового внушения практически не изменялись, хотя всегда их пытались усовершенствовать. О том, что священник должен быть, прежде всего, психологом, говорит «Римский ритуал» – книга-инструкция для священников и экзорцистов (специалистов по изгнанию бесов и злых духов). Я бы эту книгу отнес к разряду рекомендаций для профессиональных гипнотизеров и психотерапевтов. Читаем: