Как и много раз в прошлом, Найл стоял у раскрытого окна, погрузившись в размышления. У окна хорошо думалось. К тому же именно в этом месте повелитель города ощущал каждого человека, паука и жука, населяющих его, – как по отдельности, так и всех в целом. Город был единым организмом, но одновременно и частичками, вращающимися и взаимодействующими в нем. В самом скором времени Найлу предстояло отправиться во дворец Смертоносца-Повелителя, изъявившего желание срочно встретиться с Посланником Богини, причем приглашали его на вполне определенное время – за полчаса до восхождения солнца в самую высшую точку над горизонтом. Пока Найл не представлял, чем вызвано приглашение, но чувствовал: что-то случилось… Но что? Вообще-то, он старался быть в курсе всех городских событий и знал, что ничего из ряда вон выходящего в последние дни в городе не происходило. Или он что-то упустил из виду? Через несколько минут послышался легкий стук в дверь, вошла служанка и сообщила, что господина во дворе ждет коляска с четверкой гужевых. Найл вообще-то любил ходить пешком, но на этот раз для солидности полагалось воспользоваться транспортным средством.

Эту служанку Найл видел впервые – они часто менялись, уступая место друг другу. Каждая мечтала разделить ложе с Посланником Богини и родить от него ребенка. Потоком служанок в постели Найла руководил Симеон, врач и друг повелителя города, душой болевший за здоровье будущих поколений.

Найл не слишком сопротивлялся, понимая, что если в самом скором времени не обеспечить приток свежей крови, то население города попросту выродится. А пока они на пару с братом Вайгом старались по мере сил. Они оба уже стали многодетными отцами, и еще несколько девушек, прислуживавших им, должны были скоро родить от них детей.

– Как тебя зовут? – обратился Найл к новой служанке. Девушка ему понравилась: симпатичная, с огромными карими глазами, с длинными каштановыми волосами, перехваченными розовой лентой, она бросала на него украдкой взгляды из-под густых ресниц. Одета она была в полупрозрачную коротенькую тунику алого цвета, ничего не оставляющую для воображения.

– Айрис, мой господин. Кареглазая поклонилась.

Найлу очень хотелось бы отправиться в спальню и познакомиться с Айрис получше, но нельзя было заставлять ждать Смертоносца-Повелителя. К тому же дело для настоящего мужчины превыше всего, а Найл считал себя настоящим мужчиной.

– Сегодня ты будешь прислуживать мне за ужином? – Он посмотрел на девушку, с трудом скрывая охватившее его желание.

– Да, мой господин, – ответила она тихим голосом и снова поклонилась. Густые ресницы опять закрыли глаза, но на одно мгновение Найлу почудилось, что в темных зрачках мелькнули задорные огоньки. Он понял, что будет с нетерпением ждать вечера.

У парадного входа во дворец Смертоносца-Повелителя Посланника Богини встречал начальник стражи Дравиг и несколько женщин-охранниц.

Дравиг был крупным пауком-смертоносцем солидного возраста, его хитиновый панцирь выцвел от времени, ворсинки побелели.

Он исполнял функции не только начальника охраны, но и отвечал за порядок среди пауков.

Что до женщин, то они, как на подбор, были высокими, статными, широкобедрыми, большегрудыми; всю их одежду составляли лишь короткие кожаные юбки.

Всем своим видом они подтверждали искусство пауков в выведении элитной людской породы, ибо раньше в городе процесс деторождения находился под строгим контролем пауков. Но эти женщины нравились Найлу гораздо меньше, чем присылаемые Симеоном служанки.

Возможно, свою роль сыграло предательство Одины, которая, находясь под гипнозом Смертоносца-Повелителя, однажды попыталась задушить Найла. Посланник Богини вновь вспомнил миленькую служанку Айрис, оставшуюся в его дворце. Скорее бы настала ночь!

Дравиг и женщины-охранницы замерли, потом, когда Найл приблизился на три шага, начальник стражи, рост которого достигал почти двух метров, склонился в ритуальном поклоне и послал телепатический сигнал, информируя юношу о том, что Смертоносец-Повелитель ждет.

Все пауки были телепатами от природы и общались посредством мыслей, а не слов. Точно также мог общаться и Найл, но он обладал еще и способностью зашторить свои мысли и чувства, не позволяя никому проникнуть в них. Мог он и создавать ощущение ментальной пустоты.

Во дворце Смертоносца-Повелителя, как всегда, царил сумрак. Найл последовал за Дравигом к главному залу.

Дорогу он знал хорошо, но тем не менее Дравиг помогал ему выбирать нужный поворот и предупреждал о препятствиях, понимая, что человеку тут ориентироваться сложней, чем пауку, в особенности после света дня.

Дравиг и Найл находились в постоянном ментальном контакте.

Огромные окна, когда-то великолепно освещавшие дворец, теперь покрывал толстый слой грязи и оплетали многочисленные слои паутины, сквозь которые солнечные лучи проникнуть просто не могли.

Немногим светлее было в главном зале, да и то лишь в центре, где обычно останавливался Найл: туда солнечные лучи попадали сквозь стеклянный купол и, несмотря на паутину и пыль, достигали пола.

Взгляду юноши доводилось проникать сквозь завесу тенет, во мрак, где скрывался Смертоносец-Повелитель – вернее, старые паучьи самки, называемые этим грозным именем, столько лет наводившим ужас на людей.

Но теперь Найл не испытывал никакого страха и был готов к сотрудничеству: раз пригласили, значит, нужно, значит, им есть что обсудить с ним.

Двери в зал закрылись, Дравиг замер, отступив на пару шагов за спину Найла.

Поздоровались согласно этикету:

– Приветствую тебя, Посланник Богини!

– Приветствую тебя, о Смертоносец-Повелитель!

Затем, после недолгой паузы, мысль Смертоносца-Повелителя снова достигла глубин сознания Найла:

– Мы хотели бы услышать твое мнение по одному вопросу, Посланник Богини. Возможно, нам потребуется твоя помощь.

Найл был заинтригован. Он явно ощущал некоторое смятение в стане пауков.

Что-то случилось – что-то совершенно для них непонятное, и это их здорово беспокоит. Потребовался человек, чтобы это объяснить и растолковать.

– Ты знаешь, Посланник, что пауки должны находиться в постоянном мысленном контакте друг с другом, – продолжал Смертоносец-Повелитель.

Найл кивнул. Разумеется, он знал об этом – как и о том, что если контакт теряется, то паук начинает метаться взад-вперед, посылать неразборчивые сигналы и выписывать пируэты, пока не завоет от ужаса.

Его поведение будет таким же, как у лишившейся разума человеческой особи – или как у человека, падающего в жуткую пропасть, в бесконечность, в небытие.

Но человек может остаться один, а паук – нет.

Постоянный ментальный контакт друг с другом необходим паукам точно так же, как человеческой особи – воздух. И если этот контакт прервется, случившееся будет напоминать внезапное попадание человека в невесомость – с одновременной потерей зрения, слуха, обоняния и осязания.

– В этот дворец постоянно идут сигналы ото всех обитающих в городе пауков, – донеслось до сознания Найла. – Мы знаем о том, что делается во всех его частях и уголках.

Посланник Богини слушал внимательно, с нетерпением ожидая, что же последует дальше. А дальше прозвучало совсем уж невероятное: до Смертоносца-Повелителя дважды дошел какой-то странный сигнал – просьба о помощи. О помощи вроде бы молил паук (хотя Повелитель и не был уверен в этом на сто процентов), причем говорил он от имени многих других пауков. Сигнал был слабым, будто шел откуда-то издалека, и не совсем обычным.

Смертоносцу-Повелителю не удалось определить, в чем заключалась необычность сигнала, но он с уверенностью утверждал, что ни один из пауков, живущих в городе, его не посылал – точнее, не мог послать. Сигнал пришел откуда-то извне, но как он мог дойти? И кто его отправил?