— Перед нашим выходом в эфир, — объявил ведущий, — мы получили видеокассету, анонимно доставленную в студию. На конверте не было никаких отметок, кроме одной — стилизованного изображения летучей мыши, символа Бэтмэна. Нечего и говорить, содержание кассеты нас заинтриговало. Сейчас мы прокрутим для вас эту пленку.

Спектр подался вперед в кресле, когда Бэтмэн появился на экране, снятый крупным планом на темном скалистом фоне.

— Говорит Бэтмэн. Сегодня рано утром я выкрал у властей государственного свидетеля обвинения против генерала Гарсиа. Этот свидетель находится сейчас под моей защитой, целый и невредимый. Я сделал это для того, чтобы свидетель и в дальнейшем оставался невредимым и смог дать показания против генерала в предстоящем процессе. Я обещаю властям, что в нужное время я доставлю свидетеля в нужное место, но до тех пор нет более надежного места, чем Бэткейв. Я свободен от общественного и политического давления, мне не грозит давление со стороны прессы и адвокатов Гарсиа. Свидетель останется под моей опекой, а тот дегенерат и психопат-убийца, который называет себя Спектром, потерпит крах в попытке выполнить свои обязательства по контракту. Я даю в этом торжественное обещание.

— Мне остается добавить лишь одно. Я знаю, что Спектр в данную минуту смотрит передачу, он как свихнувшийся изверг не может оторваться от зрелища содеянного им злодеяния, и к нему я обращаю эти слова.

Камера придвинулась ближе, пока лицо Бэтмэна в маске не заполнило весь экран.

— Ты считаешь себя профессионалом, экспертом смертоносного ремесла, но то, что ты совершил сегодня, было не искусство, а бойня. Ты показал свою сущность заурядного душегуба, стоящего на одной доске с сумасшедшим поджигателем, сеющим смерть без разбора. Нет нужды в профессионализме, чтобы убивать беззащитных женщин и детей. К чему мастерство, если ты даже не видишь лица своей жертвы. Ты ничем не лучше бесчисленных террористов, которые действовали до тебя — трусливых людишек, в безопасности вынашивающих свои планы и затем беспричинно убивающих и разрушающих в болезненном заблуждении, что они борются за правое дело и сделают мир лучше. Ты такой же, как они. Ты не выше их. Ты просто еще один мясник в длинной шеренге больных людишек с перекошенной психикой, пытающихся безумными акциями компенсировать свою несостоятельность. И как вредное насекомое ты будешь раздавлен.

Запомни! Кем бы ты ни был и где бы ни скрывался, я найду тебя. Я вытащу тебя на свет и передам властям, чтобы ты провел в камере остаток своей жалкой жизни. Я избавлю этот город от тебя, Спектр. Ты можешь убежать, трусливый убийца, но на земле нет места, где ты сможешь спрятаться от меня!

Пленка кончилась и в кадре снова был ведущий.

— Мы узнали, что полиция и остальные телекомпании получили копии этой записи. Смысл послания Бэтмэна однозначен — перчатка брошена. Когда мы обратились за комментариями к комиссару полиции Джиму Гордону…

Экран телевизора с грохотом взорвался от удара чайником, и в воздух взметнулись искры, дым, осколки стекла и керамики. Спектр побагровел от ярости. Такое оскорбление по национальному телевидению и от какого-то клоуна в маскарадном костюме, опереточного шута, осмелившегося встать у него на пути. Он стоял, тяжело дыша, сжимая и разжимая кулаки и смотрел на изуродованный телевизор, словно по-прежнему видел лицо Бэтмэна.

— Значит, я насекомое, — сказал он, пытаясь прийти в себя, — которое можно раздавить? Хорошо, мой ряженый друг, посмотрим, кто из нас будет уничтожен!

Он надел плащ, выскочил из квартиры и направился к телефонной будке на углу. Опустив монету, он быстро набрал номер отдела новостей. На этот раз он даже не стал вызывать Энрике Васкеса. Когда на звонок ответили, он попросту сказал:

— Говорит Спектр. Передайте Бэтмэну, что завтра будет не одна, а две демонстрации — одна для генерала Гарсиа и одна специально для него. Скажите ему, что Спектр принял вызов.

Он бросил трубку на рычаг, затем снова снял, оторвал от провода и выбросил ее на улицу. Еще до того, как он покончит с этим делом, горожане начнут добиваться освобождения Гарсиа. И шумно требовать головы Бэтмэна. Он охотно отдаст им ее, упакованную в подарочную коробку и доставленную в офис комиссара Джима Гордона.

Здесь было единственное место, где репортеры не могли до них добраться, потому что клиенты сами позаботились об этом. У Мактаггерта был бар для полицейских, за два квартала от департамента, размещенный в полуподвале элегантного старого кирпичного особняка. Здесь не свешивался папоротник со стен, не было экстравагантных блюд, просто старомодный кабачок со своим стилем, в котором подавали виски и пиво и где музыкальный автомат играл старые песни Торма, Беннета и Синатра. Комиссар Джим Гордон и агент ФБР Рис Чэмберс сидели в темной угловой кабинке, а между ними стоял кувшин с пивом и несколько пустых стаканчиков для виски, выстроившихся в ряд, словно оловянные солдатики.

— Получается так, — сказал Чэмберс, — что ваш друг Бэтмэн только усугубил ситуацию.

Незадолго перед этим им позвонили с телевидения и сообщили о зловещем звонке Спектра и о том, что он принимает вызов.

— Бэтмэн не отвечает за действия Спектра, — заметил Гордон, — он просто хочет помочь. Поверьте мне, сейчас нам очень нужна помощь.

— Да, конечно, — вяло ответил Чэмберс. — Представляете, что будет, если каждый житель города вобьет себе в голову, будто ФБР и полиция не в состоянии делать свое дело самостоятельно и нуждаются в помощи. Мы все окажемся в зоне боевых действий.

— Бэтмэн не рядовой житель, — возразил Гордон. — Он отлично подготовленный и очень способный человек, в распоряжении которого огромные ресурсы. И что бы вы ни думали, Рис, он на нашей стороне.

Чэмберс вздохнул.

— Полагаюсь на ваше слово. Пока же у нас нет свидетеля, и, несмотря на обещание Бэтмэна доставить его в нужное время и место, у нас нет гарантии, что он сдержит слово или что он сможет сохранить свидетеля в безопасности.

— Никто не знает, где находится эта пещера Бэткейв, — сказал Гордон, — и Спектр никогда не найдет ее. Но если даже найдет, то Бэтмэн будет ждать его там.

Чэмберс задумчиво посмотрел на него.

— Вы так говорите о нем, Джим, как будто хорошо его знаете. Вы действительно его знаете, верно?

Гордон покачал головой.

— Я не знаю, кто такой Бэтмэн. И это святая правда.

— Я вам верю, — продолжал Чэмберс, — но это не ответ на мой вопрос. Послушайте, мы с вами в одной упряжке. Между нами… не скрывайте, Джим.

Гордон пристально посмотрел на Чэмберса, глубоко вздохнул и медленно выпустил воздух.

— Вы правы, я знаю его. В некотором смысле. Я не знаю, кто он, но что он представляет из себя, я знаю. Несколько раз мы встречались с ним. Первый раз это случилось, когда он спас жизнь моему сыну. Я его должник, Рис. И за многое другое я ему обязан. Оглянитесь вокруг — здесь полно полицейских. Спросите любого, и они вам скажут, что, по их мнению, Бэтмэн — один из них. О, официально они этого не скажут, но таково их мнение. И мое тоже. Впрочем, если вы расскажете об этом, мне придется все отрицать. Если, конечно, вы не опутаны проводами и не записали все на пленку.

Чэмберс улыбнулся.

— Вы же знаете, что нет.

Гордон тоже улыбнулся в ответ.

— Пожалуй, знаю, иначе я никогда не рассказал бы вам этого. Мы начинали с вами не очень дружелюбно, но вы хороший парень, Рис, и если в конечном итоге вы потеряете вашу работу в Бюро, то золотой значок детектива Готэм-Сити будет ждать вас в любое время. — Он мрачно улыбнулся. — Предполагаю, что до того они не выставят за дверь меня.

— Вы думаете, это возможно?

Гордон пожал плечами.

— Почему нет? Правда, сомневаюсь, ведь я удобный козел отпущения. Кроме того, я знаю всю подноготную этого города.

Чэмберс ухмыльнулся.

— Не сомневаюсь. Я изучил ваше досье и знаю, что случилось в Чикаго. Вот это и есть настоящее мужество! И я докопался до того, что у вас было здесь. Вы сокрушили продажную политическую машину и очистили город фактически единолично.