— Вот именно, — подтвердил Чэмберс. — Есть некоторые люди, которые готовы заплатить сумасшедшие деньги, чтобы избавиться от свидетеля и его показаний.

Гордон хмыкнул.

— Что тут смешного?

— О, я вовсе не смеюсь над вами, Чэмберс, — сказал Гордон. — Только над невысказанным предположением, что Бэтмэн мог бы взяться за это дело.

— По-вашему, это смешно? Мы говорим об очень могущественных людях, комиссар. Людях, владеющих безумно громадными состояниями.

— Нисколько не сомневаюсь в этом, — сказал Гордон. — Можете быть уверены, Бэтмэна нельзя купить за деньги.

— Похоже, вы глубоко убеждены в этом.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал Гордон. — Бэтмэна невозможно купить. Вы можете принять это за аксиому. И вот еще что. Бэтмэн — не убийца. Он никогда никого не лишал жизни. Он даже не носит при себе оружия.

— Суд Линча без насилия? — усомнился Чэмберс.

— Я не говорю «без насилия», — ответил Гордон. — Я сказал, он никогда никого не лишал жизни.

— Все начинается с первого раза.

Гордон покачал головой.

— Но не в этом случае. Если я хоть что-нибудь знаю о Бэтмэне, так это то, что он преклоняется перед человеческой жизнью. Частично это объясняет его поведение. Он также верит в справедливость. Это одна из причин, почему он пользуется такой популярностью. Он не убийца. Это противоречило бы всему, во что он верит. Бэтмэн даже не носит при себе револьвера. Возможно поэтому он завладел умами наших граждан, как вы говорите. Если б он носил револьвер, каждый полицейский моего отдела сделал бы все возможное, чтобы засадить его за решетку. Включая меня самого. И большинство жителей Готэм-Сити поддерживало бы нас на сто процентов. Но, видите ли, именно это делает Бэтмэна необычным и уникальным. Он знает, что если станет применять оружие смерти, то поставит себя на одну ступень с уголовниками, которых ненавидит. Это тот шаг, который он никогда не сделает.

— Хотел бы я быть таким уверенным, как вы, комиссар, — сказал Чэмберс. — Правда, хотел бы. Во всяком случае, у меня стало бы на одну загвоздку меньше. У меня хватает проблем для головной боли.

— Будьте спокойны, Бэтмэн не относится к их числу, — сказал Гордон. — Верьте мне.

— Вы восхищаетесь им, не так ли? — с удивлением спросил Чэмберс.

— В каком-то смысле, я думаю, да, — согласился Гордон, — хотя, если вы сошлетесь на меня, я буду все отрицать.

Чэмберс улыбнулся.

— Ваш секрет в надежных руках, комиссар. Но, скажите, не кажется ли вам немного странным, когда взрослый мужчина одевается как летучая мышь и патрулирует по ночам улицы?

— Именно так я думал сначала, — сказал Гордон. — Я не знаю почему он выбрал такой облик, однако забавно, что это работает. Впрочем, не все так весело. Некоторые очень уважаемые психологи считают, что ход его мыслей очень логичен, не считаясь с его побуждениями. Поставьте себя на место злоумышленника. Начать с того, что многие преступники очень суеверны. Образ силы — это то, перед чем они преклоняются, пусть даже подсознательно. Летучая мышь — существо, живущее в темноте. Вобщем так же как и преступник, но радар летучей мыши позволяет ей «видеть» во мраке. Поэтому ночь — ее родная стихия. И есть что-то зловещее в ее внешности. На самом деле летучая мышь — совершенно безобидное создание, но люди всегда относились к этим млекопитающим с предубежденным страхом. Они всегда ассоциировались с чем-то сверхъестественным, какими-нибудь вампирами… и тому подобное. Пока мы сидим и пьем кофе в ярко освещенном офисе, мысль о взрослом мужчине, одетом как летучая мышь, показалась бы нам с вами забавной, «немного странной», как вы выразились. Но, если б мы были здесь совсем одни, ночью и с погашенным светом, держу пари, вы бы не на шутку перепугались, появись Бэтмэн прямо перед нами. А может, даже пришли бы в ужас.

— Значит, вы думаете, он одевается так, чтобы иметь психологическое преимущество? — спросил Чэмберс.

Гордон утвердительно кивнул.

— Интересная концепция, — продолжил Чэмберс. — Допустим, он сам пришел к этому выводу. Ну, а что если он просто сумасшедший?

— Я подумывал об этом, — сказал Гордон, — но факты не свидетельствуют в пользу этой теории. Я имею в виду его поступки. Он действует очень логично, рассудительно и расчетливо.

— Подобным образом можно описать и социопата, — сказал Чэмберс.

— Вы правы, — ответил Гордон, — но Бэтмэн не социопат. Человеку, который не в ладах с обществом, незнакомо чувство сострадания, а это не характерно для Бэтмэна. Люди, которые сталкивались с ним, особенно те, кому он помогал, утверждают, что он показался им очень доброжелательным. Похоже, его мотивы крепко связаны со справедливостью. Социопат не подошел бы под такое описание.

Чэмберс кивнул.

— О'кей. Я согласен с этим, по крайней мере, на данный момент. Хотя я бы чувствовал себя намного лучше, если бы он не показывался в городе. У меня и так заняты руки, чтобы беспокоиться о лишних картах во время серьезной игры.

— Ведь это не просто привычная осмотрительность, не так ли? — сказал Гордон. — Что-нибудь случилось? Что именно?

Чэмберс тяжело вздохнул.

— Я не вполне уверен. До нас дошли кое-какие слухи. По этой причине мы просто пытаемся прикрыть все тылы. Мы держим под наблюдением ключевые личности, и один из них начал действовать немного странно в последнее время.

— Вы не собираетесь сказать мне кто? — спросил Гордон. Чэмберс мотнул головой.

— Дело не в том, что я не доверяю вам, комиссар. Честно. В данном случае, чем меньше вы знаете, тем безопаснее для вас. На политическом языке — это очень деликатная ситуация. Могут возникнуть неблагоприятные последствия.

— Могу я чем-нибудь помочь? — спросил Гордон.

Чэмберс покачал головой.

— Нет, не сейчас. — Он передернул плечами. — Возможно, все это ерунда. А может быть, мы все немного становимся параноиками. Но вот что я вам скажу. Я буду на седьмом небе от счастья, когда суд подойдет к концу и все утрясется. Мы и так сидим как на иголках, а адвокаты Гарсиа не упрощают дела. — Он вздохнул и поднялся. — Извините, что оторвал вас от дел, комиссар.

— Ничего страшного, — успокоил его Гордон, — всегда рад сотрудничать с Бюро.

— И мы ценим это, — сказал Чэмберс. Сделав паузу, он добавил: — Что случится, если вам удастся арестовать его?

— Вы имеете в виду Бэтмэна? — спросил Гордон, улыбнувшись. — Даже не знаю. Но будет наверняка интересно.

Чэмберс усмехнулся.

— Вы знаете, в некотором роде я ему завидую, — сказал он.

— Неужели? Как это? — удивился Гордон.

— Ему не приходится иметь дело с адвокатами, бюрократами и федеральными свидетелями, — сказал Чэмберс с горькой улыбкой.

— Я где-то слышал об этом, — рассмеялся Гордон.

— Я помню ваши слова и постараюсь ступать немного помягче, — сказал Чэмберс. — Какого дьявола, мы все в одной упряжке, не так ли? И спасибо за кофе.

— В любое время, — сказал Гордон на прощание.

Может статься, он слишком жестоко осуждал Чэмберса, думал Гордон, потягивая кофе. На парня наверняка здорово давили сверху. И это только цветочки, а ягодки созреют очень скоро. Только что купленную землю трудно возделывать — на ней всегда полным-полно камней. Чэмберс не единственный, кто свободно вздохнет, когда с делом Гарсиа будет покончено. Правительство делало все возможное, чтобы приблизить день суда. Адвокаты пойдут на любые ухищрения, чтобы вытянуть Гарсиа, но его, без сомнения, признают виновным и переведут в федеральную тюрьму. Естественно, решение суда будет обжаловано, и весь процесс затянется на долгие годы. По крайней мере это будет уже не его головной болью. На них перестанут давить. Как было бы прекрасно вернуться к привычной спокойной работе.

— Какое красивое платье, — сказал посол. — Скажите, это авторская работа?

Ее улыбка была ослепительной.

— Хотите верьте, хотите нет, но я сшила его сама по выкройке из журнала, — ответила она и подмигнула.