206. Друг Мой, на днях ты смог воочию убедиться, как мысль, принятая в сознание и заложенная в нем в виде зерна, дала вдруг ярое следствие через несколько лет, и как, следуя ей по каналу, ею заложенному, ты смог легко и свободно сделать то, чего никогда сознательно раньше не делал. И, совершив это, ты понял, что, отрешаясь от себя, можно наблюдать человека, беря его в фокус сознания и поднимаясь над ним. Как бы лучом прожектора освещается и становится видимым то, что раньше совершенно ускользало от внимания, и как бы открывается новый мир возможности познавания человека. Наблюдающий и изучающий природу человека, от себя отрешенный, всегда сильнее того, кто наполнен собой и кто, кроме переживаний, чувств и мыслей своих, ничего уже, сверх их, не может вместить. Следовательно, отрешение от себя есть и вместимость, то есть расширение сознания и его способности вмещения. Так отметим еще одну новую возможность познавания путем ярого отрешения от себя. Ведь это тоже путь к власти — сперва над собою, а после над миром.

207. Если увидишь в книгах, газетах и в жизни воплощение невидимых мыслей твоих, не возгордись, но знай, что мысль молчаливая мощно творит и воплощается в плотные формы, что сознания множеств мыслям открыты, доступны и что мыслью можно творить свободнее, шире, чем можно руками.

208. (Авг. 31). Солнце восходит при всякой погоде. Так же и корабль идет к намеченной цели при всяких настроениях капитана. Так же неуклонно идет по пути и ученик, что бы ни происходило вне его или в его оболочках. Ритм, устанавливаемый в каждодневности, тем и полезен, что, не считаясь с состояниями сознания, несет дух через. Мало ли что может случиться, и много происходящего на Земле, но Солнце все же восходит и заходит, являясь символом неуклонности и ритма космических движений. Человек — часть Космоса, микромир, и, утверждая космическое начало в себе и его принципы, приобщает себя к макромиру. Хаос аритмичен. Хаос — антипод закона и порядка, то есть жизни. Ведь каждая форма жизни — это организованная в стройное целое материя. Биение сердца ритмично, дыхание ритмично. Ритм лежит в основании структуры атома. Пульсация — явление мирового порядка. Пульсирует даже солнце. Ритм — принцип космический. Его наблюдаем в движении звезд и планет. Ритм утвердивши, ритм восхождения духа, можно идти, не колеблясь и твердо ступая.

209. Мудрость определяется проведением более длинной линии. Мысль вечная и мысль временная принадлежат разным сферам. Мысли бывают длительности разной. Мысли суеты кратковременны очень. Длительностью мысли отличается преходящее от непреходящего. Элементы бессмертия определяются длительностью мысли. Есть книги, срок жизни которых весьма краток, а есть и такие, что переживают века и даже тысячелетия. Срок жизни книги зависит от длительности срока жизни мыслей, в ней заключенных. Мысли, содержащиеся в Учении Жизни, едином для всех веков и народов, состоят из элементов непреходящего, и потому жемчужины эти не тускнеют в веках: не нагромождения толкователей, но основы Первоучителей. Жемчужная нить Учения Жизни протянута из прошлого в будущее в формах неумирающей мысли. Вечная мысль в пространстве царит над всем, что меняется вечно. И микрокосм человеческий может быть вместилищем либо мыслей от вечности, либо мыслей текущего дня, с днем преходящих и его суетой. Но если временное есть лишь разрез Беспредельности, то и во временном вечное можно найти, его утверждая и видя во всем. И в суету дня жизни конечной и преходящей можно внести элементы вечного и непреходящего, лишь бы не ограничивать мысль малым кругом, как ограничивают люди свою жизнь малым пределом и сроком. Осознание беспредельного пути, по которому двигается в будущее человечество в целом и каждый человек в отдельности, дает ключ к утверждению элементов непреходящего, элементов бессмертия в сознании человека, вовлекая его в поток вечной жизни. Утверждая бессмертие свое, воистину бессмертным становится человек, ибо человек — это то, что представляют собой его мысли. Выбор мыслей конечных или мыслей от Беспредельности зависит от человека, так и бессмертие тоже зависит от него, ибо человек таков, каковы его мысли. Мысль ведет и мысль утверждает. Потому и упор делается на мысль. Атмосфера вечной мысли смывает накипь и сор суеты, и тогда вечное торжествует над временным и бессмертное над смертью в микрокосмосе человека.

210. (Сент. 1). Слова, основанные на знании действительности, или Космической Правды, а также и мысли, облеченные этими словами, резко отличны от мыслей и слов болтуна. Основание первых глубоко, и корни его касаются Света и сами светлы, в то время как пусты и серы и темны вторые. Потому слова и мысли Служителя Общего Блага отличны от мыслей обычных людей. Как бы светлые нити соединяют Служителя Света с основами жизни. Потому не бывает безразличного отношения к тому, что исходит от Наших людей. Если их каждое слово воздействует сильно, то сколь же осмотрительны должны быть слова. Ведь за словом стоит мысль, усиленная огнем центров и впечатляющая особенно глубоко. Поэтому не нужны лишние слова, не нужны слова праздные, не нужны слова, которые лишены целесообразности. Культура речи и слов — наука будущего. Осознание двух миров даст понимание двустороннее: понимание видимого и невидимого процесса речи и слов. Серые тени вокруг болтуна и отсутствие света, вспышки черных огней и дымных зигзагов — в ауре служителя тьмы, но светлые токи, сиянье и звезды и мыслей лучи — от ауры светлого духа. Ведь каждое слово есть вспышка огня, бегущего по нервам, электротоку подобно. Ибо огонь проявлен уже в плотном теле. Но невидимая сторона произносимого слова глубже, шире и затрагивает все оболочки. Весь организм человека резонирует на произнесенное слово. И не только его организм, но и организм слушателя. Некоторые слова, самый тембр голоса, его магнетизм успокаивают, дают радость, бодрость, здоровье; другие, наоборот, раздражают, подавляют и вносят дисгармонию. Воздействует так или иначе каждое слово. И потому за каждое слово — ответ. Ответственность за говоримые слова велика. Осуждение или оправдание за них тут же говорящий имеет, ибо следствие каждого слова запечатлевается на ауре того, кто его произносит, и это — прежде всего. Культура речи требует контроля над ней, контроля над каждым словом. Нет слов пустых и бесцельных, нет болтовни. Молчание — золото, хотя бы только потому, что ценная энергия не растрачивается напрасно. Многие люди болеют от того, что болтливостью растрачивают силы свои. Самый звук произносимого слова заставляет вибрировать нервную систему говорящего, и если этот звук дисгармоничен, что часто бывает, то в вибрации ауры вторгается диссонанс, нарушающий ее колебания. Как осколки стекла по камню, скрежещут слова по нервной системе человека, если хаотичны они, или в расстройстве, или злобою полны. В слове кроется больше того, чем принято думать. Знающий многословным не будет. Также обережется он и от воздействия слова чужого, ибо часто слова насыщены ядом. В слове выражается сущность заключенной в нем мысли. Если же слово пустое, без мысли, то и тогда вредно оно безусловно. Да! Да! Говорю все о том же, ибо вокруг все тот же мир, только все более и более Углубляю аспект все тех же явлений и Даю более широкое и совершенное понимание их. Объединение миров состоит в том, что будет постигаться невидимая, внутренняя сторона внешних явлений. Явления все те же, но понимание их будет уже двусторонним: невидимый и видимый миры предстанут как одно неделимое целое, связанные между собой неразрывно. Объединение двух миров будет знаком грядущей Эпохи.

211. Итак, запомним: не повторение, но углубление. По мере расширения сознания углубляется и понимание. Все то же, но расширенное и углубленное. И все тот же человек, но уже при начинающемся осознании беспредельности и сложности его микрокосма. Познай самого себя — завет мудрости древней. И другой, не менее глубокий, но доселе понимаемый внешне — Omnia mea mecum porto (Все мое ношу с собой (лат.)). Произнося это изречение, думали обычно о вещах носимых или могущих быть взятыми с собою. Но ведь тот, кто это сказал первым, имел в виду внутреннее, неотъемлемое достояние человека, его накопления, собранные им на протяжении долгих веков, и всю сложность психофизического аппарата человека. Мое все лишь то, что со мною всегда и везде, в этом мире и том, неотъемлемое и вечное, облеченное временными оболочками. В этом понимании древнее изречение становится совершенно иным.