В связи с этим управляющий великой княгини предлагал разделить все владение на участки, застроить его доходными домами, застроить угол Английского проспекта и наб. р. Мойки, а к самому дворцу пристроить "на обоих флангах небольшие помещения для прислуги и разделить дворец на две роскошные квартиры".

В феврале месяце 1910 года поступило предложение от предпринимателя М. В. Кацнельсона, который предложил великой княгине взять весь участок под крупный денежный залог, а затем продавать для строительства доходных домов.

Не надеясь на выгодную сделку, наследники начали ходатайствовать о возможности приобретения дворца, служебных строений и сада для членов императорской фамилии или какого-либо учреждения ведомства Министерства императорского двора. 4 марта Марии Павловне было доложено, что "высочайшего на то соизволения не последовало".

В июне 1910 года по поручению известного петербургского архитектора Л. Н. Бенуа Алексеевский дворец был осмотрен его двоюродным братом Ю. Ю. Бенуа, который состоял архитектором Аничкова дворца.

Ю. Ю. Бенуа "нашел дворец в отличном виде" и высказал свое мнение, что "не следует распродавать парк на участки и отчуждать его от дворца, так как дворец с большим парком несомненно имеет такую прелесть и привлекательность, что трудно что-либо подобное иметь в Петербурге".

В начале 1911 года между доверенными великой княгини Марии Павловны и Павла Александровича и юридическим представителем Германского посольства было заключено условие о передаче дворца с садом и службами в аренду на восемнадцать месяцев, с 1 апреля 1911 года.

Таким образом, начался период существования дворца как места нахождения Императорского Германского посольства. Посольство занимало дворец до ноября 1912 года и "за истечением срока аренды переехало во вновь отстроенное здание посольства" (на Исаакиевской площади).

Пока здание было занято посольством, общественность Петербурга поднимала вопрос о приобретении сада и дворца в собственность города.

16 июля 1912 года в контору двора великой княгини Марии Павловны поступил запрос Городской Управы с просьбой предоставить сведения о дворце и принадлежащих к нему владениях в связи с запросом "об устройстве общественного сада в районе Коломенской части".

7 августа 1912 года контора двора Марии Павловны уведомила члена С.-Петербургской Городской Управы Г. И. Дурнякина, что великая княгиня готова уступить для нужд города дворец и сад и прочие строения.

Протоколы Городской Думы сохранили сведения о том, как проходило обсуждение этого вопроса, поднятого еще в ноябре 1911 года. В связи с обсуждением вопроса 15 ноября 1912 года Комиссия по народному образованию просила приобрести Алексеевский дворец для нужд училищной комиссии. Комиссия предполагала разместить в здании дворца педагогический музей, канцелярию, центральную педагогическую библиотеку. Конюшенный корпус предлагалось переоборудовать под гимнастический зал и показательный кинематограф. Другие службы предлагалось переделать для начального четырехклассного училища, а на свободном угловом участке по Английскому проспекту построить новое здание для Училищного дома.

Сад должен был использоваться для нужд все го этого училищного комплекса.

4 мая 1913 года "комиссия о пользах и нуждах общественных" при Городской думе сообщила, что приобретение Алексеевского дворца со всем его окружением является невыгодным и "не отвечающим нуждам города". Такое решение отцов города вызвало негодующие отклики в прессе. В этом смысле характерна заметка "Участь великокняжеского дворца", помещенная в одной из петербургских газет в 1313 году: "Городской думе предстоит сказать сегодня: покупать или не покупать бывший дворец великого князя Алексея Александровича…

В Думе есть гласные, которые, очевидно, желают, чтобы сад дворца попал в частные руки. Они проповедуют «невыгодность покупки». Однако здание дворца со службами стоит много дороже, чем просят за дворец и прилегающий к нему парк (уже сделавшийся в одной своей части достоянием шоколадного фабриканта).

Если бы городу был предложен какой-нибудь заболоченный огород на отдаленной окраине за миллион или более, гласные подали бы голоса за покупку. Но когда дело касается выгодной для города покупки, гласные всегда колеблются".

В 1914 году пустующий дворец решило использовать для своей выставки Товарищество художников, так как его владелица Мария Павловна была президентом Академии Художеств. В марте 1914 года в стенах дворца в течение шести недель экспонировалась XI выставка картин Товарищества художников, открытая с благотворительной целью. Это показывает, что дворец мог служить для широких просветительских целей.

Однако великая княгиня Мария Павловна думала лишь о своей выгоде. 4 ноября 1914 года некто К. К. Решко, проживавший в Симферополе, купил Алексеевский дворец со всеми его службами и садом в обмен на имение "Лопатичи".

27 февраля 1915 года в Петроградскую Губернскую Земскую Управу поступило отношение из конторы двора великой княгини Марии Павловны о том, что с 1 декабря 1914 года "бывший дворец вел. кн. Алексея Александровича (Мойка, 122) составляет собственность дворянина Константина Клавдиевича Решко".

1 апреля 1915 года из конторы Марии Павловны в контору Павла Александровича было направлено уведомление о том, что следует освободить службы дворца от экипажей, принадлежавших вел. кн. Павлу Александровичу, "…так как в ближайшем будущем новым владельцем этого имущества будет приступлено к строительным работам по перестройке старых зданий и возведению новых" [2, 42–45].

После 1917 года дворец был национализирован, а с 1919 по 1941 гг. находился в ведении различных учреждений. Во время Великой Отечественной войны здание использовалось под склад, но ленинградцы в это трудное время старались сохранить его.

В послевоенные годы в здании разместили районный Дом пионеров, а с 1950-х гг. и по недавнее время в нем находился трест «Ленинградоргстрой». Сейчас его арендует московское издательство "Modus Vivendi".

Безжалостное эксплуатирование княжеского дворца и отсутствие внимания к нему властей привело к запустению и упадку.

Здание пока не обрело своего настоящего хозяина, который занялся бы его ремонтом и реставрацией. Стоит подумать об использовании дворца как музея эпохи историзма, незаслуженно забытого до недавнего времени. Здание могло бы стать великолепной школою не только для будущих мастеров архитектуры и дизайна, но и примером художественного убранства интерьера конца XIX века, позволяющим погрузиться в неповторимый "аромат эпохи", встреча с которым оставляет незабываемые воспоминания.

Принципиально важно одно — необходимо сменить пользователя, провести реставрацию и включить дворец в жизнь города как один из культурных центров.

История формирования дворца, связанная с именами крупных архитекторов XIX века: Г. Боссе, Д. Ефимова, М. Месмахера, художественная значимость и оригинальность сохранившегося дворцового ансамбля требуют особого внимания.

Даже сегодня, с утраченными декоративными решетками и скульптурой, с осыпавшеюся штукатуркою, дворец завораживает своей прихотливой архитектурой и особым романтизмом.