28 января 1964 г. радиолокационные посты ГСВГ примерно в 16 часов по местному времени зафиксировали нарушение воздушного пространства ГДР в районе Эйзенах-Гота. Поднятая с аэродрома Альтенбург по тревоге пара МИГ-17 быстро обнаружила нарушителя. Им оказался американский учебно-тренировочный истребитель Т-39. Ведущий пары Анатолий Кропотов выполнил все предписанные инструкцией действия: по предупреждению и по команде КП открыл огонь на поражение. С первого же залпа Т-39 развалился в воздухе. Экипаж из трех человек погиб.

10 марта 1964 г. радиолокационные посты вновь фиксируют факт нарушения воздушного пространства ГДР, теперь в Центральной ее части - в районе Магдебурга.

Для опознания и предупреждения к нарушителю был выведен истребитель МИГ-19 Ф. Зиновьева, поднятый заблаговременно в зону барражирования с аэродрома Витшток. Нарушителем оказался специальный воздушный разведчик РБ-66 ВВС США. (Позднее пленные летчики покажут, что они были ошарашены столь стремительным развитием событий). В считанные секунды 37-летний капитан сблизился и проделал все полагающиеся в такой ситуации «формальности». Уравняв скорости, он подошел к фонарю кабины РБ-66 так, что были видны цифры на приборах, детали экипировки, лица и... улыбки экипажа. «О,кей», - показывал ему командир, на что Федор постучал себя по шлему и повертел пальцем у виска: мудаки! А здесь последовала команда на предупредительную очередь. Но залп из двух 20-мм пушек не дал результата - экипаж лез напролом.

В общем, летчик Зиновьев на протяжении около 100 км полета имел превосходную возможность отрабатывать типовые атаки со стрельбой с эффективной дальности, под ракурсом, короткими очередями. Для прокурора было готово все: и четкое выполнение команд, и качественная фотопленка, и безотказная работа техники и оружия. (Сказался опыт службы в знаменитой Африканде, дружба с Поляковым, над Баренцевым морем сбившим в конце 50-х американский РБ-47 и прошедшим все перипетии официальных разборок). А здесь подоспел и второй МИГ-19 вашего покорного слуги, в связи с чем свидетельствую от первого лица.

Мой аэродром Цербст южного корпуса - ближайший к району инцидента. Но если у Зиновьева - леса и озера, то у нас - густая дымка, смог. С утра нулевая видимость, к обеду - не более 800 м. При такой погоде боевое дежурство, как правило, проходило спокойно. А здесь - команда на запуск и взлет на форсаже! Цель по короткой инверсии обнаружил быстро, и рядом снующий челноком истребитель. Но связи с ним никакой: два корпуса, что два государства. Идиотизм! Только информация с КП: «Смотри, там уже работают с севера!» Сблизился. Высота - 9000 м, скорость - 700. Команда: «Занять дистанцию, подготовить оружие, не стрелять!» Цель в развороте на обратный курс. Целая и невредимая. Чувствую, на земле сами ждут санкций. И здесь вижу, что расстояние стремительно сокращается: 500, 400, 300 м. Обороты убраны, воздушные тормоза выпущены, скорость катастрофически падает... Самолет без скорости, что импотент на бабе - физически существует, летать не может. Уже 200 м. Вижу заклепки, выпущенные тормоза и закрылки. «Ага, расчет на то, что проскочу!» Времени на повторную атаку уже не будет. Закритические углы атаки, нос задран. Глупейшее, беспомощное положение гинекологической пациентки. Покачивает, как при переборе в застолье. «Ну, все, - думаю, - сорвут атаку, ничего не докажу!» И только на дальности 150 м: «Огонь на поражение! До границы 40!» Решение: только залповый огонь. 32 неуправляемых РС, шипя, устремились на бедолагу. Деваться им просто некуда. Разлет обшивки. Крупные, средние, мелкие куски бьют по фонарю, фюзеляжу, килю - увернуться от них никакой возможности! А он летит. Мгновенье и заработали пушки - уверенная дробь по корпусу и трассирующий шлейф потянулся к брюху. Белые и розовые огоньки бронебойных и зажигательных снарядов. А он - летит! Надо бы по двигателям, но малейшее скольжение и я... в штопоре. «Добивай!» - кричат. А чем? Что делать? Таран? Для эффективного удара по рулям безвинтовому истребителю нужна скорость, а я за сотню метров не разгонюсь! Только на земле осознал, что так называемое «парашютирование» меня спасло: спутная струя от цели проходила где-то выше! Красные лампочки конца боекомплекта горят, а он... летит! И здесь крик: «Отвал! Граница! Весь второй ОТАК в воздухе!» Это значит, что всю авиацию НАТО подняли в воздух, нас ожидая... Ни хрена себе, шухер! Все! Обессиленный сваливаюсь на крыло, как пьяный в кювет. Вывожу обороты, набираю скорость, перевожу в набор. Крен вправо и вижу: сначала лючки - один, второй, третий. Потом накренившаяся громадина переходит в глубокую спираль и... взрыв! Конец! На фоне марева заходящего солнца три красно-белых парашюта. (На первом же ночном разборе пришли к выводу: на средний бомбардировщик (разведчик) типа РБ-66 нужно 2-3 истребителя МИГ-19. Практика подтвердила теорию).

При награждении 4 апреля 1964 г. впервые от Главкома ГСВГ И.И. Якубовского услышал оценку высшего политического руководства страны: отлично. Ответ официального Вашингтона - не что иное, как признание ГДР де-факто.

Целый год мы с Федором пребывали в эйфории. Пили водку с самим Пстыго. Не ожидая приглашения, проходили в президиумы. И наступил черед роковых наказаний (должно быть, за отступление от христианских заповедей). Так, весной 65-го Зиновьеву поручили перегнать из Союза для ВВС ННА новые МИГ-21. Дело обычное. Но в районе Берлина 2 аэродрома примерно одной длины и конфигурации: Темплин (наш) и Темпельхоф (Западный Берлин). Распустив группу (все сели дома), Федора угораздило приземлиться в Западном Берлине! И это при ясном небе! Неладное он почувствовал на пробеге. Наперерез ему выехал джип. Белая звезда военной полиции его спасла. Американцы! Не мешкая, он со стоянки, к изумлению наземного персонала, отрывает пустой МИГ, не пробежав и сотни метров. Так же с ходу плюхается в Темплине. Двигатели встали на полосе - кончилось горючее. Американцы, конечно, по радиоперехвату узнали, кто проверял у них боеготовность. Это мог сделать только ас Зиновьев! Посчитали за провокацию. Подняли скандал. Вот тогда герой группы, почетный гражданин ГДР и удостоился презрительного «говно-летчик» от того же Пстыго. Я же был наказан по-другому: вскоре судьба-рок забросила меня в вертеп ГРУ, но об этом отдельный рассказ...

1964 г. Восточная Германия. «Разбор полетов»

Официальная версия инцидентов: «навигационные ошибки» и «отказ приборов» – казалось бы, исключает всякий разговор о тактике как совокупности приемов. Однако два инцидента в течение трех недель позволяет говорить именно о заранее подготовленной, плановой акции, проведенной по единому замыслу. Сейчас понятно, что примитивизм составлял основу тактики - нарушители действовали весьма стереотипно: днем, примерно в одно время, одиночно, скоротечно и демонстративно. Только через 20 лет достоянием гласности стали данные, подтверждающие эту точку зрения. Английский журнал «Дифенс атташе» сообщил, что время полетов Т-39 и РБ-66, как и трагического южнокорейского Боинга над Камчаткой в ночь на 1 сентября 1983 г., было точно выверено с пролетом в западных районах разведывательного спутника «Феррет». Характерной особенностью орбиты этого ИСЗ являлось то, что он постоянно проходил над одним и тем же районом примерно в один и тот же момент по местному времени. Пилотируемые средства в этом случае выполняли роль «подсадных уток». Провоцируя активную работу электронных средств ПВО, они, что называется, «вызывали огонь на себя». Спутнику оставалось только фиксировать параметры их работы для последующего оснащения своих средств воздушного нападения, включая крылатые ракеты. Полученные таким образом разведданные весьма важны при подготовке воздушных операций типа «Буря в пустыне», когда цели войны могут быть достигнуты буквально за сутки и даже часы. Поскольку в сборе развединформации задействованы разнородные силы, то их подготовка проводится под непосредственным контролем высшего военного командования (Пентагон) и спецслужб (ЦРУ и АНБ) США.