– Похоже, там и вправду серьезные проблемы. И, наверное, с электричеством, а не с кабелем. Придется подождать, пока его не включат, либо… – Он сделал таинственную паузу.

– Либо – что? – Жозе в ужасе округлила глаза и приоткрыла рот.

– Либо – пока не кончится дождь. А вы, – он кивнул на ее рубашку, – наверное, мерзнете в сырой одежде. Почему вы вчера не попросили развесить ее просушить?

– А как бы я…

– Ах, да… Ну пойдемте. Высокой моды не обещаю, но кое-что из одежды найду.

Через десять минут кокетливых примерок и восторженного хохота хозяина одежды, Жозе предстала облаченной в длинный свитер темно-зеленого цвета и узкие мужские джинсы. На голове у нее снова красовались косички. Она сама не поняла, как это произошло, но в какой-то момент в зеркале вдруг появилась прежняя Жозе, трехгодичной давности, и поначалу очень испугалась сама себя. Шарль, напротив, зааплодировал:

– Вот это да! Никогда бы не подумал, что такая детская прическа может украшать вполне взрослую девушку! – Он наклонял голову то в одну сторону, то в другую, любуясь ею. – Вы, пожалуйста, всегда так ходите!

– Я и ходила, – тихо сказала она.

– Что?

– Ничего. – Жозе бессознательно теребила косички, не позволяя им расплетаться.

Вырез свитера был довольно большой, что, конечно, ей очень шло, но не давало ощущения уюта. Внезапно она почувствовала, что не может повернуть голову, потому что волосы запутались в застежке цепи, висящей на шее. Она попробовала их вытащить, но тут же зашипела от боли.

Шарль шагнул к ней и быстро справился с проблемой, едва касаясь холодными пальцами ее кожи. Он не убирал руки и рассматривал золотую подвеску, склонившись над лицом ее обладательницы. Жозе молчала, затаив дыхание.

– Занятная вещица.

– Б-бабушкина. – Она бессознательно обняла себя за плечи.

– Вы опять мерзнете? – Он бережно отпустил подвеску и легко провел тыльной стороной пальцев по шее Жозе. Она стояла, раздумывая, как на это реагировать. Требовалось, конечно, выразить возмущение, но почему-то совсем не хотелось. – Наверное, вам неуютно в таком широком свитере. Я могу дать другой.

Она подняла голову. Еще несколько секунд они стояли и моча смотрели друг другу в глаза, еще несколько секунд им было нужно, чтобы качнуться друг к другу и…

– Жозе! – раздался сверху голос Жака. – Вы уже проснулись? Ах, вот вы где?!! – И он застыл над ними на своем балконе, с помятой физиономией и неподдельным возмущением в газах.

– Я принесу вам свитер в вашу комнату, – тихо сказал Шарль. – Доброе утро, Жак. Надеюсь, вам сладко спалось?

– Сладко! Зачем вы пристаете к ней? Жозе, он не обидел вас?

– Увы, Жак, – спокойно сказал Шарль, – дождь не унимается. Боюсь, нам всем вместе придется вытаскивать ваш автобус.

Несколько секунд на лице Жака читалась мучительная борьба, потом он еще раз оглянулся на Жозе и все-таки выбрал окно, из которого открывался вид на залитую дорогу с автобусом. Еще через минуту он уже дубасил в дверь семейной четы, крича, чтобы Анри немедленно просыпался и шел помогать ему вытаскивать автобус…

Пронаблюдав эту забавную сцену, Жозе побрела к себе в комнату. Она размышляла о том, что с ней происходит, почему кожа на шее так горит от простого прикосновения мужской руки… Почему ее трясет, как в лихорадке, когда Шарль просто находится рядом?.. Она открыла дверь и увидела Шарля, который картинно, двумя пальцами рук держал пестрый свитер домашней вязки, с высоким горлом.

– Этот вам больше подойдет.

– Спасибо.

Он все не уходил.

– Вы хотите, чтобы я переоделась прямо при вас?

– Ох, нет, конечно, извините. – Он положил свитер на кровать и остановился напротив Жозе.

В какой-то момент они качнулись друг к другу, но тут же остановились, словно опомнившись.

– Я… простите меня. – Он шагнул в сторону двери.

– Да. Я думаю, всем будет лучше, если мы… Если вы сейчас уйдете, Шарль.

– Простите еще раз. Вот ваш свитер. – Он вышел, неловко стукнувшись о дверной косяк.

Жозе потребовалось минут десять, чтобы осознать и переварить все произошедшее. В какой-то момент она даже пожалела, что не поцеловала Шарля. Может, эта предательская дрожь наконец прошла бы?..

Дверь снова открылась. На пороге стояла дама без шарфа.

– Представляете, Жозе… Кстати, меня зовут Люсиль! Представляете, Жозе, они сейчас пойдут вытаскивать этот дурацкий автобус, а нас с вами Шарль заставил готовить еду.

– Отлично!

– Ничего не вижу хорошего! В Париже у меня есть кухарка, а сама я редко готовлю.

– Вот и попробуете.

– А телефон вообще не работает. И электричество отключили. Хм. Значит, микроволновка нам не подойдет? Ума не приложу…

– Разберемся! – Жозе резко сдернула зеленый свитер и облачилась в другой. Хватит нагонять на себя бог знает что! Больше она никогда не позволит этому Шарлю так на нее действовать. Больше она его к себе не подпустит! Надо просто держать себя в руках! Что это она разволновалась, как школьница?.. Жозе заставила себя вспомнить про Марка. Марк молодец. Марк – умница. Только слабаки позволяют себе так распускаться с первым встречным. Медленно и торжественно, как подобает человеку, принявшему важное решение, Жозе спустилась по крутой лестнице на кухню. Инстинктивно она пощупала сквозь свитер шею. Кожа горела, как от ожога.

…Люсиль оказалась не такой уж занудой, как поначалу опасалась Жозе. Когда трое мужчин ушли под дождь, а Себастьян увязался за ними, заявив, что он не хочет чувствовать себя немощным стариком, хозяйничать в доме остались они вдвоем. Шарль наделил их всеми полномочиями по ведению хозяйства и сказал, что можно использовать все, что найдется в доме и дворовом погребе. Однако с продуктами оказалось гораздо хуже, чем можно было предположить. Впрочем, это неудивительно – здесь жили только в летние месяцы.

Люсиль, которой не нравилась роль кухарки, нашла небольшие пакетики крупы, приправ, консервированные равиоли и рыбу. Заглянув в бар, Жозе обнаружила несколько бутылок вина и неплохой выбор коньяка. Вкусы хозяина были весьма недурны: коньяк он предпочитал дорогой и выдержанный. Все это, конечно, утешало, но не сильно, потому что продуктов все равно было мало, а магазины находились не ближе, чем основная трасса…

Люсиль с тяжким вздохом вызвалась варить суп, а Жозе решила поискать во дворе погреб, про который говорил Шарль. На крыльце она встретила мокрого и продрогшего Себастьяна, и он охотно согласился составить ей компанию в поисках «винного погребка». Почему-то он был уверен, что найдется именно винный и никакой другой.

Погребок они нашли, но овощной, с большим количеством солений, компотов и фруктов, в общем, того, что в изобилии продается в округе в сезон сбора урожая.

– Вот запасливый человек! – сказал Себастьян. – Только что-то не видно винных бутылок. – Он разочарованно оглядывался по сторонам.

– Не волнуйтесь, – засмеялась Жозе, – в доме полно коньяка. Думаю, если мы попросим Шарля, он щедро нас угостит. – И рука ее снова инстинктивно потянулась к шее: кожа горела. Это уже наваждение какое-то! Надо скорее возвращаться к Марку…

– Почему же вы мне сразу не сказали, что в доме есть коньяк?

– Ну тогда вы со мной вряд ли пошли бы сюда, – она виновато и хитро посмотрела на него, стараясь отвлечься от мыслей о Шарле, – и потом, я подумала, что винный погребок и вправду может отыскаться. Ну что, пойдемте в дом?

– Хм. Жозе, а вы всегда стараетесь казаться слабее, чем вы есть на самом деле?

– Не всегда! – Она с натугой потянула на себя разбухшую дверь веранды. – Вот сейчас, например, я вполне честно могу надорваться. Откройте, пожалуйста…

Себастьян расхохотался своим трескучим смехом и впустил ее внутрь.

…Люсиль сварила потрясающий гарнир из смеси круп, густой суп из фасоли и теперь сокрушалась, что негде взять свежей зелени, чтобы все это как следует приправить.

– Люсиль! – воскликнула Жозе восхищенно. – Ну и зачем вам кухарка в Париже?