Сергей спустился в яму, которая доходила ему до колен, аккуратно расстелил на дне припасенное байковое одеяло и протянул напарнику руку:

- Помоги выбраться.

В следующий миг Марк сдернул услужливо подавшегося вперед Филимонова вниз, заводя его руку за спину и прижимая его к себе. Другой рукой он зажал ему рот и нос и довольно легко удерживал до тех пор, пока тело напарника не обмякло. Что-то подобное уже случалось в жизни Сергея, когда в туалете аэропорта он ломал горловые хрящи руководителю пресс-центра ГУВД Новоградской области майору Маханову. Как и сейчас, то была вынужденная мера.

Отпустив тело Филимонова, Сергей вытер руки о его куртку и осмотрел ладонь. Попытка "людоеда" укусить нападавшего оказалась удачной, сейчас на ладони Марковцева виднелся темно-вишневый кровоподтек в виде полумесяца.

Прежде чем скрыть труп под железным листом, Сергей открыл покойнику рот, зафиксировав его при помощи спичечного коробка, снял с него куртку с биркой - "ФИЛИМОНОВ В.А. 2-й отряд" и вытащил все из карманов.

Бирка у "людоеда", как и у самого Марка, оказалась из нержавеющей стали, что должно было сыграть свою роль в разработанном плане побега.

Когда Марковцев водрузил шкаф на место и подмел пол, ничто не говорило о жутком тайнике.

Во вторник, 14 ноября, машина за продукцией, как всегда, пришла рано, еще до утренней проверки началась ее загрузка. Сергей подождал, когда грузчики уйдут за очередными тюками, и подложил под один из них куртку своего напарника. Расписание он выучил наизусть. Кроме водителя, в кабине "ЗИЛа" поедут двое расконвоированных и выгрузят на складе готовой продукции тюки с рукавицами и перчатками. За просто так на зоне не дают относительную свободу, каждый из расконвоированных активно стучал начальству.

***

Колония нетерпеливо ждала, когда "разбудят" Филимонова. Все семь отрядов стояли на плацу перед штабом. Работающие в промзоне уже были отмечены, отметили и дневальных. Согласно списку отрядных в строю не хватало одного человека. Обычно кто-нибудь из заключенных засыпал, найдя теплое местечко, и опаздывал на проверку. Соню, когда его обнаруживали, специально пускали вдоль строя, и на него сыпались тумаки.

Сергей стоял в середине длинной колонны и изредка посматривал на начальника отряда. Тот уже подходил с вопросом, где его напарник. Марковцев пожал плечами: "Из промки я выходил один".

Через два часа - заключенных, мерзших на холодном ветру, так и не распустили - Сергея вызвали в штаб.

Марковцева допрашивал лично зам по режиму.

- Где Филимонов? - нервничал Астраханбеков.

- Не знаю. Он раньше меня ушел. Смену я один сдавал.

- Куда ушел? Зачем? Что говорил? - сыпались на него вопросы.

Марк не стал пожимать плечами. Это могло не понравиться начальству, разом бы угодил в шизо минимум на десять суток.

Сергей хорошо подготовился к разговору, его сухие ответы были более чем обстоятельными. На лице догадка, легкая досада, что приходится что-то говорить, так или иначе сдавая товарища, решившегося "дернуть на волю". Главное, убедить, что ты не причастен к побегу, ничего не знал о приготовлениях напарника.

- Что было у Филимонова из вольной одежды? - Астраханбеков сверлил заключенного пронзительным взглядом.

- Видел я у него вязаный джемпер, трико...

Сегодня же, справедливо подумал Марк, в отрядах начнется шмон. Будут изымать все - от лишней пачки чая до исподнего гражданского. До сей поры начальство колонии попустительски смотрело на то, что большинство заключенных носят под робами свитера, под брюки поддевают теплые трико, отчасти оттого, что из этой колонии еще никто не убегал.

- Закройте его, - распорядился Астраханбеков.

В отстойнике штрафного изолятора Марк просидел до позднего вечера. Каждые полчаса его выдергивали на допрос. И каждый раз, возвращаясь в сырую камеру с длинными нарами у стены, Сергей облегченно вздыхал: если бы ему дали "сутки", определили бы в общую камеру.

Окончательный вздох облегчения вырвался у него, когда он вечером переступил порог котельной, заступив на очередное дежурство. На губах Марковцева проступила ироничная улыбка, едва он вспомнил предостережение отрядного: "Смотри не сгори!"

Четверть задуманного была выполнена. И эта четверть сейчас играла на руку Марку: Филимонова объявили в розыск, каждый постовой имеет на особо опасного преступника, осужденного за убийство, точную ориентировку. А в штабе до сих пор гадают, почему собаки не среагировали на запах человека в кузове "ЗИЛа"? Ведь каждую машину, покидающую зону, тщательно обследуют специально обученные овчарки. Они без привязи бегают по хорошо простреливаемому периметру предзонника, злобно скалятся на заключенных возле КПП и штаба.

Мазута в котельной - хоть отбавляй. Марк открыл пару емкостей и отворил печную дверку. Жар буквально попер изнутри. Сегодня Сергей работал один, но, противореча простой логике, ему активно помогал Филимонов. С открытым ртом, словно ему не хватало воздуха, покойник лежал у самой печи, переодетый в робу Марковцева, и смиренно ждал, когда языки пламени коснутся его и произойдет удивительное превращение.

Они были примерно одного роста и телосложения. Только Филимонов чуть уже в плечах, оттопыренные уши и крупные губы делали его лицо отталкивающим. Сергей без привычной бороды и длинных волос, которые в бытность отцом Сергием он завязывал на затылке, походил на певца Николая Носкова. Лицо открытое, но взгляд из-под нахмуренных бровей мрачноватый и таинственный.

Подтащив бочку с мазутом еще ближе, Марковцев соединил ее с топкой черенком от метлы. Огонь тут же коснулся дерева и медленно пополз к бочке.

Теперь времени терять было нельзя. Сергей закрыл за собой дверь и устремился к подстанции, где легче всего было покинуть промзону колонии. Он перемахнул через забор, оглянулся на котельную. Ее сейчас скрывало здание кирпичного завода. Окна "кирюхи" черные, непроницаемые. Но это ненадолго. Еще минута, и они озарятся в блеске пламени. Дальше - ухающий вой сирены, топот солдатских сапог. К тревоге внутри зоны присоединятся нарастающие звуки сирены пожарных машин. Заключенных блокируют по баракам и рабочим местам, на помощь личному составу прибудет местный ОМОН. Тут же на местах будет произведена проверка по спискам, потом другая, третья. Никто не откликнется на фамилию Марковцев. Почему - станет ясно, когда брандмейстеры обнаружат в котельной труп с оскаленными зубами и выгоревшим ртом. А в румяной корке обгоревшего в нестерпимом огне тела заметят кусочек металла черный и горячий микропамятник с надписью: "МАРКОВЦЕВ С.М. 2-й отряд".