- Они обхитрили нас! - завопила толпа.

- Теперь вьетнамцы прогнали американцев со своей земли, а сами кинулись к нам, чтобы отнять рабочие места, которые еще не успела заграбастать японская мафия, и скупить дома, которые истинные американцы просто не могут себе позволить! Эти люди настолько бесчестны, что работают сразу на двух или на трех работах, и получается, что на каждого работающего вьетнамца приходится три безработных американца! - Толпа завизжала от гнева, возмущаясь вероломством эгоистичных вьетнамских иммигрантов. - Но азиаты - это еще не самое плохое. Нет, - произнес Конрад Блутштурц, понижая голос, чтобы собравшимся пришлось напрячь слух. - Самые страшные - это последние, о ком я хочу рассказать. Они не отличаются от нас ни цветом кожи, ни обычаями, ибо они суть хамелеоны - ядовитые хамелеоны.

- Никогда не думала, что хамелеоны ядовиты, - прошептала Илза.

- Ядовитые хамелеоны, - повторил Конрад Блутштурц, не обращая на нее внимания, - поскольку могут являться в любом обличье. Они влились в наше общество незаметно, не вызвав у окружающих никаких сомнений. И распознать их можно только по именам, а имя им - Смит, - прошипел Конрад Блутштурц.

Собравшиеся так завопили, что содрогнулись стены.

- Вы знаете, что я лично проводил изучение той угрозы, какую представляет Смит. Я собственноручно собрал свидетельства этого. Смиты столь же многочисленны, как негры, более многочисленны, чем азиаты, и гораздо более изощренны, чем евреи. Я дал бой некоторым из них, обрушив истинно арийскую месть на их, казалось бы, белые головы!

- Арийская месть! - заорали члены Лиги белых арийцев Америки и Алабамы.

- Если случится расовая война, то начнется она не с евреев, не с негров, не с азиатов - она начнется со Смитов. Я всегда это говорил!

- Да!

- И разве не об этом пророчествовал Бойс Барлоу, наш основатель?

- Да!

- И его пророчество сбывается!

- Да! - взревел зал.

- Они нанесли первый удар!

- Да!

- Коварный удар! Они уничтожили чистую душу - нашего любимого Бойса! По залу прошел стон, лица исказились от горя. - И его братьев Люка и Бада! - Собравшиеся были потрясены. Послышались выкрики, призывавшие к мести, собравшиеся требовали головы подлых убийц. - Но вам нечего бояться, продолжал Конрад Блутштурц. - Их дело - в надежных руках. Я подниму их знамя и понесу его вместо них. Если вы согласитесь признать меня своим лидером.

- Да! Да! Да! - ревел зал.

Конрад Блутштурц слушал эти крики восторга, пока все не охрипли. Охрипшими они нравились ему больше. Их американский акцент и манера говорить в нос раздражали его. Это была речь полукровок. Наконец все успокоились и высоко подняли головы. Они верили - верили в то, что у них белая кожа, в правоту своей цели и в Конрада Блутштурца. Они и не подозревали, что все это чистый обман. И что сам Конрад Блутштурц, оказавшийся столь блестящим оратором, несмотря на увечья, не верит ничему из того, что только что сказал.

- Итак, первый удар нанесен, и мы не будем мешкать, прежде чем нанести ответный удар! Я уже выбрал тех, кого назначу вашими командирами. Они поделят вас на взводы, и вы будете маршировать, тренироваться и учиться пользоваться оружием, которое мы прячем на тайных складах. Вместо того чтобы избегать окружающего нас нечистого мира, мы маршевым шагом вторгнемся в него. Вместо того чтобы ограничиться стенами Крепости чистоты, мы понесем ее идеи во внешний мир, и тогда вся Америка станет Крепостью чистоты!

- Вернем Америку! Вернем Америку! Америка - американцам! - заревел зал.

- А сейчас я назову имена тех, кто станет командирами. И пусть те, чьи имена я назову, поднимутся с мест. Гёц Гюнтер. Шонер Карл. Сталь Эрнст. Ганс Илза.

- Значит, я буду теперь вести "Час Лиги белых арийцев? - спросила Илза, но Конрад Блутштурц шикнул на нее.

Вдруг с места вскочил какой-то парень - у него был техасский выговор.

- Эй, а почему это никого из нас, американских парней, не назначили командирами?!

Конрад Блутштурц пристально посмотрел на нарушителя спокойствия. Он только этого и ждал - вот сейчас наступит важнейший момент, когда станет ясно, является он единоличным лидером или нет.

- Имя?

- Джимми-Джо. Джимми-Джо Бликер.

- Ты уверен?

- То есть как?

- Я спрашиваю, ты уверен, что твоя фамилия Бликер.

- А как же еще? - фыркнул Джимми-Джо, засовывая руки в карманы широких брюк.

- А ты уверен, что ты не... Смит?

- Не-е, я не Смит.

- А говоришь как Смит.

- Он даже внешне немножко напоминает Смита, - поддержала Илза. Глаза. Чуть-чуть.

- Никакой я не Смит, - огрызнулся Джимми-Джо Бликер. - Смит - плохой человек.

Конрад Блутштурц вытянул вперед левую руку - она сверкнула под яркими огнями зала.

- Смиты скрываются везде. Они суть змеи в нашем раю, затаившиеся, коварные, извращающие факты. Ты осмелился критиковать Лигу белых арийцев Америки, и я изобличаю тебя как затаившегося Смита. А теперь пусть собравшиеся вынесут свой приговор!

Присутствующие заколебались - все хорошо знали Джимми-Джо Бликера: он был преданным сторонником Лиги, одним из первых ее членов.

- Смерть! - крикнула Илза, опуская большой палец вниз. И добавила, обращаясь к Конраду: - Можно, я сама убью его?

- Смерть! - подхватила толпа.

- Командиры-арийцы, приказываю вам вывести этого человека на центральную площадь и там расстрелять! Пусть судьба этого Смита станет предостережением всем остальным Смитам! Мы отомстим!

- Арийская месть! - закричали все и потащили несчастного к выходу.

Илза побежала следом.

- Мне хочется посмотреть! - сказала она. Оставшись один на сцене, Конрад Блутштурц жадно допил воду. Выступления на публике всегда плохо влияли на его голосовые связки. Он просто не мог понять, как это Гитлеру так легко удавалось выступать с речами. Неожиданно вода попала не в то горло, и он закашлялся. Когда кашель прошел, он решил, что может снова вдохнуть запах дыма той ночи в Японии, что была сорок лет назад.

Когда по огромному залу прокатилось эхо выстрелов, он в который уж раз поклялся себе, что Харолд Смит сполна заплатит за все, что произошло той далекой ночью.

Конраду Блутштурцу снился сон.

Ему снилось, будто он лежит в постели, а часы на стене показывают без трех минут полночь. Но не это кинуло его в холодный пот. Между стрелками был зажат страшный зеленовато-синий гангренозный орган. Он казался знакомым, но лишь почувствовав между ногами привычную пустоту, Конрад Блутштурц осознал, что орган принадлежит ему. В отчаянии он протянул руку к часам, но они были слишком далеко. Он попытался встать с постели, но обнаружил, что у него нет ног.

И тогда минутная стрелка, словно ножницы, сдвинулась к полночи еще на одну минуту.

Конрад Блутштурц в ужасе проснулся. Это сон, всего лишь сон. Но оглядев себя, он вспомнил, что это не сон.

Он сел в кровати, затем нащупал культями ног сиденье инвалидного кресла и с обезьяньей ловкостью перекинул в него тело. Выехав на балкон спальни и оглядев территорию Крепости чистоты, Конрад Блутштурц подумал о том, как легко все удалось.

Внизу, одетые в коричневую форму, маршировали солдаты Лиги белых арийцев. Им только имя - солдаты, подумал Конрад Блутштурц. Отбросы общества, безработные, которые были никому не нужны. Все они давно потеряли надежду, у них не было цели в жизни, и всех их объединяло скрытое недовольство жизнью. Бойс Барлоу дал им возможность бежать от мира, но Бойса больше нет в живых.

И вот теперь, под руководством надежных немецких парней, они превратятся в карательные отряды, готовые сражаться в грядущей расовой войне, в неизбежность которой они свято верили. Но сам Конрад Блутштурц не верил в приближение расовой войны, а еще менее - в красно-белый флаг, венчавший теперь каждое здание Крепости чистоты.

Третий рейх давно перестал существовать. Он жил лишь в воспоминаниях очень старых людей да в фантазиях их детей, ставших членами Лиги белых арийцев Америки. И еще в не оформившемся сознании впечатлительной молодежи вроде Илзы, командовавшей сейчас взводом солдат с опытностью инструктора лагеря для новобранцев.