- Может быть, бумага такая? - почесал в затылке инженер. - Или на машинке лента некачественная?

- Вы еще скажите: от мороза, - рассердился Игнатий Данилыч. - Даже следов не осталось. - Он повернул бумагу ребром к свету. Оттисков литер на ней действительно не было. Начальник бюро всмотрелся в остатки текста.

- Так ведь это на ротаторе отпечатано!

- Да не важно, на чем! - вскричал пенсионер. - Важно, что буквы осыпались, как листья с клена. И притом не все.

- А знаете что? - сказал начальник бюро. - Это макулатура вам не очень нужна?

Игнатий Данилыч махнул рукой.

- Так оставьте ее мне. А к следующей нашей встрече постараемся разобраться.

- Постарайся, сынок, - сказал старый слесарь. - Бумага там, краска, ротатор или... А я через пару недель к вам загляну.

Оставшись один, начальник бюро поглядел бумагу на просвет. Потом поставил на листе свою подпись и потряс его за угол. Буквы не осыпались. Он снял с гвоздя ножницы и отрезал от листа узкую полоску. Вынул из кармана зажигалку и поднес к бумаге огонь. Полоска легко занялась и быстро сгорела. Он разглядел пепел - не появились ли буквы на нем. И, ничего не найдя, стряхнул его в пепельницу.

Удовлетворившись своими опытами, начальник бюро вышел из кабинета, отыскал глазами шустрого очкарика и строго ему кивнул. Тот сразу подошел и вслед за шефом расположился на стуле в его фанерных аппартаментах.

- Кайся, - сказал шеф. - Кроме тебя, некому.

С минуту длилось молчание. Начальник бюро глядел на молодого коллегу задумчиво и дружелюбно, а тот рассматривал содержимое красной папки и пепел. Делал он это без лишних эмоций, как делают простые, привычные дела. Потом спокойно сказал:

- Ген Геныч, бумага тут почти ни при чем.

- Почему почти?

- Давайте начнем не с бумаги, - предложил конструктор.

- Давай, Арсений Петрович, давай, - согласился начальник. - Но только сначала ты скажи, зачем пытался обидеть человека? Пожилого и заслуженного, между прочим.

- А разве он ушел обиженным? У меня и в мыслях не было его обижать.

- Но текст лекции ты ему сгубил или не ты?

- Я. Но у меня на этот случай было три варианта отвлекающих вопросов. И не случайных.

- Ты что же, все бюро опрашивал?

- На то я и культмассовый сектор, чтобы знать вопросы...

- И что же, интересно, он без текста доверил?

- Вы же слышали наши аплодисменты! От всей души, ей-богу! Да мы и на пленку записали, память останется...

- М-да-с, - покачал головой Ген Геныч. - Память народная теперь магнитофонной записью сильна?

- Не сильна, шеф, а усилена!

- Согласен. Теперь кайся.

- Только предупреждаю, - сказал Арсений Петрович, - до конца я еще сам не разобрался.

- Ничего, валяй. Вместе разберемся.

- Вчера после работы, - начал конструктор, - я задержался с вашей тройной модуляцией, варианты попробовать. Ничего особенного не узрел, но возникло желание увеличить кратность. Стащил к своему столу все генераторы, какие у ребят нашел, и начал загружать схему покаскадно. На осциллографе - какая-то свистопляска...

- Само собой, - вставил шеф. - Считать же надо...

- Когда подключал седьмую частоту, - продолжал Арсений Петрович, - я неловко потянулся к генератору и животом навалился на входной кабель осциллографа. Он выскочил из гнезда, и штекер упал на статью. Я за ним нагнулся и вижу - буквы перед штекером с газеты осыпаются, как будто из него дует ветром, как будто их водой смывает!..

- Все подряд?

- В том-то и странность, что не все. Вот смотрите.

Он вынул из заднего кармана брюк обрывок газеты. Вместо целых абзацев там были белые пятна. То есть не совсем белые, газета была испачкана чем-то жирным, но букв там, где им по логике следовало находиться, не было и в помине.

Ген Геныч принялся изучать текст. Арсений Петрович перебирал текст бывшей лекции и качал головой.

Наконец начальник поднял глаза.

- Нет, Арсен, до меня не доходит. Все-таки у тебя на размышление целая ночь была... Вот, смотри, тут написано: "В селе все считают Катю своим человеком". Дальше пробел. Две строчки с небольшим. Потом: "Хлеборобы ценят в ней уважение к их труду, грамотность". Что могло быть там, где пробел?

- Сейчас, сейчас, - сказал Арсен и полез в другой карман. - В этом месте не случайное облучение. Тут я уже пытался анализировать, поэтому сначала переписал, а потом - под штекер... Вот: "Невысокая, худенькая, похожая на пионерку, девушка пришлась, как говорится, ко двору".

- Так-так, - начал понимать начальник бюро. - Повторение сказанного и ненужная информация. Короче говоря, пустые слова.

- Вот! - вскричал Арсен. - Вот та формулировка, которая мне не давалась. Именно пустые.

- Можно сказать и "лишние", - пожал плечами Ген Геныч.

- Нет-нет! В "лишних" - нет физического смысла.

- Ты хочешь сказать...

- Да, я хочу, только скажите сами, у вас вообще талант на формулировки.

- Пустые слова, - начал Ген Геныч, - слабее весомых держатся на бумаге... как сухие листья на дереве... Но это мистика, Арсен!

- Это микрогравитация, - сказал Арсен, - и резонансная чистота с необходимой модуляцией.

Он схватил со стола авторучку и быстро написал несколько фраз.

- Прочтите!

- "Никому не нужны пустые слова, - читал вслух Ген Геныч. - Никто не нуждается в повторении ненужных слов. Не пишите на бумаге и не произносите вслух слова, от которых нет пользы".

- Давайте сейчас внесем этот листок в поле излучателя, - сказал Арсен, - и из трех фраз на нем останется только одна. Да и то в лучшем случае, потому что истина больно уж избита.

- М-да-с. Так избита, что лечат, лечат... - было видно, что Ген Геныч каламбурит автоматически и не слышит собственных слов. Какая-то идея забрезжила в его остановившемся взоре.

- Можно предположить, - продолжал свою мысль Арсен, - что сам процесс написания пустых слов, незаметно для пишущего, отличен от нормального. Веские мысли пишутся с удвоенным нажимом, а пустые...

- А ротатор, типографская машина? - очнулся шеф.

- Да откуда же я знаю? - вскричал Арсен. - Дело новое...

- Ну, тогда, - глаза шефа хищно сверкнули, - тогда, как полагается в лучших традициях, - эксперимент на себе!

- Облучаться?

Шеф усмехнулся и поднял с пола свой тяжелый портфель.

- Хуже. Его облучим.

- А что там?

- Слушай, - сказал тихо Ген Геныч, - ты считаешь меня ученым? Или уже только администратором?

- Всем бы ученым быть такими администраторами! - искренно воскликнул Арсен. - И всем администраторам - такими учеными. У вас вон докторская готова...

- Вот она и лежит в портфеле, - сказал шеф.

- А не страшно?

- А ты как думаешь? Но я приготовил ее для оппонента. Так что все равно - оппонентом больше, оппонентом меньше... Машина в этом смысле даже объективнее, верно?

- Так я уже раздал генераторы. Ребятам же работать надо...

- А ты не пытайся спасти мое положение, - сказал шеф сердито. - Я предпочитаю чистые эксперименты, сам знаешь.

...Узнав, что сейчас произойдет, маленькая блондинка охнула:

- Ген Геныч, может, не надо? Оно ж неопробованное. Опасно ведь...

- Зато интересно, - возразила раскосенькая в цветастой кофточке.

- Тебе интересно, а человек работал...

- Если штукатурка осыпалась, значит, человек не работал, а отрабатывал, - сказал шеф сурово. - И если я написал макулатуру, то выгоднее обменять ее в лавке на "Графа Монте-Кристо" и уйти на радость всем в стопроцентные администраторы.

Он помог изобретателю собрать схему и сам поставил портфель к пластине с дырками, приспособленной под излучатель.

- Включай!

Арсен дрогнувшей рукой включил аппаратуру. Разумеется, ничего особенно не произошло, просто загудели трансформаторы блоков питания, и через минуту зловещей тишины изобретатель сказал, что достаточно.

- Вынимай, - велел Ген Геныч и, скрывая волнение, отвернулся.