Не будем полемизировать и по поводу КАЖДОЙ из других кандидатур на роль Автора - против них ВСЕХ выступает уже сама эта наша гипотеза. Ответим только на то, что пересекается непосредственно с предложенной нами кандидатурой. Так, например, доказывая авторство боярина Петра Бориславича и, соответственно, устраняя условия для выдвижения альтернативных кандидатур на эту роль, академик Б. Рыбаков пишет, что "летописи XI-XII веков не засвидетельствовали ни одного случая употребления слова "князь" при обращении самих князей друг к другу", а поскольку, дескать, Автор "Слова" употребляет именно это обращение, то был он, стало быть, не князь, а боярин - тот самый Петр Бориславич, которого Б. Рыбаков и выдвигает на роль Автора.
Что касается самого Петра Бориславича, то этот по-своему талантливый человек не может рассматриваться на роль Автора "Слова" уже по той простой причине, что он был придворным летописцем соправителя Святослава - Рюрика, то есть откровенным противником Черниговского дома, в силу чего не мог создать произведение, полностью базирующееся на симпатиях к Игорю (ибо в "Слове", как заметили все исследователи поэмы, нет ни одного, не считая вложенного в уста Святослава, достоверного упрека по адресу Черниговского князя!).
А что касается неподтверждения летописями обращения князей друг к другу при помощи слова "князь", то здесь следует напомнить, что "Слово", во-первых, не является летописью, а во-вторых, следует учесть тот немаловажный психологический нюанс, что Владимир Игоревич хотя и находился в вежах своего тестя в привилегированном положении, но князем себя в это время не осознавал, ибо все же пребывал на правах раба, пленника, что в поэме довольно ясно показано на примере Игоря: "...Ту Игорь князь выседе изъ седла злата, а въ седло - КОЩИЕВО..."
Далее: рассматривая применение в "Слове" техники акростиха, А. Гогешвили обнаруживает весьма заметный пласт "прикровенного" изложения, в котором можно встретить и такие образцы, как уже приводимое нами выше обращение:
ТЫ бо можеши посуху
ЖИвыми шереширы стреляти
УДАлыми сыны Глебовы.
(В котором при чтении его сверху вниз получим: "ТЫ Ж - ИУДА")
Объясняя причины смелости, позволявшей Автору выступать с такими "неслыханными дерзостями" в адрес сильных мира сего, А. Гогешвили мотивирует это тем, что "в первую очередь он был новгородским или псковским мужем, защищенным военно-политической и торгово-экономической мощью одной из двух древнерусских республик, где князья, включая самого Ярослава Владимировича в бытность его в Новгороде, никогда не обладали неограниченной властью."
Однако привлечение в качестве исторических параллелей переписки Курбского с Грозным или открытого письма Раскольникова Сталину показывает, что для психологического созревания до подобной смелости требовалось пересечение границ намного более существенных, чем границы удельных княжеств. Так что Автор позволял себе дерзости не потому, что он был псковичом, а потому, что он говорил из тогдашней "заграницы", из стана Кончака. Согласитесь, что ещё совсем недавно была весьма существенной разница - рассказывать ли анекдоты про Горбачева перед обкомом КПСС в Чернигове или же сочинять их в Парижской редакции журнала "Посев". А в XII веке гордыня и мстительность сильных мира сего были ничуть не меньше, чем и в веке ХХ, ибо в своих коренных вопросах в жизни вообще очень мало что меняется до неузнаваемости. Вот и сейчас: дописывая последние строчки этой работы, я нисколько не думаю, что она будет воспринята на "Ура!" - скорее наоборот, вызовет резкое неприятие тех, для кого постоянное пережевывание "Слова" является многолетней и удобной "кормушкой". Но что я могу поделать, если каждую ночь, едва только пройдут "мьглами" обходящие дозором Вечность "смотрци", ко мне является измученный 800-летним непониманием князь Игорь и, тяжело опускаясь на расшатанный стул, просит избавить его от славы неудачливого князя-авантюриста, воевавшего против своих степных соседей и родственников - половцев?..
Список использованной и прочитанной литературы:
1. Н. Карамзин. История государства Российского, т. III, гл. III.
2. Древнерусские княжества X-XIII вв. - М., Наука, 1975.
3. Н. Баскаков. Тюркская лексика в "Слове о полку Игореве". - М., Наука, 1985.
4. А. Никитин. Лебеди Великой Степи. - В журн. "Наука и религия", №№ 9, 10, 12, 1988.
5. И. Еремин. Лекции и статьи по истории древней русской литературы. Л., 1987.
6. Б. Рыбаков. Петр Бориславич. - М., 1991.
7. ПСРЛ, т.II. - М., 1962.
8. "Злато слово". - М., 1986.
9. С. Пушик. Криваве весiлля на Каялi. В кн. "Дараби пливуть у легенду" (на укр. яз.). - К., 1990.
10. Г. Карпунин. По мыслену древу. - Новосибирск, 1989.
11. Л. Наровчатская. Первозванность. - М., 1991.
12. А. Косоруков. Гений без имени. - М., 1986.
13. Д. Лихачев. Великое наследие. - М., 1975.
14. Б. Зотов. Шел к синему морю. - В журнале "Техника - молодежи", № 3, 1984.
15. Е. Осетров. Родословное древо. - М., 1979.
16. Слово о полку Игореве, серия БП. - Л., 1985.
17. В. Колесов. Мир человека в слове Древней Руси. - Л., 1986.
18. В. Аникин. Русский фольклор. - М., 1987.
19. Т. Акимова. Фольклор Саратовской области. - С., 1946.
20. Песни, собранные Киреевским. - М., 1911, вып. 1.
21. Русский народный свадебный обряд. - Л., 1978.
22. В. Иванов, В. Топоров. Исследования в области славянских древностей. - М., 1974.
23. Г. Сумаруков. Кто есть кто в "Слове о полку Игореве". - М., 1983.
24. Обрядовая поэзия. - Л., 1989.
25. А. Гогешвили. Акростих в "Слове о полку Игореве" и других памятниках русской письменности XI-XIII веков. - М., 1991.
26. Исследования "Слова о полку Игореве". - Л., 1986.
27. Этимологический словарь русского языка. - К., 1989.
28. Словарь русского языка. - М., 1986.
29. В. Шухевич. Гуцульщина. - Львов, 1908, кн. 5.
30. Слово о полку Игореве. - М. - Л., 1961.
31. О. Сулейменов. Аз и Я. - Алма-Ата, 1975.
32. М. Попович. Мировоззрение древних славян. - К., 1985.
33. А. Афанасьев. Живая вода и вещее слово. - М., 1988.
34. Б. Рыбаков. Язычество Древней Руси. - М., 1987.
35. Слово о полку Игореве. - М., 1978.
36. Э. Бенвенист. Общая лингвистика. - М., 1974.
37. Д. Лихачев. Слово о полку Игореве. - М., 1982.
38. П. Мовчан. Хвала канону. - К., 1986.
39. ТОДРЛ, т. XXXVIII.
40. Сны и сновидения. - М., 1989; 1000 снов. - М., 1989; Водолей знак России. - М., 1991; и другие издания сонников.
41. ТОДРЛ, т. XXXVI.
42. М. Устинов. Без России не напишешь. - М., 1989.
43. В. Моложавенко. Был и я среди донцов. - Р. - н. - Д., 1984.
44. Г. Брызгалин. Чудесной тайны ключ: новое прочтение "Слова о полку Игореве". - Волгоград, 1994.
45. Л. Гумилев. Древняя Русь и Великая Степь. - М., 1989.
46. С. Плетнева. Половцы. - М., 1994.
47. М. Аджи. Полынь Половецкого Поля. - М., 1994.
48. М. Булахов. "Слово о полку Игореве" в литературе, искусстве, науке. - Минск, 1989.
49. "Слово о полку Игореве": 800 лет. - М., 1986.
50. Альманах "Памятники Отечества", журнал "Вопросы истории", другие периодические издания.
ПРИЛОЖЕНИЯ
КЛЮЕВ И "СЛОВО О ПОЛКУ"
1. От общего истока
(Мотивы и образы "Слова о полку Игореве" в поэзии Н.Клюева)
"...Кто с таким искусством мог затмить некоторые местаиз своей песни словами, открытыми впоследствии в старыхлетописях или отысканными в других славянских наречиях?.."
А. С. ПУШКИН (из записок
о "Слове о полку Игореве").
Творческое наследие самобытнейшего русского поэта Николая Клюева в ПОЛНОМ объеме в России пока еще, кажется, не издавалось, но и того, что пришло к отечественному читателю за последние годы в виде нескольких небольших книжек его "Избранного", а также на страницах различных антологий серебряного века и в разрозненных журнальных публикациях, достаточно, чтобы обнаружить в нем глубочайшую внутреннюю связь с самыми корневыми традициями русского поэтического опыта, над первыми проявлениями которого, как часовня над Волжским истоком, возвышается непостижимое в своей многослойной образности "Слово о полку Игореве". Весьма ощутимые следы близкого знакомства с этим памятником древнерусской литературы несет на себе и и поэзия Клюева, то и дело затрагивающая образно-поэтические струны гусель, лежащих на коленях "великого" и "вещего" Бояна...