- А я тоже мусульманка, и настоящее мое имя Альфия. Если ты не будешь меня слушаться, я сама тебя зарежу, - опять захохотала девка, вдавливая лобик в мое плечо. - У тебя отличный пельмень получается, а если его хорошенько сдобрить сметаной, то вообще можно облизать пальчики. Когда дашь попробовать?

- Когда разрешит Андрей Викторович.

- Ну, сморчок сопливый, уже настращал, гриб трухлявый! А мы на него плевать хотели. Все будет, как я хочу. Доверься мне, мой милый кок. Побегу приготовлю стол и скажу, чтоб через пятнадцать минут собирались.

Человеку всегда приятно, когда хвалят его произведения, будь то картина, пиджак или пельмени. Он поневоле начинает чувствовать себя востребованным и нужным, а значит, и необходимым людям. Что-то похожее на гордость распирало мою грудь, когда полный поднос опустел на глазах.

После еды полагалось получасовое чаепитие и обмен мнениями. И того и другого сегодня не произошло. Обожравшуюся команду сморил сон. Я неспешно помыл посуду, подмел в кают-компании и в ожидании, пока проснется Гриб, бесцельно слонялся по палубе, не смея спуститься вниз, чтобы раньше времени не вызвать у них ненужных подозрений. Думать не хотелось, да и занятие это было бессмысленное, потому что толком я ничего еще не узнал, а фантазировать беспредметно не хотел, чтобы не зайти в этом бесплодном деле слишком далеко. Через полчаса, когда кают-компания начала пробуждаться, я зашел, чтобы напомнить Грибову о предстоящем практическом уроке для неискушенных мореплавателей.

- А вы, Константин, приятно нас удивили, хе-хе, - вытирая платком длинный банан носа, пропищал гном, - вы, оказывается, искуснейший повар, хе-хе; если так будет продолжаться и дальше, то я вообще позабуду дорогу домой. Что скажете, уважаемый Сергей Владимирович?

- Обед мне понравился, - сухо похвалил кэп, - посмотрим, какой будет ужин.

- Смею заверить, не хуже, - самонадеянно пообещал я. - Во сколько прикажете подавать?

- Думаю, часов через пять, когда мы переварим обед, - усмехнулся капитан. - Оказывается, от хорошей еды можно получить удовольствие. Жаль, что покойный Сергей не умел так вкусно готовить.

- А почему же он покойный? - невольно вырвалось у меня.

- Если еще нет, так будет, - равнодушно поправился капитан, очевидно запугивая меня. - Он не имел права исчезать неизвестно куда и этим сам себе подписал приговор. Андрей Викторович, когда вернемся, займешься им. Василий, приведи-ка мне своего алкаша. Как его там? Виталий, что ли...

- А на что он вам? - неожиданно отрыгнув, удивленно спросил Васька. Вот же Костя, чем он вас не устраивает?

- Это не твоего ума дело, - резко ответил капитан, а у меня сразу же испортилось хорошее настроение.

- Андрей Викторович, - чтобы поскорей отвлечься от неприятной мысли, обратился я к старшему, - я готов приступить к первому уроку.

- Отставить! - круто приказал кэп, и мое настроение опустилось ниже нулевой отметки. - Пока иди в камбуз и занимайся стряпней. Анна, у тебя все готово к отходу?

- Так точно, адмирал. Тарелки помыты, вилки начищены, чулки поглажены.

- Приберись в моей каюте и в рулевой рубке. Василий, у тебя все в порядке?

- Так точно, кэп. Давление держит. Солярки под горло. Отправляюсь за Виталием.

- Все, разбежались до вечера. Покидать борт не разрешаю никому.

* * *

Что же произошло? Лихорадочно перебирая возможные варианты прокола, я приходил к выводу, что вел себя абсолютно правильно, в полном соответствии с возникшей ситуацией. Но чем тогда вызвана резкая смена настроения капитана относительно моей особы? Может, прав был Ухов и мне не следовало пренебрегать его ботиночками, отправляясь в такое непредсказуемое плавание? Но это было рискованно, потому как я был уверен, что меня обыщут до нитки еще на берегу. Безо всякого творческого подъема я замариновал мясо для вечернего шашлыка и от нечего делать с беззаботным видом вытянулся в шезлонге, через полуприкрытые веки контролируя обстановку.

Отец Виталий, конвоируемый Васькой, был доставлен на судно пьяным и испуганным. Подталкиваемый мотористом, жалко попискивая, он поднялся наверх к капитану. Сам же Васька, не получивший, очевидно, конкретной директивы, настороженно топтался на трапе, в любую минуту готовый к действию. Собеседование в капитанской каюте длилось более получаса, после чего Виталий, бледный и взмокший, на трясущихся ножках, спустился на палубу. Несмотря на жалкий и помятый вид, он улыбался лучезарно и счастливо, как человек, узнавший, что его заокеанская тетка-миллионерша наконец-то скапустилась и в списке наследников он стоит на первом месте.

- Ну что там? - заинтригованный его счастливой рожей, спросил Васька.

- Василий, чтоб я так жил! - обнимая моториста, возликовал алкаш. - Он взял меня на работу. Клянусь мамой! Сказал, чтоб приступал прямо сейчас. Василий, спасибо тебе, друг! С меня причитается!

- А почему так долго? Что вы там делали? В подкидного резались, что ли?

- А то ты не знаешь? Воспитывал. Целую лекцию мне прочел о вреде алкоголя, а потом еще вон про него спрашивал. - Палец Виталия указал на меня, и мне показалось, что он проткнул мне сердце. - Откуда, спрашивает, ты его знаешь. Кто он такой и о чем с тобой говорил. Я, конечно, ему все как на духу выложил, мне скрывать нечего, сам знаешь. Я вот он весь - не мент, не инспектор. Короче, взял он меня. Говори, что делать надо?

- Это тебе Гриб объяснит, а что про этого сказал? - Теперь уже Васькин палец проткнул мне печень.

Оказывается, это очень неприятно, когда о тебе в твоем присутствии говорят в третьем лице. Невольно ощущаешь себя покойником, если и не настоящим, то уже запланированным.

- Про него он ничего не говорил, говорил я, а он спрашивал. Короче, показывай кубрик и дай мне во что-нибудь переодеться. Начинаем новую жизнь!

- Как же! Начнешь ты! - сомнительно покачал головой Васька и вместе со счастливым алкашом спустился вниз.

Широко и со вкусом зевнув, я лениво поплелся в камбуз, чтобы выбрать пару тяжелых и вострых ножей, в метании которых, благодаря Максу, преуспел немало. Скорее всего, из команды вооружены двое: сам капитан и вислоносый гном, и если они воспрепятствуют моему желанию покинуть корабль по-хорошему, то мои полукилограммовые разделочные ножи надолго застрянут в их требухе. Один из них, тщательно протерев, я спрятал в штаны под рубашку, а вот как быть со вторым, пока не придумал. Чтобы вовремя им воспользоваться, он должен быть под руками, но не ходить же на виду у всех с таким палашом.

- Константин, зайди ко мне, - голосом капитана вдруг приказал мне динамик.

- Зачем? - зло и настороженно спросил я в никуда, но, очевидно, связь была односторонней, потому что реакции динамика не последовало. Что бы это могло значить? И стоит ли мне подчиниться приказу? Да или нет?

Потоптавшись в нерешительности, я наконец плюнул и как был, с шашкой наголо, ворвался в капитанские апартаменты, готовый тотчас рубить налево и направо. Наверное, так на пиратских фрегатах и бригах освобождали вакансию для нового главаря. При виде меня кэп почему-то побледнел и отшатнулся.

- Ты что, сдурел? - спросили его непослушные губы.

- Так вызывали... - понимая всю глупость и смехотворность своего положения, смущенно ответил я, пряча за спину страшный нож. - Я как раз мясо хотел разделывать, а тут вы позвали, я сразу же и побежал.

- Ты больше так не бегай, ладно? - приходя в себя, вздохнул капитан. Садись, я кое-что хочу тебе сказать.

- Спасибо, постою! - под дурочку сработал я, потому что сесть я не мог, мешал второй нож, острие которого непременно бы срезало мой детородный орган.

- Как хочешь. На место матроса я решил взять другого человека.

- А как же я? - Все уже понимая, я принял самый жалобный вид. - Мы ведь вроде договорились. Как же теперь? Обман получается?

- Иди и работай, теперь у тебя одна задача - стать верным и умелым другом моего желудка. Разумеется, чтобы и экипаж был тобой доволен.