В спальне горел торшер; можно было предположить, что убили женщину ночью, возможно, под утро.

Искали дотошно, а потому мне здесь делать было нечего. Или они уже нашли то, что искали, или искомого не было вовсе.

Я вытер платком дверные ручки, уничтожая свои, а возможно, и преступников следы, тихо вышел и так же беззвучно прикрыл за собой дверь.

"Интересно, видел ли кто меня здесь?" - думал я, забираясь двумя этажами выше, чтобы затем спуститься в лифте. Что бы и как бы ни было, но коллег нужно поставить в известность. В трехстах метрах от дома Валентины, в скверике, я сел на скамейку, пытаясь обдумать расклад событий.

Что мы имеем? Имеем три трупа. Один - бомжа, жившего на чердаке дома старика. Два других - самого старика и его любовницы. Причем два убийства бомжа и Валентины - совершены аналогичным способом, и, надо заметить, способом неординарным. Орудовал сильный зверь. И циничный. Что дальше? У Кротова пропали монеты, а у Валентины проводится подробнейший обыск. Не надо быть слишком умным, чтобы понять: искали те самые червонцы, о которых наверняка знали, кроме старика, четверо - Валентина, Чистов, Князев и Борис. Валентины нет, как нет старика и бомжа.

Допустим, старика ухлопала Валентина, забрала его пиастры, и об этом пронюхали друзья и соратники, которые в свою очередь кончили подругу. Но тогда при чем бомжик? Кто он такой? Возможно, не случайно он оказался в моем поле зрения. И еще, откуда это смутное неудовлетворение, словно разгадка рядом, протяни руку и возьми, а я тычусь слепым котенком? Нужно искать бомжиху и первым делом сообщить о моей сегодняшней находке.

Я подозвал упоенно жующего жвачку невдалеке от меня пацана и выложил свою просьбу. За пачку импортных сигарет парень согласился выполнить мое задание, правда, плату потребовал вперед.

Возле "комка" мы остановились, и я, стараясь сфокусировать его внимание на самых дешевых сигаретах, заметил:

- Отечественные-то лучше будут.

- Пусть мне хуже будет, - парировал сообразительный парнишка и сунул грязный палец в витринное стекло. - Вот они.

Я крякнул и, сдерживая желание дать ему затрещину, купил пачку "Мальборо". Потом, чтобы гаденыш не удрал с удачным трофеем, я ухватил его холодную цыплячью лапку и затащил в телефонную будку. Быстро набрал знакомый номер и, услышав голос дежурного, передал трубку пацаненку, а тот разыграл все, как по нотам.

- Дяденька, - запищал он, - тута тетку замочили, ага, Солнечный проспект. - Он назвал адрес. - Все, дяденька.

Я резко нажал на рычаг и похлопал по плечу:

- Молодец, далеко пойдешь, если менты не остановят. А вообще спасибо.

- Да нет, тут спасибом не отделаешься. - Он резко оттолкнул меня и, выскочив из будки, встал на безопасном расстоянии. - Гони бабки, сука, а то ментам сдам, мокрушник.

Такого оверштага я не ожидал.

- Да ты что, мальчик? Да разве мог бы я тебя просить, если бы...

- Утухни. Кидай сюда десять штук, и я тебя не видел, а то заору. Оставь бабки на телефоне и... - Змееныш грязно выругался.

Входить в контакт с милицией, даже дружественной, мне было пока совершенно ни к чему. Но чтобы вот так примитивно и открыто быть ограбленным десятилетним шантажистом в центре города и среди бела дня? В этом было что-то мерзкое.

- Недоносок менингитный, - прошипел я, выкинув на асфальт требуемую сумму, и, не мешкая, вскочил в кабину зазевавшегося левака, выдохнув: Вперед.

* * *

Все больше переставая мне нравиться, это дело принимало дурной оборот, и на три "жмурика" сто тысяч моего гонорара не тянули. Ситуация усложнилась, а мы так не договаривались. Я ехал к Борису, чтобы отказаться от возложенной на меня миссии и вернуть оставшиеся от аванса деньги. Заходить к нему желания не было. Я расплатился с частником и вызвал Бориса по телефону.

Он явился вскоре, сел напротив на скамейку доминошников, тревожно и вопросительно глядя на меня через сильные линзы.

- Борис Андреевич, - начал я издалека, не зная еще, как подойти поближе, - как вы относились к своей э-э-э... мачехе, Валентине Александровне?

- Что значит "относился"? - Испуганные зверьки его глаз заметались за окулярами.

- А это значит, что примерно часов пятнадцать назад ее отправили на свидание с вашим папой. А еще это значит, что я пришел расторгнуть наш договор и отдать те бабки, что не успел истратить.

Кротов-младший тупо глядел на меня, силясь сосредоточиться, а когда наконец мозги его встали на место, отчаянно замотал головой:

- Нет, нет. Доводите до конца, тем более теперь, когда ясно, что отец был убит. Вы просто не имеете права отказаться. Это же не по-человечески. Господи, Валентина... Я ее не очень любил. Но все же... Кто ответит за ее смерть?

- Простите, но оснований для беспокойства не нахожу. Милиция в известность поставлена. Она и займется.

- Но это ведь не помешает вам работать параллельно? И тем более наша договоренность. Я могу заплатить еще сколько-то... пока не знаю, но доплачу. Помогите.

Я отрицательно мотнул головой. Мужик внушал симпатию и невольно вызывал сочувствие. Но это еще не было поводом лезть в опасную переделку.

- Борис, я тебе советую продумать линию поведения у следователя. Тебя непременно вызовут или просто приедут сами, так что о своей нелюбви к Валентине особенно не распространяйся. Это все, что я могу тебе посоветовать.

- А откуда вы знаете, что она мертва? - с вызовом спросил он.

- Видел собственными глазами, а потом инкогнито сообщил об этом куда надо, - необдуманно выпалил я.

- В таком случае вы ее и убили. Тем более накануне вы договорились о встрече. Вы понимаете меня?

Я хорошо его понимал. Его желание найти убийцу родителя было столь велико, что он решился на такую гадость. Но парень сразу же одумался.

- Извините, ради Бога, что-то занесло меня. Но прошу, продолжайте искать эту сволочь. А насколько в моих силах, я помогу вам.

И я согласился, в чем потом очень раскаивался, но слово было сказано.

- Ладно, попробуем. Расскажи-ка мне, кто был вхож в дом Валентины.

- Насколько я знаю, немногие. Прежде всего отец, ее племянница Ирина, ну и два этих жука - Князев да Чистов. Я заходил несколько раз.

- А может, это ты ее и замочил? Мотивы есть. Месть или поиски червонцев.

Он усмехнулся, закусив желтыми зубами клок бороды.

- Нет, Константин Иванович, мимо, - зло хлестнул меня взглядом.

Обозлился и я.

- Слушай, или ты мне помогаешь, как только что проникновенно клялся, или я бросаю это дело и отправляюсь смотреть по телику "Просто Марию-Изауру".

Он скис, потом тихо, но внятно повторил:

- Нет, Константин Иванович, мимо. Хотя и мне приходила эта мысль поискать "рыжики" у нее. Да, действительно, я ее не особо любил, но пойти на убийство по складу своего характера не смог бы.

- Какую ценность представляли монеты?

Он немного задумался.

- Тут ведь точно не скажешь, сколько их было. Мама в свое время, лет пять тому назад, говорила, что сотня или около того наберется. Но отец потихоньку-помаленьку начал их утаскивать. Это потом уж, после маминой смерти. Немного, насколько я понял по его намекам, где-то штук двадцать тридцать. Ну, я пожурил его как-то, и он прекратил.

- Вы сами когда видели монеты?

- С год примерно, как раз перед тем, как отец перестал их таскать. Торжественно мне заявил, что клад будет надежно перепрятан. Но слова не сдержал. Еще четыре или пять штук подарил Валентине на день рождения, примерно в то же время.

- И все же, по вашей прикидке, какова их реальная ценность - этих пусть семидесяти монет?

- Если считать по сорок тысяч за грамм червонного золота, то получаем четыреста тысяч за монету, умножаем на семьдесят, и результат составит двадцать восемь "лимонов". Как видите, для меня это состояние. И если вы его вернете, то вам будет выплачен гонорар из расчета десяти процентов, то есть два-три "лимона".