- Ага, и тогда вы его...

- Зачем? Он потом зашел в комнату, где моя дочь играла на пианино, и поимел её прямо на инструменте! Композитор еханый.

- Ах вот оно что, и тогда...

- Зачем? Он потом прошел в кухню, где моя жена готовила сациви, и поимел её прямо на кухонной плите... Кулинар еханый.

- Тогда понятно...

- Зачем? Он потом вышел сюда, на середину комнаты, и говорит: "Я ещё завтра приду"... Мечтатель еханый.

* * *

Опер спрашивает грузина:

- Это вы его убили?

- Панимаешь, труп зашел на кухню, где я числил апельсин, поскользнулся на корке и упал прямо на нож! И так семнадцать раз.

* * *

От криминалиста Г. Мироненко

Старый и молодой эксперты описывают место происшествия.

Старый: Труп лежит на проезжей части. Левая нога находится на асфальте, правая на поребрике.

Молодой: Как правильно пишется: поребрик или паребрик?

Старый на секунду задумался, потом спихнул ногу трупа с поребрика на проезжую часть.

Старый: Пиши: правая нога тоже лежит на асфальте.

* * *

Милиционер нашел труп, звонит в "Скорую":

- Это сержант Поприщенко, приезжайте, я тут нашел покойника.

Врач: Можете определить причину смерти?

- А как?

- Ну, руки, ноги, голова не повреждены?

- Кажись, нет.

- А внутренние органы?

- Вы что там, идиоты? Это вам и звонят из внутренних органов.

* * *

За убийство матери судят боксера.

- Как это произошло?

- Я очень любил свою мама. Я её редко видел, потому, что мама отдала меня в спортивный интернат. Я учился, тренировался, но все время думал о своей мама, потому что я её очень любил. Когда я закончил спортивный интернат, нас повезли на сборы готовиться к чемпионату по боксу. Мы тренировались, проводили спарринги, и я опять все время думал о мама. Я любил её. Но тут на сборах объявили перерыв на три дня. И я подумал: поеду к моей мама, я так её люблю. И я приехал, купил большой букет цветов, поднялся по лестнице, позвонил в дверь. Мама открывает и говорит мне:

- Сыночек, здравствуй!

Я дал ей букет... И тут она так открылась справа...

* * *

Реклама.

"Киллер и К". Заказавший у нас Ивана Петровича Сидорова получает в подарок Николая Васильевича Семенова".

* * *

Смеяться здесь: хахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахахаха

МИЛИЦИЯ САНКТ-ПЕТЕРБУРГА:

СЛЕДСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ

"Незнание закона не освобождает от ответственности. Зато знание запросто".

Ст. Ежи Лец

От следователя С. Пономаренко

ПАСХАЛЬНЫЕ ЯЙЦА

В следственном отделе одного РУВД жил кот. Не кот, а Котище! Не жил, а жил-поживал. Это было культовое животное. Говорят, в Индии нельзя трогать коров, этих священных парнокопытных. Они там, в своих бомбеях ходят как кошки, сами по себе и где попало. Ляжет корова поперек проезжей части - не тронь! Пусть себе лежит, все её объезжать будут. Кот следственного отдела также пользовался неограниченными правами и свободами. Рыжий, толстый, наглый, он был для некоторых служивых страшнее кадровика, у которого завелся на них компромат. Кот ел, пил, спал и гулял где и когда ему вздумается. Если, к примеру, следователь, допустим, В-н, проводил очную ставку между двумя злодеями-рецидивистами, кот мог спокойно запрыгнуть на стол и улечься на протоколы. В-н не смел согнать наглую морду со своего рабочего места. Вместо "Брысь!", следователь к удивлению закоренелых преступников, говорил: "Извини, коша", вытаскивал из под мохнатого Рыжика свои бумаги и продолжал писать на коленке или на самом краешке стола.

Кормили кота сытно, плотно, вкусно. Каждого 20-го числа следователи собирали деньги на кошачий общак. Сотрудники по очереди покупали на эти средства свежую сметану и колбаску, рыбу и молоко, сливки и фарш.

Для В-на кот был Рыжиком. Для следователя С-ной - Пиратом. К-й звал его Хомяком. Каждый член коллектива звал кота по своему. Собственно, сам кот тоже был членом коллектива с неограниченными правами. Рыжик-Пират-Хомяк присутствовал на всех служебных совещаниях. Он мог сидеть на стуле, изображая важную кошачью персону, застыв, словно фарфоровая статуэтка-копилка. А мог и лечь на столе возле графина с водой.

А все потому, что авторитетнейшая начальница отдела С-ва в нем души не чаяла. Самым тяжелым дисциплинарным поступком в подразделении можно было считать, когда кто-то осмелился бы погладить кота против шерсти. Это было страшнее, чем плохая раскрываемость или пьянка на рабочем месте в служебное время. Поэтому более чудовищный случай, к которому мы подошли, трудно представить.

А случилось это аккурат на пасху. С-ва проводила внеочередное служебное совещание в связи с известием о назначении главковской комиссии по проверке работы отдела. Едва она сообщила эту новость, как в дверь требовательно заскреблись лапой. В-н, сидевший возле двери, вскочил, чуть ли не сказал "Есть!" и впустил кота в помещение. Взгляд С-вой стал мягче и добрее. Рыжик-Пират-Хомяк деловито подошел к начальническому столу, запрыгнул на него, прошелся по столешнице, но не улегся, как делал по обыкновению, а повернулся хвостом к начальнице, мордой к личному составу. Он внимательно смотрел на следователя К-ву.

И тут С-ва увидела это. Негодование, жалость, жуткая обида и ещё много разных чувств смешались в голове начальницы. Такого она ожидать не могла. Разразилась буря. Что же необыкновенного увидела начальница? Это были белые пребелые яйца кота. Надо сказать, что это хозяйство животного было чрезвычайно развитым. Некий злоумышленник то ли по злому умыслу, то ли от скуки выкрасил яйца ретайпом - белой мазилкой для замазывания ошибок при машинописной печати. Аккуратно так, кисточкой побелил. Многие участники важного совещания с трудом сдерживали улыбки, а некоторые, кто был не в силах справиться со смехом, выбежали из кабинета, прямо таки гудевшего от грозных криков начальницы.

- Уволю! Я вам покажу пасху!

Никто уволен не был. В этом случае начальнице, вопреки обыкновению, никто не настучал. Как ни странно, после этого случая характер кота изменился в лучшую сторону. Он стал покладистым и старался не поворачиваться хвостом к следователям.

НА ХОДУ ПЕРЕСТРОИЛСЯ

Подсудимый адвокату:

- Ну как?

Адвокат:

- Все нормально. Три года тебе дали, как ты и просил.

Трудно было, ты даже не представляешь как.

Подсудимый:

- А почему так трудно?

Адвокат:

- Они тебя оправдать хотели.

Новоиспеченный адвокат Зюзин с больной головой пришел в суд защищать своего клиента. Он только недавно уволился со следствия, поступил в адвокатуру и активно "проставлялся" бывшим сослуживцам и новым коллегам. Зюзин плохо себя чувствовал, однако был уверен в себе. Накануне он написал целую речь в оправдание клиента, что должно было послужить ему опорой, так как он был не в состоянии выдумать ни одной новой фразы. Все начало заседания он старался освежить текст в памяти и внимательно изучал расплывающиеся буквы. Неожиданно до него стало доходить, что прокурор, поддерживающий обвинение, говорит что-то не то, что ожидал услышать Зюзин.

- Считаю возможным передать подсудимого Злодеева на поруки.

Адвокат так и замер, лихорадочно стараясь понять смысл сказанного. Сейчас ему предоставят слово и он будет просить уважаемый суд... Так, так, так... Просить... Осудить условно?! Да, Зюзин хотел разжалобить суд и просить для клиента осудить условно. А прокурор, получается, просит вообще не осуждать?! Передать на поруки?

Зюзину предоставили слово. Он с трудом сформулировал фразу, столь редко звучащую в судах из уст адвокатов:

- Уважаемый суд. Я поддерживаю сторону обвинения. Господин прокурор абсолютно прав. Злодеева следует отдать на поруки.

Судья поблагодарил Зюзина за лаконичность выступления и конструктивность подхода к решению суда. Знал бы он чего это стоило молодому адвокату.