Открыв уже рот, чтобы ответить, я почувствовал, как все начали вставать.

– Место больно тухлое, – сказал Уилл, встав и одеваясь. – Предлагаю завалиться в винный бар в гостинице.

Я посмотрел на часы: всего десять.

Тоже поднявшись, я помог Пиппе надеть пальто, и, молча расплатившись, мы ушли.

И только войдя в гостиницу, я вспомнил, что мы ушли в середине песни Бекки и даже не попрощались.

***

Перед нами предстал момент истины.

Ну, может, почти.

Я чувствовал зов номера наверху, хотя мы пришли в небольшой винный бар. Не понятно, то ли мы откладывали неизбежное – этот неловкий танец вокруг кровати – то ли просто искали, как еще повеселиться этим вечером.

– Кажется, нам нужно посовещаться, – заявила моя сестра, плюхаясь на мягкое кресло. – И серьезно обсудить, меняем ли мы наш маршрут или оставляем, как есть.

– Я думал, Бекки не станет большой проблемой, – сказал Уилл. – Думал, ваш липовый брак будет забавной идеей, и все мы повеселимся, но чем быстрее мы трезвеем и чем ближе к ночи, видеть, как Бекки не перестает на тебя таращиться, становится все более странно.

– Это правда, – посмотрев на меня, заметила Пиппа. – Ты заметил?

Пожав плечами, я снял свитер, не в состоянии вынести жар камина.

– Наверное, ей это тоже странно.

– А Кэм кажется симпатичным, но конченым идиотом, – сказала Руби.

Закрыв глаза, я откинулся на спинку дивана. Вот она, реальность: увидеть Бекки оказалось выматывающим опытом из-за моего постоянного ожидания, что вот-вот все станет странным, хотя ничего по-настоящему странного на самом деле не произошло.

– Мне нормально при любом раскладе, честно, – ответил я. – Как остаться, так и уехать.

– Кажется, Дженсен единственный, кто воспринял все лучше всех, – заметила Зигги. – Меня, например, так и тянет на нее наорать.

– Короче. Это был адский день, а я много, о-о-очень много выпил, – сказал Уилл. – И кто теперь будет за меня отвечать? Ты, да? – с глупой улыбкой он наклонился к Зигги. – Ну, привет.

– Так, думаю, кому-то пора в кроватку, – ответила она, улыбаясь, когда он прижался лицом к ее груди. – Может, утром вернемся к этому разговору? Мне нужно будет все перепланировать и перенести бронь коттеджа на пораньше. И, может, нам надо переспать с этими мыслями и потом посмотреть, по-прежнему ли мы хотим укокошить Бек… – Ханна замолчала и ехидно улыбнулась. – Ой, я нечаянно. Имею в виду, как мы будем чувствовать себя завтра.

– Отличный план, – сказал Найл и встал из-за стола. Руби обняла каждого по очереди, и после череды «спокойной ночи» и «увидимся утром» они направились к лифту.

Взглянув на Пиппу, я обнаружил, что она смотрела на меня. Она тоже вспомнила, что у нас один номер с одной кроватью на двоих?

Пиппа встала и протянула мне руку.

– Готов? – с улыбкой спросила она.

– Думаю, пора, – ответил я и внутренне съежился. Соберись, Дженсен.

Мое сердце подпрыгнуло, когда я встал и взял ее за руку – такую маленькую, теплую и мягкую, но в то же время крепкую. Она снова протянула мне руку в знак поддержки, как и сегодня утром. Но мои ноги чуть не приросли в месту, когда я понял, что для всех, кто наблюдал за нами, у нас по идее медовый месяц.

Последнее мало помогало делу.

Взявшись за руки, мы пошли по коридору и вверх по лестнице. Мы шли в наш номер, и я понятия не имел, что будет дальше.

Девять

Пиппа

Дженсен открыл дверь в наш номер, молча приглашая меня войти. И с тяжелым стуком она за ним закрылась.

Обалдеть. Какой напряженный момент.

Пока поднимались по лестнице, никто не сказал ни слова. Пока шли по коридору – тоже. Практически на каждом шагу мне хотелось повернуться к нему и, пританцовывая, сказать: «Это не обязательно. Мы можем рассказывать друг другу страшные истории, опустошить мини-бар и вообще притвориться, что это пижамная вечеринка».

Но временами рядом с Дженсеном у меня бывало ощущение, что если я произнесу что-то вслух, все станет еще более неловким.

Когда чуть раньше мы принесли сюда наш багаж, то провели тут совсем мало времени, но тогда, со всеми этими брачными играми и пониманием, что у нас впереди целый вечер, и вплоть до этого самого момента ширина кровати казалось достаточно большой.

Но нет. Она очень узкая.

Что, в США нет размеров между одно- и двуспальной?

Он первым нарушил молчание, когда мы уставились на нее.

– Я вполне могу устроиться на полу.

Но мне этого не хотелось. Если честно, я хотела, чтобы он обнял меня и крепко прижал своими большими руками спиной к своей груди. Хотела всю ночь слышать его дыхание у себя над ухом и ощущать его тепло.

И дело не только в том, что мне нравился секс (еще как нравился) или я любила обнимашки (о да). Просто чувствовала себя с ним в безопасности. Чувствовала себя важной, особенно сегодня, когда я помогла ему, и это маленькая услуга так много в нем для меня открыла.

Но прямо сейчас он снова закрылся.

– Не глупи, – повернувшись к сумке, я достала пижаму. – Я пойду переоденусь и…

Кашлянув, Дженсен посмотрел на свою сумку, стоявшую открытой на стуле в углу номера.

– Конечно.

Я переоделась, умылась. Собрала волосы. Распустила их. Снова собрала. Нанесла на руки крем. Почистила зубы, сходила в туалет, помыла руки и снова нанесла крем. Еще раз почистила зубы. Замерла. А когда вышла из ванной и пропустила его, поняла, что в руках у него только шорты.

Он спит без футболки.

Охренеть.

Но когда он вышел из ванной, к моему сожалению, Дженсен был по-прежнему одет в свою дневную футболку.

– Думала, ты спишь без футболки.

Что?

Что я сейчас сказала?

Он с удивлением посмотрел на меня.

– Ну, обычно да, но…

Клянусь, мое сердце билось так сильно, что у меня с трудом получалось выровнять дыхание.

– Я просто понадеялась, – я облизала губы, молча умоляя его не отводить от меня взгляд. – Извини. Кажется, у меня поломался речевой фильтр.

На его губах заиграла еле уловимая улыбка.

– Ты так говоришь, что можно подумать, будто он сломался только сейчас.

Не знаю, как, но из-за его шутки – как и великодушия – из меня посыпались и остальные мысли:

– Я понимаю, что сегодня мы просто играли. Но за последние несколько дней я была открыта к происходящему между нами. Оно перегружено ожиданиями, и изменить это нереально, но я не хочу, чтобы ты решил, будто мне неприятно разделить с тобой эту кровать, – помолчав немного, я открыла рот, чтобы продолжить, но остановила себя и дала ему возможность ответить.

Похоже, Дженсен не ожидал, что после моей такой короткой речи наступит пауза, потому что какое-то время он выжидающе смотрел на меня.

– Не жди, – прошептала я, сев на кровать, и подползла к изголовью. – Я все. Пока что.

Дженсен медленно подошел ко мне и сел на самый край.

– Я тоже думал об этом. Еще до появлении Бекки.

– Правда?

Он кивнул.

– Ну конечно. Ты красивая и всего на половину раздражающая, чем я думал поначалу.

Я хохотнула.

– Ты считаешь меня красивой?

– Я считаю тебя сногсшибательной.

Покусывая губу, я наблюдала за ним. По его лицу медленно скользнула улыбка, и он наконец спросил:

– А меня ты считаешь красивым?

Потянувшись за спину, я вытащила подушку и кинула в него.

– Я считаю тебя сногсшибательным, –  я повторила его слова и выпалила остальное: – Ты мне нравишься.