Я убежден, что это было. Ведь это случилось очень давно, еще в детстве, а детство совсем особая страна.

Мы только что переехали в новый кооперативный дом за Черной речкой.

Дядя Вася сказал:

– В этом доме творятся чудеса.

– Какие? – спросил я.

– А каких бы ты хотел чудес? Я не ответил, думая, что чудеса случаются только в сказках.

– А еще что в этом доме? – спросил я.

– В этом очень красивом доме, – сказал дядя Вася, – поселились знаменитые люди.

– Кто?

– Бах, Чехов, Бетховен, Николай Коперник, Александр Дюма.

– Не могут они здесь поселиться, – сказал я.

– В другом месте это действительно невозможно. Но в этом кооперативном доме творятся удивительные вещи, просто чудеса.

И действительно, я видел чудо. Я увидел чудо, может быть, потому, что я его сильно хотел.

Однажды мы поднялись с мамой на десятый этаж, где жил электромонтер. Монтера, конечно, не оказалось дома, но зато на дверях соседней квартиры мы увидели медную дощечку, на которой было выгравировано: «Художник Левитан».

По-видимому, в этой квартире поселился однофамилец знаменитого художника.

– Странно, – сказала мама. – Ведь в списке его не было.

– В каком списке?

– В списке пайщиков.

– Но, может, он въехал позже или с кем-то поменялся?

– Все это довольно загадочно, – сказала мама, и лицо ее стало таким, словно она решала в уме задачу.

Мы вызвали лифт, чтобы спуститься на свой этаж. И в лифте мама сказала:

– Какой-то ловкач.

– Но ведь он Левитан, художник!

– Тебе это показалось.

Я отлично знал, что мне не показалось, но не стал возражать.

Весь день я думал о нем, о знаменитом русском художнике. И даже раскрыл том Большой Советской Энциклопедии на букву «Л», стоявший в отцовском книжном шкафу.

Художник Левитан был один, другого Левитана в энциклопедии не было. И он давно умер. Кто же мог оказаться на десятом этаже нашего дома?

Этот вопрос очень смущал меня. И мне было почему-то неловко за незнакомого мне человека, оказавшегося не только Левитаном, но и художником тоже.

Вечером пришел дядя Вася. Он был немножко навеселе и сказал:

– В этом доме живут знаменитые люди: Бах, Бетховен, Есенин, Александр Дюма.

– И Левитан тут живет, – добавил я, – знаменитый русский художник.

– Это не тот Левитан, – вмешалась мама. – Ты, Вася, не знаешь, кто это такой?

– Сотрудник худфонда. Не то художник, не то реставратор.

– А почему он не переменил фамилию, – спросила мама, – если случайно оказался однофамильцем?

– Фамилию легко переменить девушке. Для этого ей нужно только выйти замуж. А художнику, наверное, было лень хлопотать. Возможно, он привык к своей фамилии. И она ему полюбилась.

Однажды в нашей квартире испортился мусоропровод, и мы с дядей Васей спустились в первый этаж, где жил комендант.

Когда мы пришли, комендант брился электрической бритвой «Харьков». Увидя нас, комендант положил бритву на стол, предварительно сдув с нее остатки своей бороды, и приветливо улыбнулся нам трогательной и немножко печальной улыбкой. Это был очень красивый и очень стройный старик, немножко похожий на богатого иностранца. Таких красивых и стройных, спокойно-величавых и медлительных стариков я видел только в заграничных фильмах. И я подумал, что неудобно просить такого красивого и благородного старика, чтобы он исправил мусоропровод. Но дядя Вася не обратил внимания на благородную внешность коменданта и стал ему жаловаться на мусоропровод, а также на стену, которая треснула в непозволительно короткое время.

Комендант внимательно слушал дядю Васю и ковырял в зубах зубочисткой. Я никогда до того не видел зубочисток, а только слышал, что они существовали в древние времена, когда люди очень любили ковыряться в зубах. Комендант слушал с благородным выражением лица, а потом заметил, что мусоропровод испортился потому, что туда бросают очень большие предметы, совсем не считаясь с законами гравитации.

Дяде Васе очень понравилось это выражение: «с законами гравитации», свидетельствующее о том, что комендант, по-видимому, имел высшее образование, и дядя больше не стал говорить о мусоропроводе, а стал рассказывать о том, как он любит заниматься по утрам гимнастикой и как благодаря гимнастике он сохранил свое здоровье.

Расстались мы с комендантом друзьями. Старик достал из кармана какую-то кожаную штучку, похожую на портсигар, и протянул мне и дяде по визитной карточке.

Это очень удивило меня и дядю Васю. Ведь визитные карточки употребляли много лет назад, когда существовали зубочистки, извозчики, гувернантки, городовые и всякие другие предметы, которых ни за что не увидишь сейчас. Но когда мы вышли от коменданта и прочли, что было напечатано на визитной карточке, мы удивились еще больше. Там изящным, тонким шрифтом было напечатано: «Николай Коперник».

– Разве он Коперник? – спросил я.

– Комендант стал жертвой опечатки, – сказал дядя Вася. – Наборщики неправильно набрали. А старик по рассеянности не заметил. Он произвел на меня очень хорошее впечатление.

– И на меня тоже, – согласился я. – Может, ее вернуть старику, чтобы он тоже знал, что стал жертвой опечатки?

– Думаю, не стоит этого делать, – сказал дядя Вася.

– Почему?

– Мы и без того его огорчили мусоропроводом и стеной, которая дала трещину.

– А все же как быть с визитной карточкой?

– Не показывай ее, чтобы не подвести старика. Вот и все.

– А как ты думаешь, – спросил я дядю Васю, – художник, живущий на десятом этаже, не мог тоже стать жертвой опечатки?

– Не думаю. Хотя в этом доме все возможно.

Для того чтобы в нашу квартиру не мог забраться вор, двери были обиты листовым железом и поставлен хитроумный заграничный замок с секретом. Этот секрет мог понадобиться, когда семья уедет на дачу, а в обычное время им не пользовались, и замок работал, как все другие замки. Он закрывал дверь от всех посторонних и подозрительных людей. Теперь, когда нет воров и подозрительных личностей, на дверях нет замков, тем более с секретом, а в то время, о котором я сейчас рассказываю, не было ни одной двери без замка и даже существовали еще цепочки, тоже чтобы хулиган или подозрительный человек не мог пройти с помощью хитрости и коварства.

Дядя Вася с его доверчивым характером был против этого замка с секретом, но мама проявила свою обычную настойчивость, и замок врезали в дверь. Мама всегда боялась воров, и особенно тех, кто может подделать ключ к чужим дверям, но с тех пор как она поставила замок с секретом, она перестала бояться того, чего всегда боялась и ожидала.

Однажды, когда не было дома ни дяди Васи, ни отца, мама заторопилась и нечаянно повернула ту часть замка, в которой был секрет. Дверь закрылась и теперь ни за что не хотела открыться.

Мама попыталась открыть дверь, но замок не слушался.

Оттого что дверь захлопнулась и не хотела выпустить нас из квартиры, мир изменился, и в первую очередь изменилась наша квартира. Она вдруг стала похожей на испортившийся лифт, застрявший между этажами, а может, даже чем-то на одиночную камеру – тюрьмы. Правда, я был в эту минуту не одинок, возле меня стояла мама, но я почему-то почувствовал одиночество. Квартира отделилась от других квартир, от улицы, от всего мира.

Мама стала нервничать. Ей надо было идти в поликлинику к зубному врачу, а врач был нервный, издерганный торопливыми и нечуткими людьми и очень не любил, когда опаздывали.

Она стала вертеть ту часть замка, в которой был секрет, надеясь не столько на свою ловкость, сколько на каприз случая, который сменит гнев на милость и даст возможность открыть дверь.