— Добрый вечер, джентльмены. Чем могу помочь? Судя по тону хозяйки, можно было предположить, что единственная цель ее жизни — помогать другим людям. Кёрни ответил заискивающим голосом, который напоминал шум шаров кегельбана, когда слышишь его издалека, с улицы.

— Нам... ужасно не хочется беспокоить вас, мэм. Но мы пытаемся связаться с жильцом из четвертой комнаты.

— Хоуи? О, я надеюсь... он не попал в какую-нибудь неприятную историю? — Ее глаза умоляюще обратились на двух странных, суровой наружности мужчин.

Кёрни следовало бы ответить, что они друзья милого старины Хоуи и хотят купить его новый «тандерберд». Но вместо этого он сказал:

— Мы тоже надеемся, мэм.

Баллард вдруг подумал, что она напоминает ему добрую волшебницу из одного фильма.

— Знаете ли вы кого-нибудь по имени Денни, мэм? Или Мэри? — спросил Кёрни.

— Мэри — это я. — Ее глаза расширились. — О Боже, записка все еще висит на двери? Ее пришпилил Денни, это было еще вечером во вторник...

Вечером во вторник? Время совпадает. И все как будто совпадает.

— И с тех пор вы не видели мистера Одума?

— Должно быть, он попал в неприятную историю, — огорченно сказала она.

Голос Кёрни стал необычайно вкрадчивым.

— Боюсь, именно так. Вы случайно не знаете, не встречается ли... мистер Одум... с молодой леди?

Баллард вдруг ощутил сильное недовольство собой. Ему следовало сообразить это самому. Обаятельный, красивой внешности человек, только что освободившийся из квентинской тюрьмы, вряд ли будет долго обходиться без женщин. Случай с Шарон — тому доказательство. Однако он вряд ли захочет связаться с замужней женщиной — это слишком рискованно. И все же он был рад, что вопросы задает Кёрни. Ему очень не хотелось бы ранить это доброе существо, сумевшее создать спокойный и теплый мирок для себя и своих подопечных. Мэри кивнула, ее стройная и белая лебединая шея всколыхнулась.

— Да, я полагаю, что Хоуи действительно встречается с молодой леди. Они разговаривают, проводят время вместе, ну и все такое. — Она сделала паузу, затем печально добавила: — Эти бедные парни чувствуют себя в тюрьме так одиноко, ведь там нет женщин, которые могли бы пробудить в них благородные чувства.

— Да, мэм, — сказал Кёрни. Баллард с неудовольствием уловил елейные нотки в голосе шефа, любой ценой старавшегося получить адрес Одума у этой милой кроткой дамы. — Не могли бы мы узнать имя этой молодой леди?..

Мэри безмятежно посмотрела на них.

— Валите отсюда, засранцы! — произнесла она отчетливо. Отчетливо, но все с той же кротостью.

Кёрни все еще смеялся, когда они сели в машину Балларда. Но Баллард прямо-таки кипел от ярости.

— Когда она умрет, — сказал Кёрни, — я хотел бы установить ее бюст в ДКК. Как напоминание.

— А рядом повесить табличку с надписью: «Не падайте духом, возможно, она еще жива», — сердито буркнул Баллард.

Какой тут, к черту, смех. Они лишились последней зацепки. Самой последней.

— Я поеду к дому Биглера, проверю еще раз, — бодро произнес Кёрни. — А ты покарауль здесь, не покажется ли «тандерберд».

Конечно, он тут не покажется, подумал Баллард, они оба это знают.

— Меня просто убивает, Дэн, что эта проклятая баба прикрывает Одума, — выпалил он. — Готов биться об заклад, что в гараже у нее хранится барахло, украденное жильцами, алиби которых она удостоверяет.

— Возможно, — усмехнулся Кёрни, вылезая из машины.

— Да нет, нет, мистер надзиратель, конечно же это не может быть наш милый Хоуи, — передразнил Баллард голос хозяйки пансионата. — Как раз в это время он пил со мной чай с булочками... Тьфу!

Ровно в девятнадцать ноль семь черная рука, лежавшая на белой простыне, конвульсивно дернулась. Коринна Джоунз вскинула голову, ее рот широко открылся от волнения и изумления. Это произошло на шестьдесят шестом часу.

Хеслип вздохнул, шевельнулся, попытался перекатиться на другой бок. Коринна торопливо нажала кнопку в изголовье кровати. Тут же прибежала сестра. А за ней и доктор.

Хеслип застонал, из его горла вырвалось какое-то клокотание, сменившееся регулярным присвистыванием. Однако маленький пижон доктор не проявлял никакой тревоги — напротив, он был в явном восторге. Он положил свою ладонь на руку Коринны. Этот жест походил не на поощрительное похлопывание, а скорее на ласку. Он тихо рассмеялся.

Барт Хеслип громко захрапел.

В девятнадцать ноль семь Дэн Кёрни ехал по Маунт-Дьябло-стрит. Оставался еще добрый час до заката, солнце висело низко, и в его свете уже играли розовые оттенки. Отбрасываемые им тени стали теперь длинными и узкими, в отличие от тех жирных и округлых, что лежали на земле еще недавно.

Прежде чем развернуться, Кёрни проехал целый квартал и поставил машину подальше от дома. Затем он неторопливо пошел пешком, с удовольствием поглядывая вокруг. По обеим сторонам улицы стояли одноэтажные дома, построенные для ветеранов после Второй мировой. Это были бунгало, а не популярные в Калифорнии постройки в стиле ранчо.

Рядом с домом Биглера Кёрни остановился, чтобы погладить маленького щенка-дворняжку, который приковылял к нему со свойственной щенкам доверчивостью. Тем временем суровые серые глаза Кёрни обыскивали окрестности.

Перед домом Биглера стояло много машин, точнее, пять. На подъездной дороге был припаркован красно-белый «олдсмобил» с откидным верхом, — разумеется, это была машина Шарон. Тут же находился и пыльный черный «шевроле» в том слегка неестественном положении, которое слишком широкие шины придают маленьким автомобилям. «Шевроле», по всей вероятности, принадлежал Биглеру. Возможно, с форсированным двигателем. С таким можно быстрее делать все дела — как законные, так и незаконные.

Кёрни слегка пнул щенка носком ботинка в бедро. Щенку игра понравилась. Сегодня у меня, видимо, склонность, подумал Кёрни, подозревать всех и вся. Да нет. Около дома Биглера слишком много машин. Точнее, три лишних. Которых там быть не должно.

Возможно, гости съехались на ужин? Да нет, судя по тому, как Баллард описал жилую комнату, навряд ли. Даже неряшливые хозяйки убирают дом перед приходом гостей. Или, может быть, здесь собрались для игры в покер? Мужчинам ведь все равно, прибрано в доме или нет, лишь бы было пиво. Но тут есть одно «но».

Дело в том, что он, Кёрни, знает об автомобилях почти все, что можно знать. Не только как открывать дверь без ключа или заводить двигатель без ключа от замка зажигания. Все. Проезжая только что мимо трех седанов последней модели, — все с калифорнийскими номерными знаками, все чисто вымыты, — он заметил один странный факт. Все автомобили были взятыми напрокат.

Он в последний раз дружески пнул щенка и прошел мимо машин к дому. Надо проверить. Каждая из них должна иметь не слишком бросающуюся в глаза наклейку, именно по ним узнают прокатные автомобили. Так, одна — на заднем бампере, вторая — в левом углу лобового стекла, а третья — на оборотной стороне зеркала заднего обзора. А это означает, что автомобили принадлежат трем разным прокатным компаниям.

Пробираясь по заросшему двору, Кёрни пытался придумать какое-нибудь приемлемое объяснение. Допустим, съехались друзья. Тогда почему три разных компании? Допустим, собралась семья. Почему же они приехали в разное время и из разных мест? Да еще в будний день? Или, может быть, это деловая встреча? Тогда есть объяснение, почему машины принадлежат трем различным компаниям. Существует, конечно, стол для игры в покер. Но только съехались они на деловую встречу, а не для игры в покер. Но много ли деловых встреч с партнерами из других штатов может иметь автомеханик, живущий в доме, построенном четверть века назад и вместе с участком стоящем восемнадцать тысяч долларов? Тем более деловых встреч, где собираются люди законопослушные?

Кёрни позвонил в дверной звонок. И слегка отвернулся от двери, прикинувшись этаким скучающим коммивояжером. Дверь открылась, и Кёрни тут же изменил свою позу и выражение лица.