Спустя некоторое время к трапу вышел капитан догнавшего их парусника. Это безошибочно определялось по горделивой осанке и нарядной форме, увешанной позолоченными финтифлюшками. Моа чуть отступила и, увидев, что Марлин тоже подошел к мосткам, уступила дорогу. Два капитана, картинно вышагивая, сошлись на узком помосте, будто не замечая неустойчивости и покачивании настила.

Моа не вслушивалась в горделивые речи двух задиристых морских петухов. Она только надеялась на их благоразумие и то, что конфликт будет улажен мирно. До нее доносились отдельные вопли, типа «Я, данной мне властью!..» или «На дне морском я всех вас видел!..» Наконец, капитаны разошлись и абордажный трап убрали. Марлин, проходя мимо Моа, тихонько буркнул:

- Я твой должник. Хорошо, что у них на корабле мага не было…

Корабль пиратов сменил направление движения на совершенно другое. Позже Моа выяснила у капитана, что напавшее на них судно было полувоенным парусником, патрулирующим границы объединенного островного волшера. Благодаря выступлению Моа, пиратов весьма вежливо попросили покинуть воды волшера и не появляться в них впредь. Это решение устраивало обе стороны, так как и без островного мини-государства, пиратам было, где развернуться. Моа же это еще больше играло на руку, так как корабль стал точно на тот румб, куда указывал внутренний компас пиратши.

***

На следующее утро они опять встретили большое, хорошо вооруженное судно и прошли мимо, оставив его на грани видимости. Однако еще через день пиратам, наконец, повезло. Они встретили несколько меньший, чем их парусник, тихоходный торговый корабль – самая желанная добыча пиратов. Где-то после полудня впередсмотрящий радостно заорал:

- Прямо по курсу двухмачтовая шхуна! Торговец!

С палубы ему хором ответило дружное «Ура!». Корабль, не меняя направления, прибавил ходу и стал легко нагонять неповоротливое судно. Моа, почувствовав, что не сможет остаться в стороне от готового свершиться насилия, вышла в полном вооружении вперед и наблюдала за быстро приближающимся бортом паникующей жертвы. Ее сердце разрывалось от жалости к ни в чем неповинным людям, но она никак не могла найти такой выход из положения, чтобы сохранить жертвы в целости. На шхуне плечом к плечу стояли пять мужчин, обреченно готовясь к последнему бою. Но самое ужасное – она заметила двух женщин, спрятавшихся в трюм перед самой атакой. Не хотелось даже думать, что сделают с ними пираты.

Вот уже полетели абордажные кошки, и два корабля намертво сцепились бортами. На более низкую палубу торговой шхуны плюхнулся трап, и тут Моа осенило. Она первая вскочила на настил и закрутила саблями свою фирменную бабочку, развернувшись лицом к пиратам. Рванувшая было следом озверелая, вооруженная, кто чем, толпа остановилась перед ней. Желающих напороться на мечи не было, да и нападать на своего боевого инструктора, было как-то странно. В общем, сцена со стороны наверно и выглядела бы забавной, если бы на кону сейчас не стояло, по крайней мере, несколько жизней.

Крутя саблями, Моа с облегчением заметила вышедшего вперед Марлина.

- Ты чего это, тетушка – сбрендила? – удивленно спросил капитан.

- Нет, не сбрендила. Вы что хотите с этим кораблем сделать? – спросила в ответ Моа, перестав крутить сабли.

- Ну, как обычно: товар и деньги – поделим, мужиков – в расход, баб – в приход, корабль – спалим, поскольку беспутный.

- Хорошо, тогда слушай мое предложение! Мне нужен корабль (все равно какой – этот вполне сгодится) и команда для его управления. Помнишь: ты сказал, что за тобой должок? Я предлагаю: тебе забрать все товары, деньги и ценности со шхуны, но оставить мне то, что не очень нужно – сам корабль и его команду.

Капитан стоял и молчал, видимо продумывая, варианты.

- Хорошо, только бабы команде.

- Нет! – против воли вырвался вопль из глотки Моа. Немного подумав, она подумала, и добавила:

- Без баб команда работать не будет. Два золотых за них тебе лично.

- Четыре!

- Три!

- Согласен, – капитан обернулся назад и прокричал. – Отбой! Добровольная сдача! Шхуна в распоряжении Моа. Кто не согласен, может у нее спросить.

Как ни хотелось пиратам поразвлечься на корабле, желающих выяснять отношения с Моа не нашлось. Несколько остывшие мужики, ворча, нехотя разошлись по палубе. Пиратша обернулась к защитникам шхуны:

- Ребята, надеюсь, вы понимаете, что расстаться с товаром легче, чем с жизнью?

Плохо вооруженные мужчины уставились в пол, и Моа поняла, что, может быть, расстаться с товаром, для них было равносильно самоубийству.

- Подумайте о женщинах, если своя жизнь не дорога! – это увещевание, кажется, подействовало. А может они просто поняли, что сопротивление бесполезно, и лучше согласиться на мирную сдачу шхуны.

Через час все ценное было вынесено с корабля, три золотых перекочевало в кошелек капитана и суда разошлись. На палубе шхуны остались Моа с Жигляем, который не бросил свою патроншу. Когда пиратский корабль поднял паруса, Моа обернулась к членам своей новой команды и спросила:

- Надеюсь, у вас хватит совести быть благодарными за то, что я остановила эту ораву?

Прятавшиеся до этого за спинами две женщины, чуть не с тумаками насели на своих «защитников» и высказали за них свое мнение:

- Конечно, благодарны, матушка! Не знаем как тебя и звать-то. Эти дурни сами не понимают, чего избежали!

- Я не матушка, а тетушка Моа. А что с вами случилось бы, говорите? С мужиками уже ничего – в зиндане, может быть, начинали, если из «пришедших». Шхуну сожгли бы, ну а вам, милые барышни я, да и никто другой, не позавидовал бы. Вряд ли вы после столь интенсивного использования живыми до берега добрались… - и, видя, что ситуация вполне стала доходить до мужчин, перешла к делу. – Вы мне должны одну услугу: пройдете со мной по этому курсу до самого материка, - Моа не сомневаясь, указала нужное ей направление. – Затем я сойду на берег и заплачу вам семь золотых. Было бы десять, да три пришлось уплатить за ваших барышень. Это, конечно, не компенсирует всех ваших расходов, но даст выкрутиться из ситуации.

- Но это же семь дней пути, – попытался возразить один из мужичков, но другой тут же возразил. – Ничего, нормальная плата, и воды там спокойнее, чем здешние.

- Теперь у вас на корабле два неплохих бойца! – поддержала его бывшая пиратша. Возражений на убедительные просьбы не последовало – да и кто бы мог устоять перед несокрушимыми доводами тетушки Моа? Так что шхуна, неспешно переваливаясь на волнах, гонимых почти попутным ветром, неумолимо приближала ее к неизвестной цели.

Спустя несколько дней, справа показалась далекая кромка берега. Капитан шхуны, приземистый мужичок, обросший лопатообразной бородой, видимо, призванной подчеркивать его немалый возраст и придавать солидность, объяснил Моа, что начинается береговая линия, и если она желает, то может сойти сейчас и продолжить путешествие верхом. Хоть бывшая пиратша и не была искушена в мореплавании, но могла оценить тот факт, что скорость корабля, постоянно идущего почти по прямой при хорошем ветре, гораздо выше, чем темп продвижения на лошади по петляющим дорогам. Так что она не согласилась на предложение лукавого морехода и приказала идти вдоль берега, пока не станет ясно, что дальше можно продвигаться только сушей. Еще через пару дней такой момент настал: берег резко изогнулся влево, образуя залив и перегородив курс кораблю. В глубине залива виднелись дома какой-то деревушки.

Моа спросила капитана, знакома ли ему эта местность, на что последовал ответ:

- А как же, конечно знакома! Это рыбацкая деревня. Здесь вполне можно причалить к пирсу. У нас осадка сейчас небольшая, прямо и подойдем.

Это устраивало всех присутствующих, и команда дружно принялась за дело, готовя корабль к швартовке и спуская лишние паруса. Настал момент, когда ее напарнику надо было решать свою судьбу. Моа отозвала парня ближе к юту и спросила:

- Ну что, Жигляй, дальше делать будешь? Хотя, теперь Жигляем тебя трудно назвать – изменился на глазах.