***

Три дня Ян ходил к дальней мастерской ремонтировать упряжь для буйволов. Дело было нехитрым – заменять стертые кожаные ремни на новые. Каждый день его запирали на время работы в мастерской, давая хлеб и воду, чтобы не оголодал до вечера. По окончании работы он сдавал результаты своего труда, получал очередной ленивый нагоняй и возвращался в барак, на свои нары. И каждый день его ждала в мастерской бутылка с водой из замка, припрятанная за рабочим столом.

На четвертый день, при выходе из барака он столкнулся с Петькой, который о чем-то болтал с надсмотрщиком. Увидев, что Ян выходит из барака, он спросил:

- Как новенький, справляется? – а сам, вполуха слушая ответ, подошел к Яну, взял его за подбородок и произнес. – Ничего, кожа в порядке. Сегодня... еще поработает в мастерской, а там пусть со всеми батрачит, – при этом, он сделал явный упор на слове «сегодня» и подтвердил знак, утвердительно опустив веки.

У Яна захватило дух. Он подобрался, как готовая сорваться стрела, но сдержал свои эмоции и спокойно поплелся за надсмотрщиком. Несмотря на то, что новый раб любую минуту ждал какого-нибудь подвоха, все шло как по маслу. Надсмотрщик, как обычно, привел его в мастерскую и закрыл на ключ. Даже погода, как специально, стояла прекрасная – с самой ночи не упало ни капли дождя. Он метнулся к месту, где обычно стояла бутылка с водой, но все было без обмана – очередная порция послушно поджидала его на условленном месте. Ян выпил все содержимое без остатка и спрятал бутылку за пазухой. Осмотрев руки, недовольно заметил, что они только-только стали немного грубеть. Кожа еще по-прежнему блестела, как лягушачья.

Убедившись, что снаружи не доносится никаких близких звуков, он взял тяжелый молоток, которым правил заклепки на сбруе, и прошел к задней стенке. Две доски немного отличались по цвету, будто не так давно были сменены. Ян обмотал молоток куском кожи, чтобы приглушить удары, и стал выколачивать нижнюю сторону досок из пазов. Они, действительно, были коротковаты и поэтому непрочно держались в нижнем брусе, а после нескольких ударов отошли от края. Прежде чем отогнуть их окончательно, Ян решил немного подождать, но видимо, его побег неплохо прикрывался Петром, так как никаких шальных глаз или ушей поблизости от мастерской не было.

Дальше предстояло самое сложное. Сверток с его походным обмундированием должен был лежать под крыльцом, а вход очень неплохо просматривался с полей. Ян вылез из прорехи в стене и по-пластунски прополз в направлении крыльца. На обозримом отсюда участке поля никого не было. Он быстро запустил руку под доски и нащупал тряпичный кулек. Вытащив его наружу, проверил, не осталось ли чего еще, и быстренько вернулся в сарай. Развернув кулек, нашел все необходимое. Даже портянки для сапог. Единственно, чего не хватало – хорошего ножа, но он прихватил резак для разделки кожи из мастерской – все лучше, чем ничего.

Оглядев себя в последний раз, Ян пришел к выводу: «Беглец экипирован. Посмотрим, насколько хорошо он умеет бегать?» Он даже не накинул плаща по причине сухой погоды, а прихватил его подмышку. С собой у него еще имелась пустая бутылка и пара краюх хлеба – достаточно для двух-трех дней пути и явно маловато для недельного перехода. Но выбирать сейчас, впрочем, как и все последнее время, не приходилось. Вздохнув поглубже, он опять вылез наружу и припустил прямо к лесу. На этот раз он бежал в противоположную сторону от направления своего первого побега. С этого края поля были меньше заболочены, и он довольно быстро передвигал ногами в немного великоватых, грубых, но хорошо держащих воду резиновых сапогах. Некоторое время спустя Ян находился уже на опушке леса. Оглянувшись назад, он не заметил ни одного человека. Кажется, его бегство начиналось удачно.

Ян бежал весь день, ломясь без оглядки через лес, осторожно переправляясь через болота и реки, и еще осторожнее выходя на поля или дороги. Ему сопутствовала удача. Он старался держать направление на ветер, так как, хоть и было сравнительно сухо, но тучи никуда не делись, и ветер по-прежнему оставался единственным ориентиром. Ближе к вечеру он посчитал, что если даже погоню и вышлют после обнаружения пропажи, то у всадников будет мало времени до темноты и им придется заночевать в деревнях, пару из которых он встретил по пути и обошел стороной. Километров тридцать-сорок он преодолел, но для всадника по дороге это не расстояние. К тому же, хоть издалека, но пару раз его заметили крестьяне, так что у погони были потенциальные информаторы. Ян решил забиться глубже в чащобу и переночевать там. Завтрашнее утро должно показать, совершил ли переворот Петруха. Если погоня продолжиться, значит, Сван у власти, и беглецу, действительно, надо давать деру во что бы то ни стало.

Устроившись под густющей елкой, Ян разжевал полкраюхи хлеба и запил набранной в ручье водой. Заметив направление, в котором ему нужно было выступать поутру, он попытался заснуть, но сон никак не шел. Сказывалось нервное напряжение, и мысли так и прыгали в разгоряченной голове.

Он поймал себя на мысли, что не может вспомнить ни одного отрадного момента из своей жизни в этом волшере, если только не считать моральное удовлетворение от вылеченной Васиной ноги. Все остальное было сплошным безрадостным выживанием и ожиданием чего-то лучшего. Несмотря на большой рабский коллектив, он чувствовал себя в одиночестве. Соседей по бараку трудно было назвать людьми – настолько они потеряли человеческие признаки. С дамами из соседнего барака было, в общем-то, то же самое. Только мельком или издалека видев их, он ужасался, что может сделать жестокое угнетение с прекрасной половиной человечества. Другими словами, прекрасной эта половина здесь давно перестала быть. Одиночество, скука, тяжкий тупой труд и лягушачья кожа – ничего больше от этой жизни он не мог вспомнить. Даже Свана ему было жаль. Ян чувствовал, что тот просто сходит с ума от своей безграничной мелкопоместной власти среди тоскливых болот и дождей. Думать, сколько на его счету загубленных душ, Ян просто не хотел…

Проснувшись под мерное шуршание дождя, Ян понял, что удача, по всей вероятности, начала поворачиваться к нему спиной. Но плащ делал свое дело, и он, не сильно огорчаясь, побрел дальше, отметив, что направление ветра за ночь слегка изменилось.

Первая неприятность случилась, когда он, начиная забывать об осторожности, внезапно выскочил из кустов на дорогу прямо перед каким-то всадником. Он даже не успел ничего сообразить, как в его сторону полетела веревка с двумя шариками на концах и обвила его ноги. Дальше он соображал уже лежа на земле. На его счастье всадник был один и, как только Ян увидел злорадно ухмыляющуюся рожу знакомого надсмотрщика, то с чувством шепнул накрепко запомнившееся слово: «Си-на-сейс!» Лицо наездника, как ухмылялось, так и застыло с криво растянутыми губами.

- Смейся паяц! – злорадно произнес беглец, всплывшую в сознании странную фразу и принялся распутывать веревку, захлестнувшую ноги. Конь послушно стоял неподалеку, а вот его хозяин не сохранив равновесия, завалился набок, раскорячив негнущиеся руки и ноги. Ян удовлетворенно созерцал результат своей колдовской деятельности. – Эко тебя приморозило! Хорошо, что шепнул «слово», а ведь мог и крикнуть с перепугу. Что же теперь с тобой делать? Не оставлять же на дороге.

Ян подхватил под узды коня и, кое-как закинув на него своего раскоряченного преследователя, повел скакуна в лес. Отойдя на приличное расстояние от дороги, он решил разузнать, что же произошло в замке. Когда начал снимать надсмотрщика наземь, тот уже стал «оттаивать». Воспользовавшись этим, беглец завел ему руки за спину и связал вожжами. Наконец у мужика стал шевелиться язык, и он промычал что-то вроде: «Я т-те… ты меня еще…» и так далее. Ян, усмехнувшись, приказал:

- Если хочешь жить, рассказывай, что у вас в замке приключилось?

Вразумительного ответа он дождался еще через несколько минут. Охранник, сообразив, что беглец может и еще чего-нибудь колдануть, повел себя довольно корректно, и с готовностью вывалил на все новости. Оказалось, что Петруха заварил немалую кашу, пустив под вечер облаву на сбежавшего раба. Но одолеть Свана ему, кажется, не удалось, так как ни о какой смене власти надсмотрщик не слышал, а беглеца с сегодняшнего утра стали искать только еще тщательнее, видимо подозревая в сговоре с Петькой. По счастью, коней у Свана оказалось не так уж и много, а сектор поиска неопределенный. К тому же маг явно не обладал поисковыми заклинаниями, иначе дело поимки было бы вопросом нескольких часов. Но очевидно, что опять не оставалось выбора – только как продолжать свой путь отсюда.