Еще бы! Я словно пробежал стометровку.

Отвечать просто не осталось сил.

Никита провел еще раз по волосам, смотря мне в глаза, и ухватив за затылок, прижал к своей груди.

— Давай, поднимайся. Хватит сидеть голой задницей на плитке.

Он помог мне привстать и, снова прижав к стене, поцеловал, но на этот раз нежно.

— Ты в курсе, что ты упустил свой шанс, чтобы убежать?

— Я и не собирался.

— Спорим, ты бы убежал, если бы я не открыл сразу дверь.

— Любишь ты спорить.

— Люблю! — и это прозвучало не как ответ, а утверждение. Тем более, что он поцеловал меня и снова повторил: — Люблю-люблю-люблю!

Часть

POV Иван

— Пошли, — Никита попытался, взявшись за мою футболку, потащить меня в сторону комнаты.

— Подожди… Я, наверное, пойду домой, уже поздно.

Он посмотрел на меня, как на ненормального.

— Ты прикалываешься?

— Нет… Но…

Поздно пить "Боржоми", когда дрочил парню и кончил от его руки, но первый наплыв безумия прошел, уступая место здравому смыслу. Я прекрасно понимаю, что натворил и с кем, а главное, сейчас я понимаю, к чему все идет дальше.

— Ваня, это несерьезно. Ты сам пришел, тебя никто не заставлял. Я не могу поверить, что ты снова все перекрутишь и сделаешь меня виноватым.

Черт!

— Нет. Я просто хотел спросить, зачем ты мне написал…

— Ты точно шутишь!

— Можно я договорю? Я хотел сказать, что с самой первой минуты, когда ты пришел в нашу фирму, я тебя возненавидел. — Мои слова совсем не задели его. Он продолжил стоять и смотреть на меня, и это разозлило. — Ты самый противный мне человек. Меня все раздражает в тебе! Твоя внешность, манера общаться и даже голос. Ты!.. Ты сломал мне жизнь!

— Неожиданно… А пять минут назад мне так не показалось.

— Вот! Опять! Ты перебил меня. Я ненавижу, когда ты так делаешь.

— Ты все сказал? — Не дожидаясь ответа, потянул меня за руку. — Пойдем.

— Куда? Ты вообще слушал, о чем я говорил?

— Слушал. — Он приостановился и развернулся опять лицом ко мне. — Ненавидишь меня — вполне нормальная реакция. Раздражаю тебя — это уже хоть что-то, по крайней мере, я тебе не безразличен. Но на самом деле ты просто струсил. Я прав? Боишься, что сейчас что-то может произойти, и это тебе понравится? Ты же не написал мне в ответ, а приехал. Значит, ты хотел увидеть меня, услышать. Все дело в том, что я нравлюсь тебе, а тебе стыдно в этом признаться даже себе самому. Ты трус. Сломанная жизнь? Просто скажи правду, что ты хочешь меня, я тебя возбуждаю, и ты боишься, что теперь так будет всегда. Тебе страшно, что у тебя может быть связь с мужчиной, скажи хоть раз правду.

Он словно читал мои мысли. Да, я трус! И то, что я ему сказал, лишь очередная попытка удрать. И я сделаю это, если…

Никита сделал шаг и снова поцеловал меня, придерживая мое лицо ладонями.

— Я обещаю тебе, что не сделаю ничего, что ты не захочешь сам. — Он прижался щекой к моей щеке, обнимая и шепча тихо на ухо. — Я не хотел тебя обидеть…

Я не оттолкнул его. Может, и нужно было, но не получилось сдвинуться с места.

— Нет. Ты прав. Ты прав во всем… Я трус.

И больше всего я боюсь, что я захочу все то, что он предложит.

— Да, черт с этим всем! Забудь! Пошли, а? Переночуешь у меня. Что уже может произойти, чего не было раньше?

Отличная шутка. И правда, чего это я? Эта история началась с конца, и гордость с достоинством нужно было охранять раньше, а теперь это действительно смешно.

— Так что, Ваня?

— Я останусь, только одно условие.

— Какое?

— Никогда не называй меня Ваней, словно я ребенок!

***

«Иван… Иван-Иван!» — это слово повторялось сотню раз за ночь. Он говорил его, когда снимал с меня футболку, испачканную спермой, когда целовал ухо и лизал сосок. Я не сказал «Нет», когда он потянул вниз штаны, и даже сам преступил через них, позволяя ему присесть и лизнуть меня там. В глазах замигало, в ушах застучал звук вагонных колес, и я посмотрел вниз. Даже в темноте спальни я видел, как блестела моя головка, когда он отпускал ее на секунду, чтобы снова взять глубоко.

Да! Да. Да-а-а!

Меня уносило и затягивало все больше, и когда он прикоснулся к моим губам солоноватым вкусом спермы, я ответил ему.

Тихое «Иван», и скользкий член в моей руке… Когда он простонал мое имя, почувствовав губы на своей головке, стало понятно, что я пропал. Это уже не моя ладонь, управляемая им, это я касаюсь кончиком языка его плоти, это мне она отвечает пульсацией и теплом. Он нежно проводит пальцем над моей губой, словно прося открыть и впустить его.

— М-м-м! Да! Не бойся! Глубже! — звуки, издаваемые им, возбуждают. — О-о-о! Иван!

Никита застонал и спустил на мои губы, провел по ним членом, вздрагивая всем телом.Секундная растерянность сменилась таким быстрым возбуждением, что я даже не понял, как произошло, что я его поцеловал первым. Третий раз я кончил, так и не добравшись до кровати. Он повалил меня на ковер и заставил стонать. В этот раз он не стеснялся быть резким и опускаться языком вдоль моего члена все ниже и ниже… Я попытался протянуть руку и остановить, но вместо этого схватил его за волосы и чуть не кончил. Он застонал, чем подписал себе приговор. Такого долгого оргазма у меня еще не было. Мои лопатки то поднимались, то снова касались пола, пока его язык продолжал ласкать мой член.

Нет. Я уже не пожалею о сегодняшней ночи. Так расслабленно и кайфово мне не было ни с кем. Пусть он мужчина, мой начальник и самый раздражающий меня тип, но есть то, в чем он хорош. И я позволю сделать ему это снова и снова, потому что об этом никто никогда не узнает.

Часть

— Эй, братцы-кролики, подъем! — кто-то сильно толкнул меня в спину. Я даже не сразу понял, где нахожусь, пока не раскрыл глаза и не увидел лицо просыпающегося Никиты.

В спину снова толкнули:

— Сотрудник, тебе на работу не пора? — трудно было не узнать этот противный голос.

Что за фигня? Что он тут делает?

Инстинктивно я потянул одеяло на себя, прикрывая свою наготу. Лежащее рядом тело оголилось и издало недовольное бурчание:

— Черт, Антон, какого ты до сих пор здесь? Мы же договорились, что ты тихо свалишь с утра.

— Чего?! Он всю ночь был в квартире?!

По одному взгляду стало понятно, что я прав. Никита даже не попытался оправдаться:

— Иван, жди здесь, Антон, за мной. — Натянув трусы, он направился к двери.

— Думаешь, если спишь с начальником, можешь опаздывать на работу? — Уже в дверях обернувшись, сделал мне замечание докторишка и помахал рукой: — Пока-пока!

Что за фигня?! Я сплю! Это мне только снится.

Так быстро я никогда не одевался. Не найдя носков, пришлось выйти из спальни босиком. Тихо продвигаясь по коридору, я приостановился возле кухни, услышав свое имя.

— «Иван-Иван», что ты вообще нашел в этом кретине? Хотя стонали вы так, что я чуть не обкончался.

— Прекрати.

— Почему? Ты должен меня благодарить, если бы я не отправил ему смс… Ты мне, между прочим, бутылку вискаря проспорил. Я же говорил, что прискачет твой заяц.

Что я испытал, услышав это? Я не помню. Взяв курточку и сунув босые ноги в ботинки, я вышел из квартиры, даже не стукнув на прощанье дверью.

Дальнейший мой путь совсем не отложился в моей памяти. Всю дорогу домой я думал лишь о том, что произошло. Он говорил, что никто не узнает, а сам рассказал обо мне этому парню. Не просто рассказал, а даже спорил на меня. Какой же я дурак! «Прискакал»… Он прав, я действительно сам примчался. Сам-сам! Конечно, я тоже виноват, но… Он не имел права так поступать! Я бы никогда не занялся с ним тем, что было, если бы знал, что в соседней комнате может кто-то слушать. Но хуже всего, что это был этот придурок. Теперь им будет, что обсудить и поржать надо мной. Надо же быть таким кретином, чтобы повестись на него. Он всего лишь хотел развлечься. Им с дружком стало скучно, и они решили, что я буду отличной мишенью для розыгрыша. Черт, я настоящий дурак!