— Конечно, я же написал тебе сообщение, что согласен.

Да. Я сделал это, и не стоит меня осуждать. Перед тем, как принять такое решение, я сделал попытку и пригласил Таню провести вечер со мной, на что она, рассмеявшись, сообщила, что кто же согласится поменять свидание с Никитой на вечер со мной — занудой. Поэтому я здесь — это месть. Да, это глупая попытка, но все же я покажу ей, что и ее могут оставить ради зануды. Пусть хотя бы так она ощутит себя брошенной.

— Ты принес, что я тебе написал?

Он, как и прежде, лежит на постели, как инвалид.

— Да! — Попкорн отправился прямой наводкой в получателя.

— Пиво не бросай, а то не хотелось бы провести остаток отпуска в травмпункте.

— Правда? А я планировал тебя туда отправить.

— То, что ты уже строишь планы насчет нас, уже приятно. Но для начала хотелось бы романтики. Как насчет фильма? Давай посмотрим «Один дома».

— Надеюсь, это не какое-то извращение с одноименным названием?

— Нет. Это семейная комедия.

— Тогда еще один вопрос. Это так, для информации. Ты случайно не педофил, который любит мальчиков блондинов с голубыми глазами?

— Нет. Но один мальчик с голубыми глазами мне все-таки нравится. — Он посмотрел на меня, намекая на мою скромную персону.

Я отвернулся и стал выкладывать бутылки с пивом на журнальный столик.

Перекрашусь, честное слово, перекрашусь!

— Что ты Таньке сказал, отменяя свидание?

— Пока сослался на спину.

— Еще болит?

— Немного. Нанесешь мазь?

Нашел мать Терезу, сукин сын.

— Ложись на живот! — Он опять стянул футболку и, перевернувшись на живот, опустил одеяло ниже поясницы. — Какого хрена ты в трусах?!

— Я еле до душа дошел, а ты хочешь, чтобы я смокинг натянул ради встречи с тобой?

 — Но штаны-то ты мог надеть, гребаный извращенец?! Я еще не отошел от стресса после лицезрения твоей задницы.

— Значит, член мой тебя не впечатлил? — продолжил он издеваться, не переворачиваясь.

— Мне уйти?!

— Скажи, почему при слове «член» ты убегаешь? У тебя с этим проблемы?

— Это у тебя проблемы, если ты о нем постоянно говоришь.

Он продолжал лежать, но повернул лицо в мою сторону.

— Честно говоря, сегодня есть дискомфорт. Неудобно рукой работать из-за боли в спине. Ну, ты понимаешь… Может, поможешь?

Не знаю, как так вышло, но я его опрокинул с кровати и, усевшись с верху, парочку раз приложился. Если он сначала стонал, то в конце уже был резкий крик от боли.

— Твою ж мать! А-а-а! Ты!.. Ай!

Я опомнился, но было поздно. Он так стонал и стучал кулаками об пол, что я понял, что перестарался.

— За что, твою мать! Ты совсем шуток не понимаешь? А-а-аа!

— Я ничего не сделал.

— Это медэкспертам расскажешь, когда мне будут делать вскрытие после твоих побоев. Может, уже слезешь с меня?

Я скатился и сел рядом на полу. Никита еще раз застонал, сделав попытку встать.

— Что, правда, больно?

— Нет. Я типа радуюсь нашему телесному контакту.

— Я не думал…

— Что? Убивать меня? Что уж там, сейчас лягу на кровать, можешь додушить меня подушкой. — Настроение у него упало, но сарказм остался. — Иван, я, правда, сожалею, что у нас так получилось в первый раз, но я сказал правду, что ты мне нравишься и притом давно. Если тебя это утешит, то я однажды тоже был в роли принимающего. Ничего в этом постыдного нет.

— Молчи! — Не хочу даже слышать.

— Если не хочешь про анальный секс…

— Заткнись! Ты можешь поменять тему?

— Помоги перебраться на кровать, и мы поговорим о гетеросексуальных отношениях.

— Ты не выносим!

— А еще и тяжелый.

Это правда. Он не из пушинок. Я даже вначале и не знал, как к нему, голому, подобраться.

Ненавижу такие ситуации. Будь он не педиком, то никаких проблем в прикасании к голому парню я не вижу. Но он ведь педро гомес. Мало ли, что он себе может навоображать, а потом использовать мой светлый образ в своих грязных фантазиях.

Я с облегчением вздохнул, когда он оказался на кровати.

— Я знаю, о чем ты сейчас подумал. Что у меня очень сексуальное тело.

— Я и не сомневался, что у тебя в башке такие мысли.

— А теперь окажи первую помощь этому телу. Только давай без побоев. Хорошо? И боюсь, теперь тебе придется сделать мне укол.

— Куда?

— В правое полупопие.

— Не буду.

— Не буду или не могу?

— Могу, но не буду.

— Ты трусишь!

На слабо хочешь взять? Ладно.

— Где шприц и ампулы?

— В тумбочке.

Разломив ампулу и набрав шприц, я даже ватку спиртом смочил. Но стоило мне подойти к нему и увидеть приспущенные трусы — руки затряслись.

Ну, держись!

— А-ай! Что же ты такой грубый! Потри! Похлопай! — По заднице? Мечтай побольше. — Умоляю!

Получи!

Я хлопнул так сильно, что звук получился, как от новогодней хлопушки.

— Боже! Ну, какой же ты садюга. Мне уже интересно, какой же у нас с тобой секс будет.

— Никакой.

— Я бы так уверено не говорил. Включи ноутбук и поищи фильм.

Я оказался прав, поисковик выдал на название «Один дома» и другие варианты.

— Присядь рядом. Клянусь, приставать не буду.

Я снял ботинки и сел рядом с ним на двуспальной кровати, облокотившись на бильце кровати. Он и вправду, укрывшись одеялом, вел себя прилично. Начало фильма было слегка занудным, не таким, как казалось в детстве. Я зевнул. Но сон моментально прошел, когда на мой живот опустилась голова.

— Ты!.. — Я не успел выругаться.

Он спал.

И что мне теперь делать?

Часть

POV Иван

— Руку убрал!

— Я всего лишь приобнял тебя.

— Я сейчас о второй руке.

— Об этой? — рука, которая терлась о мой пах, нагло сжала мою утреннюю эрекцию.

Вот я дурак! Зачем остался досматривать этот дурацкий фильм? Уснул в логове маньяка.

— Все, поиграли и хватит. — Я постарался выбраться из его объятий.

— Ой! Ай! Не шевелись! Спина!

Черт! Это не честно. Знает, гад, что не могу сделать больно беззащитному. Спасибо тебе, мама, что родила сына-слабака.

— Ладно. Давай-ка потихоньку сам слезай с меня.

— Ваня, это прозвучало так эротично! — Этот придурок и не думал с меня слезать. Еще и дразнит. Меня так называла мама, и то в детстве. — Послушай, давай полежим еще пять минут. Разве плохо вот так поваляться с утра? Знаешь, сколько позитивных сторон в связи между мужчинами?

Да неужели?!

— Ха! Какие? Запор никогда не беспокоит?

— И это тоже. С мужчиной можно пиво пить и футбол смотреть.

— Я баскетбол люблю.

— У мужчины голова не болит перед сексом и критических дней нет.

— Зато геморрой замучает.

— Женщина не будет тебя тащить на спине целый километр по морозу, спасая от воспаления легких.

— Ты сейчас на совесть мою давишь.

— Пробую. Получается?

Так просто об этом говорит, что даже обидеться не могу.

— Не очень. Есть еще какие-то аргументы?

— Ты нравишься мне.

Зачем он врет? Думает, я поведусь, и он сможет…

Черт! Опять эта задница всплыла в моей голове!

— Это твои проблемы…

Аккуратно выбравшись из-под него, стал надевать ботинки.

Образовалось странное чувство неловкости, зная, что он наблюдает за мной. Что ему нужно от меня, в конце концов?

— Согласен, проблемы мои… Только и у тебя хватает проблем в общении. Мы могли бы помочь друг другу.

— Даже боюсь представить, чем обернется для меня твоя помощь.

— Ничем, чего ты сам не захочешь.

— Ладно, поговорили и до свидания. — Разговор стал походить на сеанс внушения.

— Побудь со мной. Не уходи.

— Все утром на подъемник собрались, а я за три дня ни разу на лыжи и не стал.

— Понятно. Бросаешь больного.

Я не стал повторяться, посмотрел на него укоризненно и ушел.

Какой же он великий манипулятор!

На завтрак возле меня никто не сел. Видно, много чего позавчера наговорил. Никита не спустился. Червячок под названием совесть стал понемногу грызть изнутри. Тарелка осталась наполовину полной. В микроавтобусе, в котором везли нас на гору, на меня тоже никто не обращал внимание. Язык мой — враг мой! На секунду я даже пожалел, что ушел, оставив наглого кретина. Танька словно знала, где я провел ночь, смотрела на меня коршуном. Если и дальше пойдут так дела, не останется ни одного человека на фирме, который бы общался со мной.