Трагическая гибель Гофмана положила конец всем спорам, связанным с оценками его творчества. В своих воспоминаниях об ушедшем поэте В. Брюсов призвал забыть все несовершенное в стихах Гофмана и любоваться «на все прекрасное, что щедро разбросано в них расточительной рукой юноши-художника», писал о том, что «поэзия Виктора Гофмана ведет нас в свой мир, пленительный и нежный, мир вечной красоты нетленной природы, неизменного, необходимого счастья любви, вешнего восторга страсти и тихого раздумья, удела всех избранных. <…> И в ряде русских поэтов, над которыми лучами сияет лик Пушкина, должно навсегда остаться имя Виктора Гофмана» (см. Приложения).
Сегодня же, когда под нашим литературным небосклоном опять стали ощутимы токи «распада и катастрофы», все разъедающей иронии и самодовольного цинизма, стоит вспомнить забытого, увы, поэта, вернуть в наше сознание наивный, трогательный и чистый образ юноши-художника, «страстно любившего Мечту и Красоту».
Виктор Гофман
Поэзия
КНИГА ВСТУПЛЕНИЙ
I. ПРИРОДА
I. МАРИНЫ
1. Mоре
И ветер, веющий стремительно и буйно,
И развевающий, и рвущий волоса.
И моря вольный блеск, ходящий многоструйно –
О, беспредельная, о, мощная краса!
То всё в ней яркий блеск, зыбящийся и мирный –
Обломки светлых льдин и горных хрусталей,
То бархат шелестный, спокойный и сапфирный,
То рябь червонная пылающих углей.
То словно старцев рой с лучистой сединою,
Услышавших вдали прибоев голоса,
Плывёт встревоженно под зыбкою волною,
И ветер дерзко рвёт седые волоса.
То над сапфирностью безбрежной и бездонной –
Вдруг словно рёв и спины прыгающих львов.
О, как красива мощь их схватки разъярённой
И белопенность грив и всклоченных голов!
И ветер буйно рад игре своих порывов,
И сердце пьяно, пьяно дикою мечтой.
И море всё горит сверканьем переливов
И величавою, и вольной красотой!
Алупка, Сентябрь 1904.
2. Волны и скалы
Сегодня всё море как будто изрыто
Гремящими встречами пен.
Сегодня всё море грозит и сердито
На свой истомляющий плен.
Пушистые клоки, косматые пряди,
Хребты извиваемых спин…
Как страшно сегодня прозрачной наяде
В прозрачности тёмных глубин…
Давно уж носился смущающий шёпот
О дерзостных замыслах скал, –
И двинулось море, и пенистый ропот
Зелёную гладь всколыхал.
Заслышались гулы тревожных прибытий,
Зловеще-поднявшихся спин.
И ропот, и шёпот: бегите, бегите,
До самых надменных вершин.
На тёмные скалы! на приступ, на приступ!
На шумный, на пенистый бой!..
Уж влагой захвачен утёсистый выступ,
И с рёвом взбегает прибой.
Всё новые пены вслед отплескам белым
Разбитой камнями гряды.–
И страшно наядам с их розовым телом
Пред чёрною мощью воды.
Алупка, Сентябрь 1904.
3. Я у моря ночного
Я у берега ночного, на обрыве гранитном,
Я смотрю, как взбегает волна,
Как ударившись валом тяжелым и слитным,
Рассыпается снежно она.
Возникая незримо, шелестящим напором,
Она мерно бросает себя,
И свиваются гребни с их ценным убором,
Серосинюю влажность дробя…
Надо мною растянуты мокрые сети
На темнеющей груде камней.
И какие-то люди, как слабые дети,
Неуверенно ходят по ней.
О, как жалки усилья трудящихся гномов
— Может быть, лишь теней от луны —
Перед грозною мощью гранитных изломов,
Перед ревом упорной волны!..
На протянутой сети колышатся пробки,
Зацепясь за изгибы камней, —
И движенья гномов бессильны и робки
Вместе с чадом их желтых огней…
Может быть, это только дрожащие пятна,
Только черные тени луны,
Над грохочущим ревом волны перекатной
Чьи-то душно-кошмарные сны?
Алупка, Сентябрь 1904.
4. В лодке
Franz Evers
Ярко-пенистых волн переливы
Затихают, пурпурно горя.
Берега задремали лениво –
Запылала пожаром заря.
В небесах на мерцающем фоне –
Облаков позолоченных рой.
Это – белые, быстрые кони
С золотисто-пурпурной уздой!
Дальше, шире кровавое море.
Обагрённые волны горят. –
Мы плывём в беспредельном просторе
Прямо, в закат!
1902
II. ДА, ЭТО ЮГ
И их хрустящий бег на камни и песок?
Ты видишь, там, в чадрах идут с упрямым мулом,
И яркость этих глаз, и смуглость этих щек?
О, дева нежная, как персик бархатистый,
О, дева стройная, как тонкий кипарис.
Да, это юг, пьянящий и лучистый. —
О, покорись!
Ты видишь этот блеск зыбящийся и синий?
Да, это моря блеск, входящий в небеса,
И ветви мягких туй и ласковых глициний,
И миртов шелестных округлые леса?
О, дева нежная, как горние рассветы,
О, дева стройная, как тонкий кипарис;
О, полюби любви моей приветы,
О,покорись!
Ты видишь призрак гор как бы в налете пены,
И солнце жгущее пьяняще-горячо?
Все эти белые, сверкающие стены,
Их мрамор матовый, как женское плечо?
О, дева нежная, как чашечки магнолий,
О, дева стройная, как тонкий кипарис,
О, не борись, не бойся нежной боли,
О, покорись!
Алупка, Сентябрь 1904.
