— Интересно, что это такое? — спросил Макгрегор.

— Тут играют в покер, — пояснил Пит, как всегда радуясь тому, что ему известно нечто такое, чего не знает Макгрегор (что случалось довольно редко). — По законам Калифорнии покер не считается азартной игрой, и местные власти сами решают, разрешать ли игру в покер на своей территории. А в Гардене эти клубы платят немалые налоги.

На бульваре Гардена, где стояла почта, сосредоточилась вся деловая жизнь городка: аптека на углу бульвара Вермонт, универсальный магазинчик, ювелирная лавка и розовое оштукатуренное здание «Бэнк оф Америка», чья написанная староанглийскими буквами позолоченная вывеска блестела в лучах утреннего солнца.

Стояли здесь и жилые дома, по большей части белые щитовые домики, возведенные задолго до войны. Рядом с одним из них, на узкой улочке под названием Бадлонг, отыскалась почта. Пит подвел машину ко входу; места для стоянки имелось предостаточно.

— И что теперь? — спросил он, выключая двигатель.

Макгрегор боролся с дорожной картой; как Пит и предвидел, у него хватило умения правильно сложить проклятую штуковину и сунуть ее в бардачок.

— Теперь? Зайдем на почту и станем ждать, пока мистер Гордиан не откроет ящик номер сто сорок восемь.

— И когда просидим там часов шесть-восемь, нас выкинет почтмейстер.

— Чушь. Писатели просто обожают заглядывать в почтовые ящики — болезнь у них такая. А почтмейстера я беру на себя.

— Не возражаю. — Они уже шагали к низким и широким ступеням почты.

Все оказалось так, как предсказывал редактор. Когда худая личность за прилавком осведомилась, чем он может помочь джентльменам, Макгрегор спросил:

— Не подскажете, во сколько вы обычно раскладываете почту по ящикам? У нас на это время назначена встреча кое с кем.

— Обычно около одиннадцати, — невозмутимо ответил почтмейстер. — Время у вас еще есть.

— А где тут у вас можно выпить кофе? — поинтересовался Пит, не желая окончательно остаться в стороне от разговора.

— В квартале налево есть кулинария. Полагаю, там вам помогут.

Кофе им налили обжигающе горячий и крепкий, но хороший. Пока Пит и Макгрегор его пили, вошел японец в костюме и шляпе; многие прохожие на улицах Гардены были восточного происхождения. Японец купил полфунта салями, расплатился с продавцом, поблагодарил его и вышел.

— Окультурились, — усмехнулся Макгрегор. Его взгляд стал сосредоточенным. — Гмм-м… кажется, с этим можно что-то сделать. Допустим, у нас есть инопланетная раса, только что вступившая в контакт с более технологически развитыми землянами…

Их дальнейший разговор продавец за прилавком слушал, выпучив глаза. Пит торопливо царапал заметки в записной книжке, и едва не забыл взглянуть на часы.

— Уже половина одиннадцатого. Пора возвращаться, а то вдруг они сегодня начнут раньше?

Макгрегор поднялся (к явному разочарованию продавца), но он был не из тех, кого легко отвлечь от размышлений.

— Все это очень хорошо, — продолжил он, когда они шагали к почте, — но как быть с отношением инопланетных жрецов? Пусть даже машины и механизмы землян сильно облегчат жизнь их соплеменникам, но разве они не покажутся жрецам некой черной магией? И как это повлияет на их общество?

— Тут возможны несколько вариантов. И при данных конкретных обстоятельствах жрецы даже могут оказаться правы.

— И то верно. Господи, да ведь тут нет однозначного и правильного ответа. А я хочу получить хороший, крепкий, внутренне непротиворечивый текст, развивающий эти предположения — какими бы они ни оказались — до логического конца.

Возле абонентских ящиков на почте уже стояли два человека, еще несколько вошли следом за Питом и Макгрегором.

— Не могут же они все оказаться писателями, — прошептал Пит, прикрыв рот ладонью.

Редактор закатил глаза:

— Ты будешь потрясен, узнав правду.

В пять минут двенадцатого сквозь небольшую толпу протолкался почтальон с огромной позвякивающей связкой ключей и начал заполнять ящики. Макгрегор толкнул Пита локтем, но тот уже увидел, как несколько конвертов отправились в ящик 148.

Пит повертел головой, гадая, кто из стоящих рядом с ним мужчин — таинственный Марк Гордиан (если он, конечно, здесь). Разумеется, не этот лысый коротышка в комбинезоне; вид у него такой, точно он и читать-то не умеет, не то что писать. Куда вероятнее смотрелись некто похожий на доктора, и мускулистый мужчина в цветастом галстуке.

И получил хороший урок на тему достоверности предположений, когда ящик открыла веснушчатая рыжая женщина в очках. Внешне она была на пару лет моложе Пита, и выглядела уютно-небрежно в блузке цвета ржавчины и зеленых спортивных брючках.

Рядом с ним хмыкнул Макгрегор:

— Полагаю, нет никаких причин полагать, что Гордиан не может быть женат.

— Пожалуй, нет, — согласился Пит. И все же он был застигнут врасплох: он так много думал о Марке Гордиане писателе и Марке Гордиане загадке, что на Марка Гордиана в роли обычного человека сил у него уже не осталось.

Женщина не обратила внимания ни на него, ни на Макгрегора. Они вышли следом за ней на улицу, где она уже вскрывала почту. Один из конвертов явно имел внутри чек, и отправился в сумочку. Открыв второй, она негромко бросила: «Вот дерьмо», смяла листок и швырнула его в мусорник. Она выглядела не сердитой, а лишь раздраженной, а ругнулась так, как поступил бы на ее месте мужчина. Пит удивленно моргнул.

Ее машина стояла в нескольких шагах от его «шевроле». Пит немного нахмурился: она ездила на дешевом и уродливом «фольсквагене-жуке». Сам он несколько месяцев перестреливался с немцами, и ему даже в голову не приходила мысль купить немецкую машину.

— Извините, вы миссис Гордиан? — спросил он, когда женщина открыла дверцу своей машины. Она на секунду замерла, потом удивленно взглянула на него снизу вверх.

— Кажется, мы с вами не знакомы, — ответила она. — Но да, я мисс Гордиан.

Пит обозвал себя болваном, потому что не заметил отсутствие кольца у нее на пальце. Единственным утешением для него стало то, что Макгрегор тоже этого не заметил. Редактор кивнул, извиняясь.

— Вы родственница Марка Гордиана? — спросил он.

Женщина прищурилась. Питу показалось, что она сейчас уедет, не ответив, и мысленно приготовился ехать за ней.

— А кто вы?.. — начала она и смолкла. — Вы Джеймс Макгрегор. — Слова прозвучали, как обвинение.

— Да. А это Питер Лундквист.

Ее брови взметнулись.

— А ведь и верно! — воскликнула она, словно узнала его, хотя Пит не сомневался, что никогда прежде ее не видел. — А зачем вы ищете Марка Гордиана? — спросила она, помедлив.

— «Реакции», — коротко ответил Пит и понял, что попал в цель.

— А-а… — протянула она и топнула. — Вот дерьмо! — На сей раз ругательство прозвучало признанием. — Так вы уже над ним работаете?

У Пита заколотилось сердце, но он заставил себя успокоиться.

— Да.

— Так вы родственница Марка Гордиана? — повторил Макгрегор.

Уголок ее рта приподнялся:

— В некотором смысле. Я и есть Марк Гордиан.

Пит никогда прежде не видел на лице Макгрегора выражение, достойное называться глупым, но предположил, что сейчас у него самого выражение не умнее.

— Полагаю, ответ достаточно честный, — сказал наконец Макгрегор. — В конце концов, есть и Е. Мейн Халл, и Кэтрин Мур, да и Эндрю Нортон тоже, насколько мне известно, женщина. Рад с вами познакомиться, «Марк».

— А вот я не совсем уверена, что рада с вами познакомиться, — возразила она, все еще вглядываясь в их лица. — Кто еще знает, что вы здесь? — Это был резкий вызов; Пит решил, что она вновь готова взорваться.

— Моя жена, разумеется, — ответил редактор. Пит повторил его слова. — И есть еще детектив в Нью-Йорке, которого очень интересует машинка, на которой вы печатаете.

— Охотно верю. — Она усмехнулась. — И больше никто? Ни ФБР, ни ЦРУ?

Пит развел руки:

— Да что бы мы им показали? Они бы со смеху померли, послушав, как мы изображаем Бака Роджерса. И кроме того, — добавил он с присущей ему независимостью, — какое им, черт побери, до всего этого дело?