Вот какой сон помог Сэмунду вырваться из Школы Чернокнижия и вернуться домой.

Пришел как-то раз к священнику Сэмунду Мудрому парень, которого все считали тупицей, и попросил, чтобы тот обучил его христианской премудрости. Парень и впрямь был такой тугодум, что учение давалось ему с большим трудом. Он сам от этого страдал и не знал, как поумнеть. И вот приснился ему сон, будто какой-то человек спрашивает у него, хочет ли он, чтобы его разум просветлился. Парень, конечно, ответил, что хочет. Тогда этот человек и говорит:

— Обещай, что уедешь со мной весною наутро после дня найма работников, — и твое желание исполнится.

Парень пообещал уехать с ним, и человек исчез.

С той ночи парень так изменился, что даже священник Сэмунд дивился его умным ответам. Зато он сделался таким угрюмым и мрачным, каким сроду никогда не бывал. Сэмунд и это заметил и всякий раз при встрече расспрашивал парня, что с ним случилось. Сперва парень уклонялся от ответа, но в конце концов во всем признался священнику. Сэмунд сразу смекнул, в чем дело.

— Это к тебе приходил черт, который вздумал заполучить твою душу, — сказал он и добавил: — Бояться тебе нечего, но впредь надо жить своим умом.

Зима шла на убыль, и наступил день найма и увольнения работников. Вечером Сэмунд позвал парня в церковь. Подвел он его к алтарю, надел на него священническое облачение, дал в руки дискос и потир с вином и велел стоять лицом к алтарю. Потом он велел парню каждому, кто к нему подойдет, давать причащаться. Если подошедший откажется принять причастие, пусть это будет хоть сам священник Сэмунд, парень не должен уходить с ним.

Священник ушел, а парень сделал все, как ему было велено. Через некоторое время появляется тот, кого он видел во сне. Он приказывает парню бросить все, что тот держит в руках, снять облачение и следовать за ним, а парень в ответ ему святые дары протягивает. Тот притворился, будто не видит, и еще раз потребовал, чтобы парень шел за ним, но тот не подчинился, и пришелец исчез. Потом к парню один за другим стали подходить приятели и тоже уговаривали его уйти из церкви. Он им всем предлагал причаститься, но они отказывались. Вскоре он увидел и священника Сэмунда, тот строго приказал ему покинуть церковь. Парень опять не поддался и протянул священнику хлеб и вино, но священник отвернулся от святых даров.

— Не за тем я пришел сюда, — сказал он и исчез.

После этого парню стали мерещиться всякие чудища и даже сам дьявол, ему казалось, будто церковь ходуном ходит и вот-вот рухнет. Он насмерть перепугался и уже хотел было бросить святые дары и бежать, как вдруг раздался колокольный звон. Все видения тотчас исчезли, в церковь вошел священник Сэмунд, подошел к алтарю, причастился и сказал парню, что теперь он в безопасности и больше никто не станет его преследовать.

Парень обрадовался и от всей души поблагодарил священника. С тех пор он стал самым преданным другом Сэмунда и, говорят, до самой смерти сохранил светлый разум.

Однажды Каульвюр, который вместе с Сэмундом учился в Школе Чернокнижия и которого Сэмунд в свое время избавил от черта, сказал своим домашним, что он хочет посетить Сэмунда и посмотреть, сможет ли он превзойти старого друга в черной магии.

Приехал он в Одди, так назывался хутор, где жил Сэмунд, и постучал в дверь. Сэмунд послал работника узнать, кто приехал. Работник никого не увидел, вернулся и сказал, что там никого нет. Снова раздался стук. Сэмунд послал другого работника, но и тот никого не увидел, хотя все постройки обошел.

Наконец постучали в третий раз. Сэмунд вскочил и говорит:

— Видно, гость все-таки хочет, чтобы его нашли.

Вышел он сам и увидел Каульвюра сына Ауртни. Друзья сердечно обнялись. Каульвюр попросил разрешения остаться, и Сэмунд пригласил его в дом. Но Каульвюр сказал, что надо сначала стреножить его лошадь.

— Хоть и неловко обращаться к тебе с такой просьбой, но мне было бы приятно, если бы ты сделал это сам, — сказал Каульвюр.

Сэмунд обещал все сделать собственноручно и ушел. Он не возвращался так долго, что Каульвюр даже удивился.

— Ты что же лошадь стреножить не можешь? — спросил он Сэмунда, когда тот вернулся.

— Стреножить лошадь дело нехитрое, — ответил Сэмунд, — если б только я знал, где у нее ноги.

— Думаю, они у нее под брюхом, как у всех лошадей, — сказал Каульвюр.

Сэмунд опять ушел надолго, но нам так и неизвестно, удалось ли ему в конце концов стреножить ту лошадь.

Вернувшись, он попросил гостя пожаловать в дом. Сам он прошел вперед со свечой и остановился в сенях. Каульвюр хотел войти следом, да потерял дверь и никак не мог отыскать ее. Тут и жена Сэмунда вышла узнать, кто к ним приехал.

— Мой друг Каульвюр, — ответил ей Сэмунд.

Жена удивилась, почему он не приглашает гостя в дом.

— Давно уж пригласил, — ответил Сэмунд.

Тогда она хотела сама пойти за гостем, но Сэмунд не позволил. Долго им пришлось ждать, покуда Каульвюр нашел двери и попал в дом. Он был сам не свой от злости и попросил хозяйку принести ему побольше воды.

— Зачем тебе столько воды? — полюбопытствовал Сэмунд.

— Думаю, что сегодня вечером она понадобится не мне одному, — ответил гость.

Каульвюра провели в парадную комнату, подали ему мясо и дали нож. Начал он есть, но нож был тупой и ничего не резал. Тогда Сэмунд взял нож и пошел его точить. Вернувшись, он отдал нож Каульвюру и предупредил, чтобы тот был поосторожней — нож теперь очень острый.

— Пустяки, — сказал Каульвюр, но, отрезая первый же кусок, рассек тарелку, столешницу и собственное колено.

— Я же предупреждал тебя, — сказал Сэмунд, но Каульвюр ответил, что эта рана несмертельная, и перевязал ее.

В те времена был обычай читать застольную молитву до и после еды. Только Каульвюр начал читать молитву после еды, как Сэмунд помертвел и откинулся на спинку стула. Каульвюр велел спрыснуть его водой. Жена Сэмунда так и сделала, но это не помогло. Тогда Каульвюр вскочил и тоже стал брызгать на Сэмунда, тот пришел в себя и по приказанию Каульвюра выпил воды.

— Я знал, что не мне одному захочется пить нынче вечером, — сказал Каульвюр. — Не зря я так долго искал твою дверь.

На этом друзья прекратили свои забавы и здраво обсудили, кто же из них более сведущ в колдовстве. И Каульвюру пришлось признать, что Сэмунд постиг премудрости Школы Чернокнижия все до единой.

В те далекие времена, когда в Исландии жил мудрец и колдун по имени Тормоуд, там было принято торговать только летом. Особенно этого придерживались на Западе, в Стиккисхоульмуре и Оулавсвике. На зиму купцы перед отъездом из страны запирали и опечатывали свои лавки. Если же зимой случался голод, чиновник, которому были доверены ключи, открывал какую-нибудь лавку, отпускал беднякам зерно, кому в долг, кому за наличные деньги, а потом снова запирал и опечатывал лавку.

Как-то зимой бедняки Стиккисхоульмура попросили Тормоуда открыть для них лавку. Они жаловались, что голод скосил уже многих, а в лавке полно продовольствия, которое чиновник отказывается выдать, несмотря на их просьбы. Они были уверены, что перед могуществом Тормоуда не устоят никакие замки и запоры. Тормоуду их просьба пришлась не по душе, однако он уступил беднякам. Стоило ему прикоснуться к запорам травой под названием вороний глаз, как они открылись сами собой, и бедняки запаслись зерном. Себе же Тормоуд не взял ни крошки.

После этого случая недруги Тормоуда распустили слух, будто он обокрал лавку в Стиккисхоульмуре, а друзьям пришлось оправдывать его, говоря, что он хотел помочь нуждающимся. Этот слух дошел и до главного чиновника в Снайфедле Гвудмунда сына Сигурда, того самого, про которого епископ Эсполин писал в своей летописи, что при нем в Оулавсвике разбили окна лавки и совершили кражу. Кто именно обокрал ту лавку, так и осталось неизвестным. Когда же Гвудмунду самому понадобилось оделить бедняков зерном, он даже не стал ломать печати, а влез в лавку через окно и достал оттуда все что нужно. Правда, он понимал, что поступил небезупречно и что рано или поздно ему это припомнят.