– Всё оказалось совсем не так, как я ожидала, - сказала Елена Троянская.

Человек за стойкой кивнул, на его лице застыло выражение профессионального сопереживания.

– Не было никакой эпической любви, никакой грандиозной романтики, - сказала Елена. Нет, Молли. Молли. Но было так трудно перестать думать о себе, как о Елене, после стольких лет, проведённых в голове другой женщины. – Грязь, разруха и антисанитария. Парису хватило всего нескольких недель, чтобы наиграться своим трофеем, и я провела долгие годы запертой в маленькой комнате, скучая в голове Елены.

– Значит, Парис не был влюблён?

Человек, стоящий за стойкой, был одет в пурпурно-белую униформу «Экскурсий во времени» с металлическим бейджем «Трэвис» на груди.

– Не в Елену, – ответила Молли. – Я почти уверена, что его гораздо больше интересовал Эней.

– Мне очень жаль, – сказал Трэвис. – Реальная история очень редко совпадает с той, что была записана и передавалась через столетия. События, как правило, с каждым пересказом всё больше и больше отдаляются от действительности.

– Я не сдамся только потому, что Парис оказался таким надменным мерзавцем, – сказала Молли. – До нас дошли и другие истории о настоящей любви. Чистой любви, которую невозможно встретить в наши дни, и я полна решимости её испытать! 

*** 

Верная своему слову, Молли вернулась на следующей неделе. Трэвис приветственно помахал ей рукой из дальнего конца офиса, а затем подошёл, чтобы поздороваться и принять её заказ, а потом помог устроиться в кресле. Но, прежде чем закончился оплаченный ею час, Молли отключила провода машины времени от своей головы и, нахмурившись, поднялась.

– Опять не было настоящей любви? – спросил Трэвис.

– Даже близко. Цезарь был развратным стариком, и Клеопатра всегда считала их союз браком по расчёту. Марк Антоний был ещё хуже. Когда дела шли не так, как планировалось, он вымещал это на мне... На ней. – Молли поёжилась.

– Звучит ужасно, – сказал Трэвис, звучащее в его голосе беспокойство казалось неподдельным. – Скажите, она и в самом деле использовала ядовитую змею для самоубийства?

– Не знаю, я отключилась раньше...[1] – Молли замолчала, затем взяла себя в руки.

– Знаете, что было самым худшим? Марк Антоний бил её, и Клеопатра просто это ему позволяла. А я ничего не могла сделать, как бы ни старалась.

– Это законы путешествий во времени, – вздохнул Трэвис. – Нам отведена всего лишь роль зрителей. Пассажиров, которые, находясь в пути, никак не могут влиять на события.

– Интересно, что почувствовали бы люди, подобные Клеопатре, если бы узнали о десятках тысяч туристов, путешествующих в их головах, наблюдающих за каждым мгновением их личной жизни? – Молли скрестила руки на груди.

– Пожалуй, это к лучшему, что они ничего не подозревали, – сказал Трэвис. – Как знать – может быть, какие-нибудь клиенты Временных Экскурсий из будущего наблюдают за нами прямо сейчас.

Молли очень не понравилась эта мысль. 

*** 

– Я не был уверен, что вы вернётесь, – сказал Трэвис неделю спустя

– Я читала, - ответила Молли. – Наполеон писал такие чудесные любовные письма своей подруге.

Она протянула Трэвису свою кредитную карту.

– Наполеон был свиньёй! – объявила она через час. – Все эти его любовницы, а затем он просто вышвырнул бедняжку Жозефину,  променяв на эту  австрийскую профурсетку только потому, что та не могла родить ему ребенка.

– Есть и другие моменты в истории, которые вы могли бы попробовать, – сказал Трэвис. – Тристан и Изольда, Хуан и Эвита Перон.[2]– Он улыбнулся. – Я тоже кое-что читал.

– Нет, я решила закончить с экскурсиями во времени, – сказала Молли.

– Мне грустно это слышать. - Трэвис неуклюже переместил свой вес с ноги на ногу. – Надеюсь, вы передумаете. Всегда приятно было видеть вас здесь.

Молли изучающее оглядела Трэвиса, смущённо ожидавшего её ответа. Ему не хватало яркой внешности Париса, точёных мышц Марка Антония или уверенности Наполеона. Но его глаза были такими добрыми…

– Может, выпьем как-нибудь по чашечке кофе? – предложила Молли.

– Конечно, – улыбнулся ей Трэвис. – Моя смена как раз только что закончилась.

Когда они спустя несколько минут вышли вдвоём на улицу, Молли успела убедить себя в том, что вздох удовлетворения, который она услышала в своей голове, был всего лишь плодом её воображения.