- А о Пэррише что-нибудь известно?

- Точно никто ничего не знает. Хотя, после встречи с Мейсоном он возвращался на ранчо, где его видели в компании какого-то ковбоя. Возможно, это был Поул. Пэрриш, должно быть, застал его за кражей скота, но об этом мы уже никогда не узнаем.

Джим Сартэн смотрел в окно на залитую солнцем улицу. Отсюда ему был виден желоб водокачки, рядом с которой одиноко росли два дерева. Человек присел на краю тротуара и что-то строгал. Мимо пробежал чей-то малыш, догоняя укатившийся мячик. И еще дальше, у коновязи, терпеливо дожидалась хозяина серая лошадь, то и дело принимавшаяся бить копытом и изредка помахивать хвостом, отгоняя мух.

Это была тихая улица, где царили покой и порядок. И да будут благословенны те времена, когда весь Запад станет таким же мирным, как этот небольшой городок - Хила-Кроссинг...

ШАМАНСКОЕ КАПИЩЕ

Приключения Малыша по прозвищу "Кактус".

Малыш Кактус пребывал в наредкость благодушном настроении, и даже недавняя безвременная кончина сеньора Фернандеса, известного более под прозвищем "Туз", не омрачала его мыслей, представляясь чем-то очень далеким. Конечно, если бы это он, Малыш, самолично отправил Туза на тот свет, изрешетив того пулями из своих пистолетов, то он, пожалуй, и поостерегся бы, зная крутой нрав четырех братьев Фернандесов.

Но он не стрелял в Туза. В тот роковой момент он попросту сыграл роль "перста судьбы", и если бы не та его милая шалость, то проворные пальцы старшего Фернандеса, возможно, и по сей день тасовали бы карточную колоду, и он по своему обыкновению обыгрывал бы всех подряд, сидя за карточным столом в "Кантине".

Никто из друзей или знакомых не мог усомниться в наличии у Малыша чувства юмора, которое, несомненно, помогало ему проще относиться ко многим серьезным вещам, к таким, например, как игра в покер. Но вот о чувстве юмора Мартина Джима (называемого так потому, что он был вторым из двух Джимов Мартинов, обосновавшихся в Арагоне) следовало бы рассказать особо. Вообще-то с чувством юмора у него было все в порядке, но вот только на покер оно никоим образом не распространялось. Мартин Джим был рослым, мускулистым парнем, который никогда и нигде не появлялся без своего пистолета.

В тот памятный день, незадолго до смерти, Туз сидел за карточным столом, играя по маленькой с Мартином Джином, Малышом Кактусом, Патом Груеном и странствующим старателем, метко прозванным Шкурой. Будучи по натуре человеком наблюдательным, Малыш подметил, с какой легкостью руки сеньора Туза манипулируют картами, приняв также во внимание результаты пары последних партий. Когда же очередь сдавать дошла до Туза, Малыш под благовидным предлогом выскользнул из-за стола. Остальные же, оказавшись менее искушенными и более доверчивыми, остались в игре, в результате которой горка фишек на столе перед Тузом выросла до неприличных размеров.

В конце концов, когда Пат Груен и Шкура, просадив к тому времени практически подчистую все, что у них было, выбыли из игры, началась партия, в которой предстояло сыграть двоим - Тузу Фернандесу и Мартину Джиму. Когда на кон оказалось поставлено целых двенадцать тысяч долларов, заработанных нелегким трудом (в месяц ковбой зарабатывает не больше сорока!), чувство юмора у Мартина Джима быстро пошло на убыль, стремительно приближаясь к нулю.

Малыш Кактус, все это время безучастно следивший за игрой со стороны, видел, как паршивая овца толкает на заклание большого агнца; к тому же ему удалось мельком подглядеть в карты Туза Фернандеса. Он держал пару четверок, девятку, десятку и даму. Несколько минут спустя он снова перевел взгляд на руку Фернандеса, но уже не увидел там ни девятки, ни десятки, ни дамы, вместо которых там жались друг к другу три туза, составившие компанию первоначальной паре четверок.

Само собой разумеется, что подобный феномен не мог не заинтересовать его, особенно теперь, когда еще во время игры он обратил внимание на довольно необычное положение руки Туза.

* * *

Когда пришло время открывать карты, у Мартина Джима оказалось две пары, а Туз Фернандес, будучи очень доволен собой, выложил на стол свой "фул-хаус".

Подавшись вперед, как будто для того, чтобы получше разглядеть карты, Малыш Кактус как бы ненароком прижал к столу край манжеты белой рубахи Туза, насаживая ее на шляпку гвоздя, торчавшего из столешницы.

Сочувственно улыбаясь, Туз Фернандес сделал жест, которому суждено было оказаться предпоследним в его впустую растраченной жизни. Он потянулся к банку.

Но стоило только его загребущим рукам сделать это резкое движение, как послышался пронзительный треск рвущейся ткани, белый рукав старшего Фернандеса лопнул, и из-под него показалось то, что на языке людей, знакомых с подобными вещами именуется не иначе, как "заначкой в рукаве". У Туза в "заначке" оказалось несколько карт, и среди них были исчезнувшие девятка, десятка и дама.

Сцена получилась совершенно безобразная, на какое-то мгновение Туз Фернандес замер, и, наверное, сердце у него ушло в пятки. Но затем он сделал свой второй и последний из двух предсмертных жестов. Схватился за пистолет.

И конечно же, как, впрочем, и следовало ожидать, исход той игры оказался вполне закономерен. И никто от берегов Мексиканского залива до просторов Колорадо не осмелился бы этого отрицать. Как уже упоминалось выше, Мартин Джим никогда не расставался со своим шестизарядником, и к тому же он придерживался чрезвычайно строгих принципов, особенно когда дело касалось таких деликатных вещей, как покер.

Тут же поняв, в чем дело, он выхватил револьвер. Было бы большой ошибкой рассматривать эти два события отдельно друг от друга. Они были одним единым действом.

Сеньор Туз Фернандес едва успел выхватить пистолет из кобуры, когда Мартин Джин уже вскинул руку с револьвером и дважды выстрелил через стол.

Свинец, принимаемый внутрь в столь больших дозах и с такого расстояния совершенно не усваивается организмом, что уже давно и доподлинно известно.

Наилучшим доказательством для любой теории является ее проверка на практике, лишь тогда эта теория может считаться верной. Сеньора Туза Фернандеса похоронили сообразно полагающейся для подобных случаев церемонии, с картами рокового "фул-хауса", приколотыми на грудь, поверх большого кровавого пятна, и во все той же рубахе с разорванным рукавом в доказательство спрятанной в него "заначки". Если когда-нибудь в будущем его тело будет подвернуто эксгумации с некоей научной целью, то любой игрок в покер сможет с первого же взгляда безошибочно установить причину смерти.