СТАТЬЯ XII. Окончательное заключение квалификаторов.

За изложенной выше процедурой идет следующая: призываются богословы-квалификаторы и им передается оригинал их заключения, составленный во время предварительного следствия, а также выдержка из полученных на последнем допросе объяснений обвиняемого по поводу этих заключений и по поводу сообщенных ему показаний свидетелей. Квалификаторы должны были второй раз пересмотреть свое заключение, разобрать объяснения, данные по его содержанию обвиняемым, и составить заключение, снял ли он с себя своими показаниями тяготеющее над ним обвинение в ереси и притом абсолютно или только в части, или же его показания только подтвердили эти подозрения, и его можно рассматривать как закоренелого еретика.

Квалификаторы едва дают себе труд выслушать быстрое чтение всех этих актов и торопятся дать заключение; это и есть последний акт процесса, далее следует исполнение простых формальностей.

СТАТЬЯ XIII. Приговор.

Когда дело вступило в описанную стадию, оно считается законченным. Призывается эпархальный епископ, принимающий совместно с инквизиторами решение о том, что следует предпринять в данном случае.

Оправдательные приговоры за время, предшествующее вступлению на престол Филиппа III, чрезвычайно редки; на тысячу и даже на две тысячи приговоров можно не встретить ни одного оправдания.

СТАТЬЯ XIV. Объявление приговора и приведение его в исполнение.

В довершение ужасов, осквернивших суд инквизиции, приговор объявляется жертве только тогда, когда уже началось приведение его в исполнение. Осужденный на сожжение посылается на «примирение с церковью» для выдачи гражданским властям одетый в «san benito», с картонной митрой на голове, с веревкой на шее и со свечей зеленого воска в руке. Когда осужденный приведен на место, ему читается приговор, и он или вновь принимается в лоно церкви или передается светскому суду для сожжения по постановлению королевских судей. Это ужасное обращение с осужденным, не имеющее ничего себе подобного ни в одном суде во всем мире и не оправдываемое ни разумом, ни естественными правами человека, приводило иногда к крайне тяжелым результатам: несчастные осужденные, полагая что их ведут на эшафот, внезапно от испуга теряли рассудок и оставались сумасшедшими до смерти. Таких примеров очень много.

Смерть Торквемады ничего не изменила в ходе инквизиции. Его преемник, доминиканец Диего Деза, утвержденный в своей должности папской буллой от 1 декабря 1498 г., ни на волос не ослабил преследований.

Наоборот он даже издал ряд новых распоряжений, долженствовавших оживить деятельность Сант-Оффицио, и есть полное основание предполагать, что он превзошел бы даже самого Торквемаду, — если это было бы возможно.

Им выработано также несколько новых статей касательно конфискации имущества, что составляло предмет неусыпных забот испанских королей и их инквизиторов.

Он предложил также введение инквизиции в Сицилии и в Неаполе и добился того, что обе эти страны были изъяты из юрисдикции Рима и подчинены власти великого инквизитора в Испании.

Сицилия оказала энергичное сопротивление, и войскам инквизиции пришлось долгие годы бороться с поднявшим оружие населением.

Покоренные, наконец, сицилийцы восстали еще раз в 1516 году, освободили всех узников и изгнали инквизиторов.

Но вскоре Сицилия подпала вновь под ненавистное иго доминиканских монахов, подавленная могуществом Карла V.

Неаполитанскому королевству более посчастливилось, и его сопротивление учреждению Сант-Оффицио увенчалось успехом.

Фердинанд V принужден был уступить и просил только в виде компенсации, чтобы неаполитанцы согласились на изгнание из своей страны всех новых христиан, бежавших из Испании и укрывшихся в Неаполе.

Даже в этой просьбе ему было отказано, и так называемые «мараны» остались в Неаполе.

Деза искупил это поражение тем, что получил от короля разрешение на учреждение Сант-Оффицио в Гранадском королевстве.

Это противоречило формальным обещаниям, данным маврам, которым было клятвенно подтверждено при покорении Гранады, — являвшейся их последним убежищем в Испании, — что они не будут подчинены надзору Сант-Оффицио.

Но, как известно, короли не имеют привычки сдерживать свои обещания, да кроме того католическая церковь всегда к их услугам, чтобы рассеять всякие сомнения в этом отношении, если бы таковые возникли.

Таким образом Деза успокоил угрызения совести королевы Изабеллы, и с ее согласия инквизиторы в Кордове распространили свою юрисдикцию и на территорию старинного мусульманского Гранадского королевства.

Главным инквизитором в Кордове был дон Родригец де Герреро.

Основным его свойством была необыкновенная жестокость, благодаря которой он получил название «Tenebrero» (Сумрачный). Эта жестокость вскоре вызвала восстание мавров.

Восстание было подавлено, и вслед за этим был издан декрет, по которому всем некрещеным маврам предписывалось в трехмесячный срок покинуть Испанское королевство.

Эта насильственная эмиграция, в связи с имевшим незадолго перед тем изгнанием евреев (в 1492 г.), заставила Испанию в несколько лет потерять до трех миллионов жителей.

Большинство мавров предпочло креститься, чем покинуть страну, но как для них, так и для евреев, крещение не послужило действительной гарантией от преследований Сант-Оффицио.

И вот, начиная с того момента как инквизиция захватила в свои кровавые сети остатки этого побежденного народа, все провинции Испании, где проживали мавры, сделались театром непрекращающейся гражданской войны.

Восстания вспыхивали одно за другим и кровь лилась рекой.

При Карле V, в 1526 году, восстали мавры в Валенсии. Их мечети были закрыты, и они принуждены были креститься.

В это время все южные города, от Валенсии до Малаги, были переполнены маврами.

Высылки и изгнание не уменьшили их числа.

Это был энергичный, живой народ, деятельный и умный; он вырастал под секирой палача, как трава под косой крестьянина.

Инквизиция не теряла их из виду и готова была послать на костер всякого, кто хоть на йоту уклонился бы от исполнения малейшей формальности внешнего культа.

Так дело шло до Филиппа II.

В это время, в 1566 году, архиепископ гранадский Герреро, фанатик-изувер, готовый на самые страшные насилия и репрессии, подал королю меморандум с перечнем отступлений от веры этих новых христиан.

Филипп поручил рассмотрение этого вопроса особому совету под председательством великого инквизитора Эспиноза.

Орудия пыток. Гравюра 15 в.

Было решено единогласно прибегнуть к огню и мечу и восстановить действие декрета, изданного Карлом V в 1526 году, но оставшегося без применения, в виду опасных последствий, какие он мог вызвать.

Вот текст этого декрета:

«Строго воспрещается маврам говорить и писать на арабском языке как публично, так и у себя дома. Предписывается говорить и писать только по-кастильски, выдать свои арабские книги для сожжения, отказаться от всех обрядов, костюма, имен и обычаев мавританского происхождения, равно как от пользования горячими банями, сделавшимися необходимостью в их жизни. Свадебные обряды у мавров должны совершаться публично по христианскому обряду, причем двери дома, где совершается бракосочетание, должны целый день оставаться открытыми, чтобы каждый мог убедиться в том, что не совершается запрещенных обрядов. Мавританские женщины должны ходить по улицам с открытым лицом».

Таким образом не пощадили ни одного из самых дорогих для мавров обычаев, даже тех, которые основывались на их национальных свойствах. Не знаешь, чему здесь более удивляться: мерзости или безумию! Ведь целому народу предписывалось забыть свой национальный язык, т. е. вырвать самую основу своего бытия, и выучиться в три года новому языку, противному самой сущности его национального наречия. В этом тираническом законе не было недостатка и в наказаниях: «Первое нарушение карается месяцем тюрьмы, двухлетним изгнанием и штрафом от шестисот до тысячи мараведисов; при втором нарушении наказание удваивается; при третьем, помимо указанных наказаний, виновный подвергается пожизненному изгнанию»[31].