Лишь с этого времени, т. е. с 1232 года, — когда папа обратился с грамотой к архиепископу таррагонскому, дабы уведомить его о наличии некоторого количества еретиков в некоторых испанских епархиях, — лишь с этого времени инквизиция начала постепенно образовываться и действовать по ту сторону Пиренеев.

В последующих главах мы будем говорить исключительно об инквизиции в Испании. Испания, которой суждено было находиться под ее гнетом до 1820 года, первоначально проявила к ней глубочайшую враждебность.

Как только инквизиция начала проявлять себя, народ возмутился, и все, что было среди граждан честного и энергичного сначала протестовало, а затем бурно сопротивлялось ей.

Первый инквизиторский трибунал был уничтожен в Лерида, второй в ургельской епархии.

Немедленно началась борьба.

Был убит доминиканский монах Пьер де Планеди, так же, как раньше был убит альбигойцами аббат из Сито.

Впоследствии, доведенный до полного отчаяния, испанский народ не раз избивал инквизиторов или убивал их даже у подножия алтаря.

Как только инквизиция утвердилась в Каталонии и в Арагонии, областной собор, созванный по этому поводу, определил способ действий против еретиков, и те церковные наказания, которым «смирившиеся» должны быть подвержены.

В результате, собор постановил, что «нераскаянные грешники» должны передаваться в руки судебной власти, чтобы пройти через последние муки, испить чашу до дна; а «смирившиеся» должны в течение «десяти лет» стоять каждое воскресенье во время поста у дверей храма, одетые в покаянную одежду, на которой были бы нашиты два креста, другого чем одежда, цвета.

Сожжение еретика Немецкая гравюра 17 в.

В это же время папа Иннокентий IV, оценив по заслугам действия доминиканцев, дал монахам этого ордена особые полномочия на гонения еретиков.

Одновременно он увеличил их права и преимущества, разрешая им лишать почестей, должностей и званий не только еретиков, но и их соумышленников, соучастников и укрывателей.

Он дал им право[4] по-своему толковать муниципальные правила, сводя их к нулю во всех тех случаях, когда они могли бы оказаться вредными для инквизиции; лишать должностей, почестей и званий всех тех, кого они сочтут заслуживающими такого наказания, и судить, не объявляя подсудимым имена свидетелей.

Сильные такого рода поощрениями, снабженные такими правами, которые в глазах верных должны были считаться священными законами, инквизиторы могли свободно предаться произволу самого жестокого фанатизма. Они пользовались всем тем, что было бесконтрольно передано в их руки — имуществом, честью и жизнью граждан, чтобы под прикрытием религии предаваться разбойничьим привычкам, внушенным им жалким монахом, наделенным неслыханной и невиданной с сотворения мира властью, — чувством мести, честолюбия или скупости.

Не довольствуясь преследованием и порабощением живых, они принялись и за мертвых и, таким образом, даже могила перестала быть неприкосновенным местом «вечного успокоения». Можно было видеть, как они «орудовали» против тех, которые уже давно стали добычею червей, как они вырывали их кости, сжигали останки их на костре, забрасывали грязью самую память о них.

Были разрыты могилы д’Арно, графа де Форкалькье, д’Уржель и его дочери Эрмезинды и многих других знатных лиц.

Понятно, что такого рода действия не могли не вызвать народного возмущения, и один из инквизиторов, Пьер де Кадирет, доминиканец, был растерзан разъяренной толпой.

Ныне ему поклоняются в Ургеле, как мученику.

Однако, эти проявления мести и народного гнева нимало не смущали инквизицию.

Безграничный авторитет и материальные преимущества, которые члены Сант-Оффицио[5] черпали в своих кровавых обязанностях, в глазах честолюбивых монахов были более чем достаточной компенсацией за те опасности, которым им приходилось подвергаться.

До начала четырнадцатого века был лишь один областной инквизитор из доминиканцев, имевший право назначать монахов на должности инквизиторов.

В 1301 году глава ордена доминиканцев постановил, что отныне будут существовать две области: первая, именуемая Испанской областью, будет заключать в себя Кастилию и Португалию; вторая, именуемая Арагонской областью, — Валенсию, Каталонию, Руссильон, Серданию и Балеарские острова.

С тех пор стало существовать два областных инквизитора, которые посылали остальных инквизиторов туда, куда считали необходимым. От 1301 до 1356 года инквизиция преследовала попеременно то темплиеров (1308), то, заполучив их имущество, еретиков и тех, которые подозревались в ереси, и устраивала многочисленные ауто-да-фе.

Во время одного из них два «догматика», Пьер Дюран и Бонато, были сожжены в присутствии короля Иакова и его двух детей.

В этот же период арагонский инквизитор Розелли обнаружил в Валенсии секту, члены которой были известны впоследствии под именем бегардов.

Их глава, Иаков Справедливый, искупил свое еретичество вечным заточением.

Что до инквизитора Розелли, то ревностность, с которой он отправлял свои жертвы на костер, снискала ему особое благоволение папы Иннокентия IV, который наградил его, возведя в кардинальское достоинство.

Его заместил Николай Эймерик, который «отличился» еще больше него.

Он издал «Руководство для инквизиторов».

Под его влиянием во всей Каталонии и Арагонии постоянно зажигались ауто-да-фе.

Особенно надо отметить одно ауто-да-фе в Валенсии, в 1360 году, прославившееся неимоверным количеством жертв.

По смерти Григория XI, в 1378 году, начался великий «церковный раскол» на Западе, период, длившийся до 1429 года, во время которого перед Европой предстало зрелище двух пап, отлучающих друг друга от церкви и предающих друг друга анафеме.

Инквизиция, разумеется, разделилась тоже на два лагеря, и каждый из пап с обеих сторон назначил своих инквизиторов.

Впрочем, этот раскол не принес испанцам никакого облегчения, ибо инквизиторы обеих сторон старались превзойти друг друга в усердии и довели это усердие до того, что в середине пятнадцатого века инквизиции не хватало больше жертв.

Когда вспомнишь, какой властью пользовались инквизиторы, когда вспомнишь, что достаточно было быть заподозренным для того, чтобы быть приговоренным, и что ничто в мире не могло спасти от подозрений, — содрогаешься при мысли, что инквизиторам «перестало хватать жертв»!

Разумеется, против этого несчастья были приняты меры.

Были назначены новые инквизиторы в те области, где их еще не было, а с помощью Изабеллы, жены Фердинанда VII, короля Арагонского, унаследовавшей Кастилию, инквизиции стало возможным наконец опутать общей сетью и стянуть в один узел всю объединенную Испанию.

Церковь воспользовалась этим, чтобы издать новые статуты и изменить старые законы инквизиции, придав им большую строгость и большую гибкость — таким образом, Сант-Оффицио перестал «нуждаться в жертвах».

Эта расширенная, усовершенствованная и распространившаяся по всему полуострову инквизиция стала называться «новой инквизицией». Деятельность ее началась в 1481 году и продолжалась до 1820 года, когда временно была отменена вторгнувшимися в Испанию при Наполеоне французами.

Таковы вкратце успехи инквизиции в течение четырнадцатого и пятнадцатого веков.

Из всего этого видно, что она не переставала распространяться и развиваться и что действия ее по отношению к еретикам, одинаково одобрявшиеся всеми папами, немногим отличались от прежнего отношения к ним епископов.

Каждый день приносил ей новые прерогативы, постоянно расширяя сферу ее деятельности и тем самым увеличивая число ее жертв, но ничего нового от этого, в сущности говоря, не произошло.

Лишь время и опыт научили преследователей прибегать к более действительным мерам, усовершенствовать машины, смазывать заржавленные на ней места, дабы она действовала более уверенно и быстро. Ни один из пап, повторяю, не усомнился в своих правах и обязанностях, ни один из соборов не рекомендовал некоторого смягчения и не порицал пыток, ни один ортодоксальный епископ не поднял голоса в защиту мучеников свободы мысли.