То есть, вполне хватит для создания кворума и обеспечения веселого времяпровождения. Естественно, включая возможность пополнить компанию непосредственно на месте отдыха особями мужского пола приятной наружности. А главное – достаточно самостоятельными экономически, чтобы не пришлось покупать для них пиво самим.

Откровенно говоря, походы в пивной рай Марианне уже изрядно приелись, поскольку сей древний пенный напиток она не любила, а смотрела на его потребление как на вынужденную меру, дань условностям и традициям, способ социального общения. Предпочитала же она фруктовые соки, мягкое мороженое и чай без молока или кофе капуччино с хорошей выпечкой. Но… что делать. Общественный долг обязывал ее, как истинную дочь Ирландии, регулярно возносить посильные жертвы в развитие национальной экономики и культуры. Визит в пивбар вполне можно было рассматривать именно в этом контексте.

Ибо была пятница, и по старому доброму ирландскому обычаю после напряженной трудовой или учебной недели не мешало смочить горло хорошим бокалом пива, лучше всего темным и плотным «Гиннес стаут», символом национальной гордости и процветания. У многих это «смачивание» заканчивалось только на рассвете, в четыре утра, когда все ночные увеселительные заведения, согласно строгим и высоко этичным законам республики Эйре, закрывались. Естественно, в благих целях, дабы потребители легких и более тяжелых напитков могли вернуться в семью, к близким, или забрести в иное местечко и прикорнуть в своей или чужой постели.

Одновременно данные походы по увеселительным местам призваны были продемонстрировать всему миру в целом и родителям в частности ее самостоятельность, кою следовало оберегать, лелеять и холить, защищая от посягательств родственников, соседей, знакомых, учителей и всего бесчисленного сонма ревнителей заветов старины и домостроя. Тем более что юридически она уже вполне совершеннолетняя, дееспособная и полноправная гражданка страны, и могла подтвердить это соответствующими официальными документами. Уже не надо было притворяться более взрослой, чем ты есть, под испытующим взглядом придирчивого вышибалы на входе или бармена у стойки.

В пивопитии был и еще один интересный лично-семейный аспект. Каждый взрослый ирландец, а также иностранец, выпивая бокал этого знаменитого пива, тем самым вносил свою посильную лепту в благосостояние семейства Марианны, поскольку ее отец, Кристиан О'Нил, являлся одним из директоров компании, занимающейся производством этого напитка древних кельтских богов.

Именно он настаивал, чтобы дочь получила в колледже юридическое или экономическое образование, рассчитывая, что после выпуска она будет работать вместе с ним и со временем станет хорошим и надежным помощником, например, в качестве ведущего юриста-консультанта.

Марианну такая жизненная стезя совсем не устраивала, и с помощью матери и собственного упрямства ей удалось стать тем, кем она вскоре станет официально, – дипломированным психологом.

Отец был доминирующим в семье, хотя назвать его тираном было бы чрезмерным. Просто у человека был свой свод жизненных правил, базируясь на котором он и строил жизнь своих подопечных, включая членов семьи. Как говорится, «для их же пользы и блага».

Даже мать, которая, судя по рассказам родственников, в молодости представляла собой живое воплощение легендарных кельтских амазонок, и та не смогла с ним совладать. Хотя, конечно, пыталась поначалу, после свадьбы, занять лидирующий пост в семейной крепости. Но потом, постепенно, шаг за шагом она отступала и сдавала свои позиции, сохранив определенное влияние только в исконно женских отраслях домашнего хозяйства – на кухне и в детской.

Ну а самой Марианне О'Нил, старшей дочери в семье, в которой, как и положено в ирландских семьях, было еще двое детей, хотелось от жизни совсем другого. Во-первых, естественно, большого и красивого женского счастья, которое виделось ей в облике Прекрасного Принца на черном, как ночь, крылатом жеребце… Или на «роллс-ройсе» такой же элегантной масти.

Она не раз видела его и в мечтах, и во сне. Высокий, стройный, с крепкими широкими плечами, с волосами цвета воронового крыла и ярко-синими глазами… Он приехал бы вечером, с мечом на бедре и с лирой в руках, к ее дому. И пел бы ей проникновенно и звучно своим бархатным, эротичным голосом, до алой утренней зари, старинные ирландские баллады о вечной любви, в которой влюбленных не разлучит даже смерть. А также собственные импровизации о ней самой, в которых восхвалял бы ее неисчислимые достоинства. А потом он просто обязан посадить ее к себе на коня (или в «роллс-ройс») и увезти далеко-далеко, за великий океан, на другой континент, в свой прекрасный и величественный, до самых небес, янтарный замок.

Ну да бог с ним, с принцем, спохватилась замечтавшаяся Марианна. Пока что предстояло решить вполне земную задачу. Явиться домой на семейное совещание, как она и обещала родителям. Причем лучше заранее, чтобы обсудить ситуацию предварительно с матерью и согласовать с ней общие женские позиции перед беседой с отцом.

Так что сегодня маршрут предстоящего передвижения был более прозаическим и накатанным время учебы в колледже. Сразу от ворот Три нити направо, по Узстморлэнд-стрит, затем через мост О'Конисла, мимо его монумента, по одноименной улице мимо статуи Джеймс Джойса, а там и до дома рукой подан.

Дома была только мать. Мадам Маргарет О'Нил, а для близких родственников и друзей просто Мэгги. Их величество отец, Кристиан О'Нил, соответственно, в сокращенном варианте просто Крис, как обычно, был на работе, в фирме, где он нередко пропадал и по субботам. Как правило, главный кормилец прибывал домой к половине восьмого вечера, когда по заведенному им самим твердому распорядку, с явно не ирландской, а, скорее, с английской пунктуальностью, сервировался стол для семейного обеда.

Сестра ушла после школы к своей подружке, братец тоже где-то бродил со сверстниками по улицам. Это к лучшему, потому как младшее поколение вступило в возраст осознания себя как самостоятельных личностей и превратилось, образно говоря, в маленьких «ежиков», мгновенно сворачивающихся в шар колючками наружу при общении с родственниками, рассматривая любое их предложение и замечание как посягательство на личные права и человеческое достоинство.

К сожалению, теоретическое знание особенностей психики подростков мало помогало Марианне при практическом общении с ними, что периодически приводило к внутрисемейным конфликтам. Да и как с ними общаться, когда у них с ходу вырабатывалось собственное мнение по любому вопросу, причем тут же легко изменяемое, лишь бы оно не совпадало с мнением взрослых. Никаких нервов и терпения не хватит. Конечно, она и сама в их возрасте была не сахар, но такие вещи быстро забываются.

Во время обеда, превратившегося, фактически, в ежедневное деловое собрание семейного клана, каждый член небольшого коллектива, начиная с младших, как бы был обязан отчитаться за проделанное и изложить свои планы на будущее. Естественно, терпеливо выслушивая по ходу дела оценки, назидания и рекомендации старших. Обсуждались также общие проблемы и принимались коллективные решения. В их основу, естественно, закладывались идеи и указания отца как старейшины семьи и рода, главного хранителя священных традиций, древних обычаев и базовых устоев патриархальности и высокой семейной и общенациональной нравственности. Ибо, как говорится, семья – это основа гражданского общества, нации и государства.

В общем, классический пример ограниченной и жестко контролируемой сверху племенной демократии. Глава семейного клана, мистер Кристиан О'Нил, выступал сразу в двух ипостасях – светской и религиозной. Как вождь, полководец и предводитель вверенных ему квартирных земель и семейных подданных, с одной стороны, и, по совместительству, верховный жрец доверившихся ему тленных тел и нетленных душ. Как говорил какой-то из французских королей, «L'Etat c'est moi» – «Государство – это я». То есть, если слегка переиначить, то любимым лозунгом отца Марианны могла бы стать фраза «Семья – это я».