– Торопитесь. Бегите к своей матери, – крикнул он ей вслед. – Но лучше сначала отправляйтесь к себе в комнату и подумайте обо всем. Вы ничего не добьетесь своими возмутительными историями. Ваша мать скорее согласится со мной, когда я скажу ей, что вас надо отправить в хорошую школу.

Миранда распахнула дверь и выбежала в коридор.

Часы в холле пробили час ночи. Миранда откинула одеяло и села в постели. Не успела она опустить ноги на пол, как ее охватила дрожь. Несколько секунд она сидела неподвижно, вздрагивая от холода и сомневаясь в правильности своего решения.

Страх пронизывал ее сильнее, чем холод. Если сейчас она опять ляжет в постель, никто ничего не узнает. Но если она выйдет из дома через черный ход, то уже не сможет сюда вернуться. Она медлила. Большой палец ее ноги коснулся пола, и Миранда поежилась.

Она задумалась. Огонь обиды начал разгораться в ее сердце. Рут, кажется, не слишком расстроилась из-за этой истории с пощечиной. Грустно глядя на дочь, она погладила Миранду по щеке, но зато дед, стоя рядом с Уэстфоллом, одобрил поступок полковника, сказав, что девушке нужна твердая рука.

Внезапно Миранда подумала о детстве своей матери. Может быть, не только любовь побудила ее при первой же возможности выйти замуж за Френсиса Драммонда? Может быть, дедушка «воспитывал» свою дочь точно так же, как Уэстфолл «воспитывал» Миранду? Она поежилась. Такое сравнение заставило ее понять, какой властью обладал Уэстфолл. Наверное, ее мать отчаянно стремилась вырваться из этого дома.

Миранда решительно поставила ноги на пол. Она ничего не теряла. Она все равно будет разлучена со своей семьей. Уэстфолл отправит ее в закрытую школу в Бостон, и все вздохнут с облегчением.

Она не поедет туда. Она не забудет своего отца. И настанет день… настанет день, когда она вернется и спасет свою мать и сестру. Настанет день, когда она найдет способ отомстить за своего отца. Она опозорит труса, который позволил ему погибнуть. Она его уничтожит.

Приняв решение, она начала одеваться. Ветер с озера Мичиган был сильным и холодным. Она надела две пары чулок, зимние башмаки, вязаную шапочку и сверху замотала голову шарфом.

Ее главной проблемой были деньги. За всю свою жизнь она не держала в руках больше пяти центов. Не стоит брать с собой ридикюль. Она засунула смену белья в маленький саквояж и закрыла его.

Грустная улыбка тронула ее губы. Ящики комода были практически пустыми. Только пара летних платьев осталась висеть в шкафу рядом с маминым платьем, которое она надевала в театр. Она ничего не оставляла. Все, что ей принадлежало, было на ней и в ее саквояже. Миранда поежилась.

Пора идти. Она открыла дверь и, выскользнув в коридор, прошла на цыпочках мимо комнаты матери, где та спала вместе с Рейчел. Ей бы хотелось обнять сестренку и сказать, чтобы она не беспокоилась, но Миранда не решилась этого сделать из опасения разбудить весь дом. У подножия лестницы она остановилась.

Гордость не позволила ей воспользоваться черным ходом. Достаточно того, что она тайком покидала дом, но покидать его как прислуга она не хотела. Не обращая внимания на звук своих шагов, она дошла до парадной двери и повернула ключ, который всегда торчал в ней.

Когда дверь распахнулась, холодный ветер ударил ей в лицо. Она закрыла за собой дверь и спустилась с крыльца. От густого тумана с озера Мичиган ее ресницы стали влажными. Наконец калитка со скрипом закрылась за ней.

Здесь Миранда остановилась. Какую дорогу выбрать? На углу горел фонарь, дальше улица делала поворот. Куда идти? Только не к друзьям. У нее было мало подруг, и их родители, без сомнения, сразу же отправили бы ее назад к матери. Нет. Она должна покинуть город.

Театр. В афише говорилось, что в конце недели труппа отправляется в Сент-Луис. Сегодня они как раз уезжают. Если они еще не уехали, может быть, они возьмут ее с собой? Может быть, у них найдется для нее работа? Она понимала, что все эти костюмы кто-то должен был содержать в чистоте. Она могла бы стирать их и шить. Это было единственным, чему она научилась в доме своей бабушки.

Лицо того актера, которого она видела в театре, не выходило у нее из головы. Сейчас она ясно представила его – улыбающегося, подмигивающего ей. Ромео в темно-бордовом бархате. Миранда заторопилась.

Два больших фургона, похожих на цыганские кибитки, стояли позади театра. Лошади уже были впряжены в них. Прижавшись к стене, Миранда пробралась мимо сильных животных. В свете единственного фонаря она прочитала надпись на первом фургоне. Красные с золотом буквы составляли слова: «Сыновья Мельпомены. Королевская шекспировская труппа под покровительством Ее Величества королевы Виктории».

Миранда облегченно вздохнула. Она осторожно пробралась к заднему фургону и быстро спряталась в тень, когда дверь театра распахнулась. Огромный мужчина с мощными волосатыми ручищами сбросил с лестницы мужчину более хрупкого телосложения.

Третий мужчина в рубашке без пиджака появился на пороге за спиной громилы.

– Вы получили все, что вам причиталось! – зарычал он. – Вы с Шейлой должны были еще дать отдельный спектакль для этих скотоводов.

Тот, кого сбросили с лестницы, со стоном поднялся. Глубокий, красивый голос Ромео сердито произнес:

– Я никогда этого не обещал.

– Как бы не так!

– Черт побери, Шорер. Мы – настоящие актеры. Найди себе других, кто будет развратными спектаклями заманивать тебе клиентов.

– Если вы такие великие актеры, почему вы не играете на Стейт-стрит? – Мужчина махнул пухлой рукой. Вышибала повернулся и скрылся в здании театра. Шорер тоже шагнул через порог. – Вы получили все, что вам полагалось. Уезжайте. – И он захлопнул за собой дверь.

– Поехали, Шрив, – позвал женский голос из фургона.

Миранда вжалась в стену.

– Нет. Будь он проклят. Он должен мне еще пятьдесят долларов. Он не может так с нами поступить.

– А он поступил. – Женщину, казалось, нисколько не трогало случившееся.

– Эта вошь. Этот сукин…

Дверь распахнулась. Из нее выглянул мужчина.

– Если я не увижу, как через пять минут ваши фургоны поедут по улице, я пошлю Джоба за шерифом.

– Ты негодяй! – Ромео бросился вверх по лестнице к нему. Дверь опять захлопнулась перед самым его носом. Он выругался.

Двое актеров выскочили из заднего фургона и подбежали, чтобы забрать его. Актриса позвала его вновь.

– Шрив, ради Бога, поедем.

– Он должен нам пятьдесят долларов.

– Бросьте это, мистер Катервуд, – попытался уговорить его один из мужчин. – Мы и так слишком задержались.

Миранда нахмурилась. Они срочно покидали город, и ни у кого из них не было настроения заниматься чужими проблемами. Не раздумывая, она бросилась к фургону. Задняя дверца была полуоткрыта. Несколько больших расписанных полотен декорации были поспешно свалены внутри. Девушка подтянулась и забралась в промежуток между ними.

Фургон слегка качнулся, но никто не обратил на это внимания, так все были заняты тем, чтобы успокоить Ромео.

– Этот проклятый негодяй, – бушевал он. – Мы никогда больше не будем играть в его театре. Сколько бы он ни предложил.

– Конечно, Шрив, – устало отозвалась актриса.

– Это ниже нашего достоинства, – продолжал он.

– Да, я знаю. Занимайте свои места, мальчики. Вероятно, все, кроме нас, уже спят.

– Проклятье! Эти пятьдесят долларов приводят меня в бешенство.

Миранда втиснулась между двумя полотнами. К счастью, в одном была сделана выемка, изображавшая арку, которая и позволила ей разместиться. Фургон качнулся, когда актер забрался на свое место. Второе полотно сдвинулось, больно прижав Миранде ногу. Она едва сдержалась, чтобы не закричать.

– Мне надо было вернуться и набить ему морду.

– А если бы это сделал он? – заметила актриса.

– Он? Ха-ха! Этот моллюск. Эта вошь. Этот сукин сын. Он…

– Он не стал бы сам это делать. Он позвал бы Джоба.