Проехав миль пять, Лондон сбавил скорость.

— Где-то здесь нам сворачивать.

Вереница серебристых почтовых ящиков верно указала поворот. На деревянной арке над дорогой значилось «Фруктовая компания братьев Хантер. Яблоки высшего сорта». Машина медленно ползла по дороге. Вдруг из тьмы выступил человек и поднял руку. Лондон остановил машину.

— Вы, ребята, здесь работаете? — спросил человек.

— Нет.

— А лишних рук нам не требуется. Все места заняты.

— Да мы приятелей повидать приехали, — объяснил Лондон. — Сами у Талбота работаем.

— Спиртного на продажу не везете?

— Да нет, конечно.

Незнакомец посветил фонариком на заднее сиденье, заваленное хламом.

— Проезжайте, ребята. Долго не задерживайтесь. Лондон нажал на газ.

— Строит из себя невесть что, сукин сын! — проворчал он. — Из всех легавых частные сыщики самые дотошные. Во все дыры лезут.

Он резко повернул и остановил машину подле такого же длинного барака, разделенного на клетушки.

— Здесь работает уйма народу. Три таких сарая битком набиты. — Он подошел к ближней двери, постучал. Послышалось ворчанье, по комнатке тяжело затопали. Дверь чуть приоткрылась, выглянула косматая толстая женщина. Лондон бесцеремонно спросил:

— А где тут Дейкин живет?

На женщину подействовали властные нотки в его голосе.

— Третья дверь, мистер. Там он, с женой и двумя детишками.

— Спасибо, — бросил Лондон и, не дослушав женщину, повернулся и пошел дальше. А она, высунув голову, с любопытством оглядывала мужчин. Вот Лондон постучал в указанную дверь, ему открыли, и лишь тогда толстуха убралась восвояси.

— Кто это? — спросил ее из дома мужской голос.

— Понятия не имею. Видать, начальник какой. Дейкина спрашивал.

У Дейкина было узкое лицо, цепкие, но холодные глаза, плотно сжатые губы, резкий, но невыразительный голос.

— Проходи, сукин кот! Ведь как из Радклиффа уехали, не виделись! — приветствовал Лондона хозяин и впустил гостей в дом.

Лондон представил спутников.

— Вот это док, а это его друг. Знаешь, Дейкин, док здорово помог Лизе вчера ночью. Слыхал, небось?

Дейкин протянул Маку длинную белую руку.

— Как не слыхать! Кое-кто из ребят вчера у вас был. Разговоров столько, можно подумать, Лиза слоненка родила. А вот хозяйка моя. Док, вон, извольте взглянуть, детишки, крепкие ребята.

Жена встала — красивая, с высокой грудью, с пятнами румян на щеках, верхние зубы золотые, так и блестят на свету.

— Приятно познакомиться, — низким голосом произнесла она. — Вам, ребята, кофейку или чего покрепче?

Взгляд у Дейкина потеплел — он был горд за жену.

— Пока к вам добирались, продрогли, — намекнул Мак.

Блеснули в улыбке золотые зубы.

— Я так и думала. Значит, по глоточку виски. — Она поставила на стол бутылку, стаканчик. — Наливайте себе сами, ребята. Хоть до краев, лишь бы не через край.

Бутылка со стаканом пошла по кругу. Миссис Дейкин последней опрокинула стаканчик, заткнула пробкой бутылку и поставила в маленькую горку.

В комнате стояло три складных парусиновых стула и две раскладушки для детей. Для супругов — большая походная кровать у стены.

— А вы хорошо обжились, — сказал Мак.

— У меня маленький грузовичок, иногда подрабатываю перевозками, да и свой скарб есть на чем возить. А жена моя — рукодельница изрядная, в добрые времена тоже может заработать.

Миссис Дейкин улыбнулась похвале.

Тут Лондон прервал светскую беседу Дейкина.

— Где бы нам с тобой потолковать?

— А чем здесь плохо?

— Да лучше б без свидетелей.

Дейкин повернулся к жене, ровным, бесстрастным голо сом сказал:

— Сходи-ка, Алла, с детьми в гости к миссис Шмидт.

На лице ее отобразилась досада. Губы отторбучились, спрятав золотые зубы. Она вопросительно взглянула на мужа — он ответил холодным, рыбьим взглядом, длинные белые руки нетерпеливо дернулись. Миссис Дейкин вдруг широко улыбнулась.

— Да вы сидите, толкуйте себе, я ведь и забыла, что обещала миссис Шмидт навестить. Генри, бери-ка братишку за руку, и пойдем. — Она надела короткий кроличий жакет, взбила золотистые волосы. — Ну, не скучайте, ребята.

Было слышно, как удалялись ее шаги, как постучала она в дверь.

Дейкин подтянул штаны, сел на широкую кровать, жестом указал остальным на парусиновые стулья. Взгляд опять сделался пустым и застывшим, как у боксера.

— Ну, с чем пришел, Лондон?

Тот почесал щеку.

— Как тебе нравится, что нам расценки снизили? Мы приехали, а нас и обрадовали.

У Дейкина дернулись уголки рта. — А как мне может нравиться? Радоваться нечему.

Лондон подался вперед.

— Ну, и что думаешь делать?

Бесстрастные глаза чуть оживились.

— Ничего пока. А ты?

— А что, если нам объединиться и вместе что-нибудь предпринять? Лондон искоса взглянул на Мака, и Дейкин это заметил. Он указал на Мака и Джима.

— Они — левые?

Мак раскатисто засмеялся.

— Выходит, всякий, кто хочет за свою работу деньги получать, левый.

Дейкин быстро, но внимательно посмотрел на него.

— Против левых я ничего не имею Но давайте говорить начистоту. Ни в какие фракции и группировки мне соваться некогда и незачем. Если вы в какой партии состоите, мне знать об этом ни к чему. У меня жена, дети, грузовичок. И ни в чьих черных списках мне числиться неохота, и в тюрьму за это отправляться — тем более. Ну, так говори, Лондон, с чем пришел?

— Урожай нужно собрать, Дейкин. А что, если нам удастся поднять людей на борьбу?

Глаза у Дейкина посветлели, — видно, почуял опасность, — но остались по-прежнему бесстрастными. Ровным голосом он произнес:

— Ну, хорошо. Поднимешь ты ребят, навешаешь им лапши на уши, пойдут они за тобой, проголосуют за стачку. А через полдня прикатит целый состав с теми, кто и за гроши работать готов. Что тогда?

Лондон снова почесал щеку.

— Тогда, скорее всего, мы выставим пикеты.

— А хозяева, — подхватил Дейкин, — соберут законодателей и издадут указ, запрещающий сборища, да выставят сотню молодчиков с ружьями, — из тех, кто шерифам помогает.

Лондон растерянно оглянулся на Мака — дескать, выручай, подскажи. Мак задумался и ответил:

— Мы просто хотели выяснить, мистер Дейкин, как вы ко всему этому относитесь. Представьте: забастовка на сталелитейном заводе, три тысячи рабочих выставляют пикеты. Завод, конечно, обнесут колючей проволокой, пропустят ток. Хозяева поставят охрану, А сколько, по вашему, потребуется «молодчиков с ружьями», чтобы целую долину оцепить?

В глазах у Дейкина на миг вспыхнул огонек, но тут же погас.

— Вот именно — с ружьями. Ну, не пустим мы тех, кто на нашу работу позарится, а помощники шерифа возьмут да и откроют огонь. Не выстоят наши бродяги-работяги, и думать нечего. Как ударят по ним не из дробовиков, а из винтовок, побегут наши ребята по кустам, словно кролики. И как тогда быть с пикетами?

Взгляд Джима перебегал с одного собеседника на другого. Но вот он вмешался в разговор.

— Но ведь тех, новых, кого привезут, почти всех можно на нашу сторону привлечь, стоит только поговорить.

— А остальных?

— Найдем ребят побойчее, они остальных прищучат, сказал Мак. — Я ведь сам со сборщиками работаю, знаю, как они из-за расценок страдают. А яблоки, между прочим, все равно собирать надо. И сады — это не литейный завод, враз не закроешь.

Дейкин встал, подошел к горке, налил себе немного виски, кивнул и остальным, однако все трое отказались. Дейкин сказал:

— Говорят бастовать — это наше право, а вот пике ты — это уже противозаконно. А, значит, по сути дела, право у нас только одно: бросить все, отказаться от борьбы. Так вот, я ни в какую борьбу ввязываться не хочу. Мне есть что терять.

— А куда… — голос у Джима прервался, он прокашлялся и продолжал: — А куда вы отсюда поедете, мистер Дейкин?

— На хлопок, — ответил тот.

— Что ж, там поля побольше, чем здесь сады. И если нам здесь срезали плату, то уж тамто еще больше срежут.