— Насколько мне известно, нет. Конечно, если уж очень захотят, они этот повод хоть из пальца высосут.

— Что верно, то верно, — согласился Мак. — Но повозятся они с этим не день и не два. Что ж, до свидания, док.

Бертон и Сэм вышли. Мак повернулся к Лондону.

— Хороший парень. Посмотришь, вроде маменькин сынок, а на деле твердый орешек. И работает всегда на совесть, основательно. Поесть что-нибудь найдется?

— Хлеб и сыр.

— Так что ж мы ждем? Мы с Джимом вчера поужинать позабыли.

— Я еще ночью об этом вспомнил, когда проснулся, подхватил Джим.

Лондон нашарил в углу пакет, выложил из него буханку хлеба и круг сыра. Снаружи стали доноситься разные звуки: загудели примолкнувшие было на ночь голоса, захлопали двери, кто-то кашлял, кто-то сморкался. Насту пал ясный день, красное солнце уже заглядывало в окна.

Мак, не прожевав, заговорил:

— Лондон, как думаешь, Дейкин потянет руководство всей стачкой, если его избрать председателем стачечного комитета?

— Дейкин — мужик стоящий, — чуть разочарованно ответил Лондон. — Я его давненько знаю.

Мак разгадал настроение Лондона.

— Буду с тобой откровенен. Лучше тебя председателя не найти, да уж больно ты вспыльчив. А Дейкин, похоже, из тех, кто никогда не вспылит. Ведь если наш вожак по теряет хладнокровие, мы пропали.

Мак бил наверняка. Лондон согласился.

— Да, я, конечно, завожусь быстро. Так порой разозлюсь, что блевать тянет. Насчет Дейкина ты тоже прав: он хитрый лис. Смотрит всегда спокойно, говорит ровно. И чем хуже дела, тем он меньше дергается.

Мак предложил:

— Вот на собрании ты и подкинь его кандидатуру, ладно?

— Хорошо.

— Насчет Бэрка я определенного ничего сказать не могу, но, скорее всего, наши ребята и парни Дейкина его усмирят, если не туда гнуть будет. А сейчас пора заняться переездом, путь неблизкий.

— А когда, по-твоему, навезут новых сборщиков?

— Не раньше завтрашнего дня. По-моему, хозяева еще не верят, что мы всерьез забастовали. И не меньше дня им понадобится, чтоб набрать тех, кто на нашу работу позарится.

— Ну, привезут их, а нам тогда что делать?

— Что ж, — усмехнулся Мак, — встретим поезд, вручим им ключи от города. Мне должны телеграмму послать — предупредить. Наши ребята на биржах труда дежурят, — он поднял руку, прислушиваясь, и посмотрел на дверь. Разноголосый гомон прекратился. И в тишине вдруг раздался свист, потом — крики. За стеной заспорили.

Лондон шагнул к двери и распахнул ее. Трое охранников по-прежнему стояли у крыльца, а перед ними он увидел управляющего в тяжелых сапогах и молескиновых штанах. Справа и слева — двое помощников шерифа (судя по знакам отличия), в каждой руке у них по дробовику.

Управляющий заметил Лондона, и, не обращая более внимания на стражников, обратился к нему.

— Нужно поговорить с вами, Лондон.

— Что, оливковую ветвь принесли? — съязвил Лондон.

— Может, сначала к себе пригласите? Глядишь, и договоримся.

Лондон переглянулся с Маком, тот кивнул. Собравшаяся толпа напряженно вслушивалась. Управляющий шагнул вперед, его телохранители следом. Охрана Лондона не шелохнулась. Один сказал:

— Шеф, вы б велели им свои пушки здесь оставить.

— Правильно! — поддержал Лондон. — Если хотите со мной поговорить, дробовики только помехой будут.

Управляющий беспокойно оглянулся на молчаливую грозную толпу.

— А где гарантии, что поведете честную игру?

— Мы же с вас гарантий не спрашиваем. Управляющий решился и бросил спутникам:

— Оставайтесь здесь! Следите за порядком!

Только сейчас охранники Лондона расступились, пропустили гостя и снова сомкнулись. Телохранители управляющего чувствовали себя весьма неуютно. Они теребили ружья и бросали вокруг свирепые взгляды.

Лондон закрыл дверь.

— Не понимаю, почему бы нам не поговорить на улице, чтобы все ребята слышали.

Управляющий заметил Мака и Джима и сердито зыркнул на Лондона.

— Отошлите этих людей прочь!

— Не-е, — покачал головой тот.

— Вот что, Лондон. Вы сами не ведаете, что творите. Я дам вам возможность вернуться к работе, если вы выставите этих молодчиков!

— За что? Они ребята славные.

— Красные они! Баламутят сотни хороших людей. И им плевать на вас, на всех, им лишь бы кашу заварить! Гоните их, а сами возвращайтесь к работе.

— Ну, положим, прогоним мы их. Так что, нам денег за работу прибавят? Получим мы полную плату?

— Нет. Вы просто сможете вернуться к работе без каких-либо неприятных последствий. Владельцы садов готовы простить вам этот выпад.

— Зачем же тогда мы затевали эту забастовку?

Управляющий понизил голос.

— Кое-что я могу вам предложить: уговорите всех вернуться на работу, и я беру вас к себе в помощники. Место постоянное, пять долларов в день.

— А как насчет моих друзей?

— По пятьдесят долларов на нос и пусть убираются из долины.

Джим взглянул на Лондона: на массивном лице у того читалась задумчивость. Мак зловеще ухмылялся. Наконец Лондон заговорил:

— Мне б хотелось взвесить все «за» и «против». А что, если мы с друзьями не согласимся?

— Тогда через полчаса мы вас всех вышвырнем отсюда. И каждого занесем в черный список — тогда уж никуда вам не поехать, нигде никакой работы не найти. У шерифа в помощниках человек пятьсот — всех соберем, если понадобится. Ну, как, взвесили свои «за» и «против»? И работа вам разве что в преисподней найдется. И еще: дружков ваших мы за решетку упрячем и уж постараемся подольше продержать.

— Но ведь они при деньгах, так что нищенство или бродяжничество им не впаяешь.

Управляющий надвинулся на Лондона и еще выразительнее сказал:

— Не будьте дураком. Вы же знаете, каков закон. Все, что судье не по нраву, будет вам вменено как бродяжничество. А к вашему сведению, судьей у нас Хантер. Так что, давайте-ка, Лондон, ведите людей обратно в сады, и у вас будет постоянная хорошо оплачиваемая работа.

Лондон потупился. Искоса взглянул на Мака — как по ступить? Но Мака томительная пауза, видно, не смущала.

— Ну, решайте, Лондон. Ваши красные дружки вам не помогут, вы и сами прекрасно знаете.

Джим поежился, наблюдая за разговором со стороны, но в широко открытых глазах не мелькнуло и тени беспокойства. Мак не сводил взгляда с Лондона и приметил больше, нежели управляющий: вот у Лондона расправились плечи, он чуть пригнул голову, напружил сильную шею, руки изготовились, как у боксера, для удара, глаза грозно сверкнули, шея и лицо покраснели.

— Не дури, Лондон! — крикнул вдруг Мак.

Лондон вздрогнул и чуть заметно сник. А Мак продол жал уже спокойнее:

— Я знаю, что нужно делать. Пока этот господин здесь, давай-ка проведем общее собрание. Расскажем ребятам, что нам предложили за них взятку. Вот и проголосуем, соглашаться ли Лондону на постоянное место за пять долларов. Ну, а потом, наверное, постараемся удержать ребят, а то ведь растерзают этого господина.

Управляющий побагровел от злобы.

— Это мое последнее слово. Либо соглашайтесь, либо катитесь отсюда!

— Что мы и собирались делать, — подхватил Мак.

— В нашей долине вам не остаться! Выдворим!

— Вот уж не удастся. Нам предложили занять частную землю. Сам хозяин предложил.

— Ложь!

— Вот что, мистер, — сказал Мак, — нам и без того будет трудно вас с вашими телохранителями отсюда вывести, так что вы уж на рожон-то не лезьте.

— Ну, и куда ж вы думаете перебраться?

Мак сел на ящик и заговорил спокойно и чуть враждебно.

— А перебираться мы думаем, мистер, на участок Андерсона. Конечно, вам бы в первую голову от нас избавиться. Все верно. Но и мы не лыком шиты. Второе: вы, конечно, вздумаете на Андерсоне отыграться. Так вот, если хоть один из вас тронет пальцем Андерсона или нашкодит ему, если хоть одна яблонька пострадает, знайте, у каждого из тысячи наших парней окажется по коробку спичек и спалим всех вас дотла. Ясно вам, мистер? Хотите, считайте мои слова угрозой. Тронете ферму Андерсона, мы во всей долине ни дома, ни амбара не оставим. — Гневные слезы стояли в глазах у Мака. Грудь часто вздымалась, будто он вот-вот разрыдается.