Стемнело, и Лондон с Маком и Джимом направились к его палатке. У Дейкина они застали Бэрка — угрюмого ирландца — и как две капли воды похожих друг на друга коротышек-итальянцев. Миссис Дейкин удалилась на другую половину «дома». Под слепящим светом газового фо наря сквозь светлые волосы у Дейкина просвечивал розоватый череп. Уклончивый взгляд был сегодня беспокоен.

— Привет, ребята, присаживайтесь, где найдете.

Лондон облюбовал единственный свободный стул. Мак с Джимом расположились прямо на полу. Мак достал кисет, свернул самокрутку.

— Похоже, все складывается пока как нельзя лучше, — заметил он.

Дейкин бросил на него быстрый взгляд и тут же отвел глаза.

— Да, и впрямь похоже.

— А легавые быстро явились — не запылились, — вставил Бэрк. — Эх, попортить бы кому из них вывеску.

Дейкин спокойно осадил его

— Легавых пока оставь в покое, потерпи чуток. Они ведь никого не трогают. — А как наши отряды? — поинтересовался Мак. — Вроде полный порядок. Командиров выбрали, а кое где уж и не один раз. Слушай, а молодец твой док Бертон.

— Да, он — парень что надо! — кивнул Мак. — Где он сейчас-то? Надо б к нему охрану приставить. Лишимся его — нас отсюда выпрут в два счета, скажут, что наш лагерь угрожает здоровью местного населения.

Дейкин тут же повернулся к Бэрку. — Ты уж займись этим. Выбери ребят понадежнее, пусть стерегут дока. Он, кажется, всем пришелся по душе.

Бэрк тотчас же поднялся и вышел из палатки. Лондон попросил Мака:

— Расскажи-ка теперь и Дейкину, о чем мне рассказал.

— Дейкин, ребята, похоже, думают, что мы на пикник их вывезли. Но это еще цветочки, а вот ягодки впереди завтра.

— Что, нашли все-таки нам замену?

— Да целый состав работничков приедет. У меня в городе знакомец. Он мне и телеграмму отбил. Сегодня вече ром получил. Из города идет битком набитый голытьбой товарняк. В долине ожидается завтра утром.

— Что ж, — решил Лондон, — встретим поезд, поговорим с новенькими, может, и выйдет толк. Если нет — разгоним.

— Вот и я подумал, — вставил Мак. — Раз, помню, целую армию таких субчиков вспять повернуть удалось. Объяснили им по-хорошему, что к чему.

— Мы тоже все им объясним.

— Вот что, — продолжал Мак. — Полиция нам, конечно, постарается помешать. Нельзя ли как-нибудь пораньше из лагеря улизнуть, и пусть себе легавые пустые палатки караулят.

Дейкин заморгал, хотя взгляд нимало не оживился,

— Думаете, оставим их с носом? — он даже хохотнул от радости, его поддержали и остальные. — Что ж, пойдите расскажите ребятам.

Мак возразил:

— Подождите, Дейкин. Расскажем им сегодня, до завтра об этом всякая собака узнает.

— Что вы хотите сказать?

— Неужто, думаете, у нас в лагере стукачей нет? Человек пять наберется только подсадных уток, а болтунов, кто за доллар расколется, не счесть. Всегда так. Перед самым уходом и скажем.

— Что ж, ребятам не доверяете?

— Ну, расскажите, если хотите рискнуть. Не сомневаюсь, что тогда мы пойдем на вокзал под полицейским конвоем.

— Ну, а вы что думаете? — обратился Дейкин к остальным.

— По-моему, он прав, — сказал один из малышей итальянцев.

— Ладно. Тогда придется в лагере охрану оставить.

— Человек сто, не меньше, — согласился Мак. — Оставим без присмотра — все спалят.

— А ребята быстро управились с урожаем.

— Да и сейчас еще человек двести в соседнем саду работают. У Андерсона богатый урожай, он даже не ожидал.

— Пока идет без помех. Все еще впереди, — вздохнул Мак.

— А сколько народу-то приедет? Не узнавал?

— Завтра-с полтысячи. А потом, наверное, еще. Не забудьте ребят предупредить, чтоб камнями завтра запаслись.

— Непременно.

Вернулся Бэрк.

— Мы дока поместили в большую палатку. Там с ним ночью еще десятеро будут спать.

— А где он сейчас?

— Да нашел у одного парня лишай, вот и обрабатывает его у кухни.

В этот миг разом донеслось несколько выкриков, а по том — один, сердитый и пронзительный. Дейкин, а следом и гости выскочили наружу. У первого от дороги ряда пала ток собрались люди.

Дейкин протолкался на середину.

— Что здесь происходит, черт возьми?

— А то, что ваши люди камнями швыряются, выкрикнул все тот же пронзительный голос. — Не прекратят, мы откроем огонь, и пеняйте на себя, если кого пристрелим.

Мак повернулся к Джиму и прошептал:

— Открой они огонь, было б даже кстати. Наших ребят удерживать все труднее, до беды недалеко. Того и гляди, меж собой драку затеют, боевого духа у них хоть отбавляй.

Лондон решительно пошел прямо на толпу.

— Вот что, ребята, — крикнул он. — Вы что, дети малые? Вам что, заняться нечем? Ну-ка, живо все по палаткам! — Грозный тон подействовал, люди стали неохотно, ворча, расходиться.

— Держи их в узде, иначе мы их обуздаем! — помахал «винчестером» крикливый.

Дейкин презрительно бросил:

— Сбавь-ка обороты и отправляйся спать!

Мак пробормотал:

— Видать, легавые трусят, как бабы. От них сейчас всего можно ожидать! Как змея гремучая: со страху на что угодно бросится!

Люди разбрелись по палатках.

— Давай-ка заглянем к доку, — предложил Мак. — Он где-то у кухни.

Доктор Бертон сидел на ящике и бинтовал руку какому-то мужчине при тусклом свете керосиновой лампы, высвечивавшей маленький пятачок. Он скрепил повязку липким пластырем.

— Ну, вот и все. Больше так рану не запускай, не то без руки в один прекрасный день останешься.

Мужчина поблагодарил, опустил рукав и пошел прочь.

— Привет Мак, привет Джим, вот я, кажется, и освободился.

— У него и впрямь лишай?

— Да нет, поранил где-то руку, попала инфекция, вот и все. Они на царапины да порезы и внимания не обращают.

— Найди у нас доктор оспу, сразу бы открыл особую палату, установил бы карантин — и был бы рад-радешенек. Чем будете сейчас заниматься, док?

Док взглянул на Мака, в карих грустных глазах усталость.

— Похоже, на сегодня все; нет, нужно еще сходить проверить, как продезинфицировали туалеты. Я им все объяснил.

— По запаху судя — продезинфицированы что надо! А не лучше ли вам, док, соснуть? Ночью-то прошлой вы и глаз не сомкнули.

— Устал я, это верно, но спать не хочется. Мне вот что-то так захотелось пойти в сад, просто посидеть под яблоней.

— Нас с Джимом возьмете?

— С удовольствием, — Бертон поднялся. — Подождите, сейчас вымою руки. — Он тщательно намылил их зеленым мылом и долго оттирал в тазике с теплой водой. — Ну, теперь можно и в путь, — сказал он наконец, и втроем они не спеша пошли прочь от палаточного городка к темному саду. Под ногами шуршали, рассыпаясь, комочки сухой земли.

— Вы, Мак, для меня загадка, — устало заговорил Бертон. — Вы умело подделываетесь под речь собеседника. С Лондоном и Дейкином вы говорите под стать им самим. Вы актер.

— Нет, никакой я не актер. Просто каждый собеседник создает неповторимую атмосферу, я ее чувствую и отвечаю, все происходит само собой. Я не подделываюсь нарочно, я просто не могу иначе. Вы ведь, док, знаете, люди не очень доверяют тем, кто говорит не на их языке. Можно обидеть человека, даже употребив незнакомое ему слово. Он, вероятно, промолчит, а в душе возненавидит вас. То есть я не про вас лично это говорю, док. С вами все наоборот, док, вы и должны отличаться от нас, как небо от земли, иначе вам доверия не будет.

Они вступили на темную аллею, высоко над головой чернели ветви, густо обсыпанные яблоками. Стихли шорохи сонного лагеря. Вдруг над головой кто-то надсадно, скрипуче вскрикнул. Мак, Джим и Бертон вздрогнули — то пролетела сипуха.

— Это сова, Джим, — пояснил Мак, — на мышей охотится. — И тут же повернулся к Бертону:

— Джим житель городской, ему многое в новинку, а нам-то привычно. Давайте-ка присядем здесь.

Мак с доктором расположились прямо на земле, под раскидистой старой яблоней. Джим, скрестив ноги, сел напротив. Тихая выдалась ночь, ни ветерка; застыли чер ные листья в недвижном воздухе.