— Беспокоюсь я, Джим. Дик сегодня продуктов не прислал. И весточки никакой, одни только одеяла. Сегодня еще сварят остатки фасоли со свиными костями, а назавтра — лишь немного маисовой каши.

— Ты думаешь, он попался?

Мак похлопал рукой по земляной пирамидке.

— Дик — парень не промах. Вряд ли его схватили. Что случилось — не знаю. А жратву раздобыть надо. Если ребят вовремя не покормишь — пиши пропало.

— Может, он ничего не сумел набрать. Прислал утром свинью — и все.

— Да, и ее уже съели с фасолью. Дик знает, как много нужно, чтобы прокормить такую ораву. Он уже должен был собрать на подмогу наших сторонников.

— Ну, а как настроение у ребят?

— Сейчас получше. Сегодня они получили хорошую встряску. Конечно, боевого запала надолго не хватит, но завтра похороны убитого товарища тоже на время их дух поднимет, — он выглянул из палатки. — Ты только посмотри, какая тучища! — Выбрался наружу, за драл голову. Огромная черная туча заполонила небо. Набежал колючий ветер, погнал пыль, дым костров, захлопал брезентом палаток, всколыхнул кроны яблонь окрест.

— Похоже, не обойдется без дождя, — заметил Мак. Эх, до чего ж некстати! Зальет наш лагерь как крысиную нору.

— Мак, что ты все волнуешься: то ли будет, то ли нет. Чего беспокоиться? Ребята и под открытым небом ночевали, не привыкать. И от дождя не размокнут. Ты напрасно дергаешься.

Мак снова уселся на землю.

— Может, и напрасно. Ты прав, Джим. Может, мне уже мерещится, только я очень боюсь за нашу забастовку. Столько раз наши труды шли насмарку.

— Ну и что? Ну и что ж, что насмарку? Ты сам говорил, главное, чтоб волнения не затухали.

— Да помню. Не в том дело, продержимся мы еще день-другой или нет. Главное, ребята не забудут, как убили Джоя, как разбили грузовик Дейкина.

— Ты, Мак, прямо как старуха причитаешь.

— Понимаешь, это моя забастовка, вроде как детище. И вот сейчас на моих глазах оно гибнет.

— Да не придумывай!

— Не тебе судить!

— Я как раз думал об этом утром. Ты хорошо знаешь историю?

— Так, чуть-чуть. Чему в школе научили. А что?

— Помнишь, как греки победили при Саламине?

— Учил, наверное, но не помню.

— Так вот, греческий флот оказался заперт в тесной бухте. Охота на край света сбежать. А тут на них персидская армада прет. Ну, командир греков видит, что настроение у людей совсем не боевое, и шлет персам совет, чтоб те все пути к отступлению им, грек ам, отрезали. Смотрят греки утром: без боя не убежать, не увильнуть И дали персам бой. Разбили их флот наголову. — Джим замолчал.

Мимо стали проходить люди — на плитах разогревалась еда.

Мак похлопал ладонью по земле.

— Я понял тебя, Джим. Пока еще не время, но, как знать, вдруг и твой совет пригодится. Мысль хорошая, и грустно добавил: — Я взял тебя сюда, чтобы учить, а, выходит, сам учусь у тебя.

— Чушь!

— Ну, чушь, так чушь! Любопытно, как это люди всегда точно определяют, когда еда готова. Прямо телепатия какая-то. А может, и у людей такое же, как у стервятников, чутье? Видишь, потянулись. Пойдем-ка и мы с тобой, Джим, перекусим.

Их ждала фасоль, сваренная в свином сале. Захватив в палатке котелки, Мак и Джим встали в очередь; им плеснули немного варева, они отошли. Джим достал из кармана деревянную лопаточку, ткнул в котелок, попробовал.

— Это невозможно есть.

— Раньше тебя лучше кормили, а? Хочешь — не хочешь, а съешь, сказал Мак, попробовал из своего котелка и тут же выплеснул все наземь. — Выбрось, Джим, от этого наизнанку вывернет, один жир. Да, ребята шум поднимут.

Они посмотрели на сидящих подле палаток — люди давились, но ели. Грозовая туча поглотила зажегшиеся звезды.

— Ну и достанется нашим поварам. Пойдем-ка в палатку к Лондону.

— А где палатка Дейкина, что-то не видно.

— И не увидишь. Его жена забрала все вещи и вернулась в город. И палатку захватила. Чудной парень этот Дейкин: еле-еле душа в теле, а о добре не забывает. Идем разыщем Лондона.

Они пошли вдоль палаточной улочки. Вот и серая палатка Лондона. У него горел свет. Откинув полог. Мак вошел. Лондон сидел на ящике и держал в руке открытую банку сардин. Его невестка, смуглянка Лиза сидела на циновке и кормила малыша. Увидев Джима и Ма ка, она прикрыла его и грудь лоскутом одеяла, улыбнулась гостям и вновь занялась ребенком.

— Вовремя пришли, прямо к обеду! — усмехнулся Мак.

Лондон смутился.

— У меня кое-что осталось…

— Ты пробовал, что нам приготовили?

— Ага.

— Надеюсь, что и у ребят тоже кое-что осталось. Их надо лучше кормить, иначе они на нас бочку покатят.

— А кормить-то их, похоже, больше нечем. У меня есть еще банка сардин. Хотите?

— Не откажемся. — Мак проворно выхватил протянутую банку и мигом открыл. — Доставай-ка нож, Джим. Уговорим на пару эту баночку.

— Как у тебя рука? — спросил Лондон.

— Ничего не чувствует, — ответил Джим.

Снаружи послышались голоса.

— Вот здесь, где свет горит.

Полог приподнялся, и вошел Дик. Волосы аккуратно расчесаны, в руках — серая кепка. Серый костюм — без пятнышка, только слегка помят. И лишь по запыленным башмакам можно догадаться, что он немало прошел по сельским дорогам. Он постоял у входа, огляделся.

— Привет, Мак. Привет, Джим, — потом повернулся к кормящей. — Как дела, крошка?

У той сразу потеплели глаза, зарумянились щеки. Она кокетливо накинула одеяльный лоскут на плечи.

Мак повел рукой.

— Знакомьтесь, это — Лондон, это — Дик.

— Привет, — бросил Дик и приподнял руку. — А в городе все ж таки смекнули, что к чему.

— Не понимаю. Ты-то что здесь делаешь?

Дик вытащил из нагрудного кармана газету, протянул Маку. Тот развернул ее, и Лондон с Джимом вперились в страницу.

— Это утренний выпуск, — пояснил Дик.

— Ишь, пострел, везде поспел! — воскликнул Maк. Заголовок гласил: «Администрация поддерживает забастовку! На общем собрании окружного Совета было единогласно принято решение — обеспечить продовольствием бастующих сборщиков яблок».

— Да, похоже, смекнули, это точно! Ну и как. Дик, есть уже результаты?

— Еще бы!

Вмешался Лондон:

— Думаю, нам брыкаться не след. Хотят нас ветчиной да яйцами кормить — я не возражаю.

— Было бы чему возражать! — язвительно бросил Мак. — Они, видите ли, хотят! А не пишут в газете, что часом позже собрались снова и отменили первое решение.

— Что еще за шутки? — рыкнул Лондон. — Какого черта тогда вся болтовня?

— Знаешь, Лондон, — обратился к нему Мак, — это старый проверенный трюк. Дик бросил клич среди тех, кто нам сочувствует. И стали нам присылать еду, одеяла, деньги. А тут — эта газета. Дик, по привычке — с шапкой по кругу, а ему и говорят: «А с какой стати мы? Вон, округ вас кормит». Дик им: «Вранье все». А ему газету в нос тычут, да упрекают, дескать, ты и сам, небось, на этом руки греешь. Вот как это делается. Лондон, сегодня нам какие-нибудь продукты от округа привозили?

— Нет.

— Ну, вот, и Дик с пустыми руками пришел. Теперь понимаешь? Нас хотят взять измором. И поверь, им это-раз плюнуть, если только нам не помогут. — Он по вернулся к Дику. — Надеюсь, ты хорошо поработал с нашими доброхотами.

— Лучше некуда, — кивнул Дик. — Работа — легче легкого. Чуток бы еще поднажать. Мне от вас, ребята, нужна бумаженция, удостоверяющая, что никаких продуктов вы не получаете. И чтоб подписал самый главный.

— Идет! — согласился Лондон.

— У нас много сторонников в Торгасе. Конечно, ассоциация садовладельцев так настроила местных, что наши радетели и пикнуть в открытую боятся — попрятались, как мыши в норы. Но я до их кладовок доберусь.

— До сих пор у тебя как по маслу все шло.

— Еще бы! Правда, с одной старой девой заминка вышла. Уж очень ей хотелось помочь нашему делу, а помощь — не приведи господь!

Мак рассмеялся.