Девочка согласилась. Гвоздик взял её за руку, и они пошли.

Перлина жила на окраине города в деревянной лачужке, крохотной, словно ореховая скорлупа.

Едва дети переступили порог, как старуха набросилась на девочку:

— Как ты смеешь, негодница, в такой поздний час возвращаться домой? Сдаётся мне, что ты не принесла ни гроша.

И не успела Перлина ответить, как старая ведьма дала ей такую пощёчину, что слезы ручьём полились из глаз девочки. Гвоздик, остановившийся было у порога, бросился защищать Перлину.

— Стыдно должно быть вам, синьора; так не поступают с голодной девочкой, да ещё круглой сиротой!

— А ты откуда взялся? — закричала старуха. — Мне не нужны советчики в моём доме. Вот я тебе покажу!..

И, довольная тем, что может избить двоих вместо одного, она залепила Гвоздику пощёчину, но — о ужас! — от боли чуть не лишилась сознания: вся рука у неё превратилась в сплошной синяк. Только тогда старуха заметила, что Гвоздик был железный. От испуга она пробормотала что-то и не решилась больше бить Перлину.

Гвоздик остался ночевать в лачужке. Он послушно улёгся у кровати Перлины. Девочка сняла с постели одеяло и заставила Гвоздика хорошенько укрыться.

Наутро старуха, впервые в жизни вежливо, попросила Перлину пойти достать чего-нибудь поесть.

Дети, взявшись за руки, вышли из дому. По дороге девочка объяснила Гвоздику, что им надо делать.

— Город наш очень бедный. Те, у кого нет денег, вынуждены искать пищу на свалках среди отбросов, но я самая маленькая и самая слабая, и мне никогда ничего не достаётся.

— Ведь сегодня ты не одна, — сказал Гвоздик. — Вместе мы обязательно достанем какую-нибудь еду или вещь, которую можно будет продать и получить за неё деньги.

Свалка была оцеплена полицейскими, а бедняки, стоя в очереди, с нетерпением ждали, когда им позволят туда пройти. Наконец сержант протрубил сигнал, полицейские отошли в сторону, и люди, как голодная саранча, бросились на свалку.

Перлина и Гвоздик не отставали от других; но напрасно они в четыре руки шарили среди отбросов — ничего съестного там не оказалось. Бедняки возмущались: ни одной обглоданной косточки! Ни одной пустой банки из-под мясных консервов, которую можно было бы вытереть корочкой хлеба! Это возмутительно!

Начальник охраны пожимал плечами, как бы говоря: «Ничего не поделаешь, город бедный…»

Вдруг Гвоздик шепнул на ухо Перлине:

— Смотри, какая чудесная железная балка! Что ты скажешь, если я её вырву? Ведь мы сможем её продать!

Балка торчала из стены небольшого особняка. Гвоздик ощупал своими железными пальцами стену, затем ухватился и — раз! — одним рывком выдернул балку. Но не успел он засмеяться от радости, как стена, лишённая опоры, рухнула.

И вот случилось нечто необыкновенное: вместе с кирпичами на бедняков посыпались булки, пачки печенья, банки с мясом, кильками и даже с куриными консервами. Никто из бедняков никогда не видел сразу столько продуктов. В мгновенье ока, несмотря на протесты охраны, бедняки расхватали булки, печенье и банки с консервами.

— Это же склад! Сколько вкусных вещей лежало тут зря, а мы ничего не знали! Какое безобразие! — возмущались бедняки.

— Да здравствует Гвоздик! Это он помог нам обнаружить такую массу продуктов.

Так в один миг Гвоздик стал лучшим другом бедняков и настоящим героем; двадцать человек подняли его на руки и торжественно понесли домой.

Перлина и Гвоздик вернулись домой с большим запасом еды. Но, несмотря на это, старуха ненавидела железного мальчика, — ведь в его присутствии она не могла бить Перлину.

Однако дети не обращали внимания на старую ведьму, они подружились и теперь целые дни проводили вместе.

Рано утром Перлина заплетала себе косички и умывалась холодной водой. Гвоздик каждый раз беспокоился за неё:

— Перлина, что ты делаешь? От воды тебе будет плохо, ты заржавеешь и не сможешь больше двигаться; не мойся, я тебя очень прошу!

Перлина смеялась и успокаивала его:

— Я ведь не железная куколка, как ты, а настоящая девочка.

Гвоздику становилось не по себе, но он слишком любил Перлину, чтобы сердиться на неё.

Они покидали лачужку на рассвете и, держась за руки, обходили весь город. Гвоздик искал работу, чтобы послать немного денег папе Пилукке, но хозяева, после того как он разоблачил их, обнаружив спрятанный склад, не желали с ним даже разговаривать.

Однажды вечером дети попали под проливной дождь. Перлина, зная, как опасна для Гвоздика вода, накинула на него свой шерстяной платок, и они побежали домой. Но, несмотря на то, что дома Перлина тотчас же насухо вытерла своего друга полотенцем, он почувствовал сильные боли в суставах.

— Ты не пугайся, но мне кажется, что у меня внутри что-то заржавело… — повторял он.

Встревоженная Перлина уложила мальчика в постель, укутала в тёплое одеяло, но и это не помогло: Гвоздик заболел.

Старуха, увидев, что он не может больше двигаться, обрадовалась, — она ведь мечтала избавиться от железного мальчишки.

Зато Перлина превзошла все ожидания. Кто мог бы подумать, что в такой хрупкой и нежной девочке столько силы и стойкости? Любовь и благодарность к Гвоздику придавали ей мужество.

Каждый день она выходила из дому, чтобы достать немного машинного масла. Это было единственное лекарство, которое могло спасти Гвоздика. Перлина бегала по всему городу; она собирала и продавала тряпки, куски бумаги, старое железо, выполняла всевозможные поручения, стирала бельё в богатых домах и вечером возвращалась домой, крепко прижимая к груди бутылочку масла.

Девочке не приходило в голову, что злая старуха каждый раз украдкой подменяла масло водой. И, когда Перлина, сидя у постели Гвоздика, поднимала его голову с подушки и через воронку поила его, она не подозревала, что давала ему не целительное масло, а смертельную для него воду.

Гвоздику становилось всё хуже и хуже.

— Перлина, мне плохо… — стонал он. — Но ты не должна так убиваться из-за меня; я стал теперь куском старого заржавленного железа, — унеси и брось меня на улице…

— Хорошей подругой была бы я, если бы не заботилась о тебе, — возмущалась Перлина. — Я спасу тебя, вот увидишь! Ты — моя железная куколка, и я тебя очень люблю.

И хотя девочка всё больше и больше худела от непосильной работы, она не переставала каждый день добывать для своего друга масло, а злая старуха все подменяла и подменяла его водой.

Однажды Гвоздик, уже весь покрытый ржавчиной, пробормотал:

— Дорогая Перлина, когда я умру, напиши папе Пилукке, что я много думал о нём и умер счастливый, — ведь я нашёл себе сестричку. — Тяжёлый кашель прерывал каждое его слово.

Перлина убежала от него, крепко сжав губы, чтобы не расплакаться. Она стала стучать во все двери, выпрашивая хоть каплю масла, но никто не хотел её даже слушать.

Когда старуха осталась одна, она подошла к Гвоздику; механический мальчик не подавал уже никаких признаков жизни. Своими костлявыми пальцами она постучала по железной груди — раздался глухой и мрачный звук, словно стучали по пустому железному панцирю. Старуха позвала:

— Гвоздик!

Но он не открыл глаз. Она пощекотала его гвоздём, но мальчик не пошевельнулся.

— Он умер! — радостно воскликнула старуха. — Наконец-то я от него избавилась! Теперь я смогу бить Перлину, сколько захочу.

Она поспешно подняла Гвоздика, который болтался, точно марионетка без нитей, и, шатаясь, вся красная от натуги, потащила его на свалку.