УДАР!…
…
И не спасли «комары», не спасли, ведь!..
…
— Нет, всё-таки Савва успел сдать назад. Он как на гребень вывалил, так и засёк этот проклятый дот. Времени только не было из кабины вывалиться. Вот и влепили…
— О-о… он н-н-не хот… хот-тел… — пробормотал Ромка-джи, со всхлипыванием. — Н-н-нас п-п-прикрывал, а назад с-с-сдать не ус-спел…
— Смерть, значит, как мужик настоящий принял, упокой его Господь-Аллах на тенистых пажитях, — согласно пропыхтел Егор. — Стой, отдохнём маленько, а то мне совсем нехорошо.
«Хитрый» дот ещё минут десять забрасывал их развороченный грузовик навесными минами… прямо через гребень бархана. Слава Господу-Аллаху, достал он грузовик на пределе зоны охраны, — и прямо в кабину, гад, врезал, не промазал! Компьютер дота, видимо, счёл нерациональным долбить наугад и теперь просто ждал, появятся ли на гребне другие враги. Он так может и год простоять, озираясь. А может, и сразу в песок ушёл, только рецепторы выставил повыше. Старинный дот… без «комаров». «Комаров» у него не было, это точно… иначе бы им не уйти никогда. Дождался бы наиболее точной информации, определил, что цель одна и… хоп!
Тянуть на себе кусок обшивки, на котором лежал умирающий Зия, было тяжело. Да ещё много чего там уместилось… весомого. «Бери всё, что унести сможешь! — говорил дед. — В пустыне живём — каждая мелочь может пригодиться». Нарыли в обломках несколько уцелевших вещей, отыскали баллончик с нано-плёнкой, вытащили несколько узлов из печи, прихватили бурдюк с водой и рюкзаки Зии и Саввы. Ну, оружие, конечно, патроны… и прочее, и прочее, и прочее. Всё вроде бы в дело, да только груз получился неподъёмным. Одно дело тащить на самодельной волокуше этот груз километр-два, а другое — ковылять до самого дома.
Егор плюхнулся на песок и деактивировал ларинги. Зия бредил… и слушать его бесконечный монолог было невыносимо. Ромка-джи, правда, свои ларинги не отключал, слушал. Но это — известное дело — Ромка-джи, что с него взять! Контуженный, — по сию пору под себя по-маленькому ходит, как прижмёт. Бредёт-то еле-еле, заикается… да ещё приступы эти, шайтан их сгнои… а всё слушает и слушает.
— Умрёт Зия, — устало пробормотал Егор.
— Ум… м… мрёт, — тихо согласился Ромка-джи. — П-по… по…
— Позвоночник! — не выдержал Егор. — Позвоночник переломан, да?
— Угу… — буркнул Ромка-джи.
Солнце палило неимоверно. Комбинезон едва справлялся. Егор почти сразу после обстрела перевёл его в режим сбора влаги и теперь за спиной неприятно хлюпал влагосборник. Дышать через повязку, переведя её в режим улавливания влаги, было погано… но куда деваться? Почти вся вода и ген-кумыс давно впитались в песок пустыни… испарились невидимыми капельками… паром небесным, ангелам в радость. Палатку бы! Да, оказывается, это чудо технологии не просто так ставится. Пароль-доступ нужен, а не то и вовсе настроен компьютер на какие-то личные параметры владельца. Во всяком случае, палатка дуться не желала. Приходится теперь маяться в пекле, как грешники в аду…
— С-с-спи, — выдохнул Ромка-джи.
Ага… спи! Как же! Начнёт Ромку-джи припадок крючить, и кто ему поможет? Да и сторож из него в такой момент, как из верблюжьего дерьма — пуля. Да и Зия очнётся, как всегда, не вовремя, когда Егор трупом лежит… нет, нельзя спать. Встали… пошли! Пошли, говорю! Что ты там роешься? Не видишь — одни клочья остались от Саввы, упокой Господь-Аллах его душу среди праведников! И голову, голову оставь, дурак, зачем же ты голову берёшь?! Что? Нет, Маринка, мы атомы-радиацию несём… комбинат-мастер нам её подсунул… но мы её в песке, в песке спрячем. Да вы не волнуйтесь, Мама-Галя, двухлеток продали… будет вам глаз… и Маринка умывается… капли под солнцем дрожат на ресницах и носике. Скоро ей пятнадцать, Мама-Галя… замуж пора… а дед дутара не любит, зря Зия ему включил… ангелы…
«Ангелы в небесах — всю Россию крылами объяли» — сказал мулла-батюшка. В повязках окровавленных, глаза бешенные. Отбиться — отбился, да только раны его где-то в самой душе запеклись. Мама-Галя, вы его жалеете… а он угрюмо молчит… сердце сжато… совсем, как у меня сейчас…
Егор проснулся оттого, что Ромка-джи мычал. Натужно мычал, страшно. Выгибало его дугой, сворачивало всё худое тело жгутом… эх, шайтан, язык! Язык бы не прикусил! Ах, как же это я заснул-то, а?
Болело всё тело, а особенно ломило в висках… вот беда.
Ромке-джи мы поможем… и Зию дотащим, хватит сил…
Кто, вот, только поможет мне — Егору? Дед, ты помоги! Умоли праведников просить за меня Господа-Аллаха! Один я… тяжело… а ты там, в небесах сияющих — помоги!
Старосте Володе Егор звонил, сказал всё, как было: грузовик теперь напрочь из строя выбыл, Савву в клочья разорвало, да и Зия — не жилец. Что могли, мол, собрали, тащимся теперь к городу. Староста Володя только охал. У них там тоже не празднично. Дядько Саша загибается, скорее всего, помрёт… и пока что один Господь-Аллах вам в помощь, а мы, дескать, только дня через три подойдём. Быть может, Егору лучше у тракта дожидаться? Где-нибудь в сторонке затаиться и ждать?
Егор обещал подумать.
А что тут думать? До города и до тракта — приблизительно одинаково. Но до тракта тащиться через поганые места… да и шатун-банды всегда у тракта пасутся, караваны перехватывать…
Нет, уж, пойдём мы напрямки и пусть староста там муллу-батюшку предупредит, чтобы получше за мониторами следил и не позже, через полтора-два дня выслал нам навстречу хотя бы одного, а лучше двух, человек. И с водой чтобы… и с верблюдом одним! С верблюдом, слышишь? Нет, три дня могу не протянуть. Сам выживу, а Ромку-джи потеряю. Нельзя мне его терять, никак нельзя!
А Ромка-джи пишет и пишет… пишет всё, что Зия говорит. Мол, надо это знать. Пишет, хотя у него — малый комп… детская игрушка. Часов на сто записи, не более… память маловата. Впрочем, пусть слушает, пишет и запоминает. Меньше о контузии думать будет. А то после его приступов и воды уходит не меряно — отпаивать его… да и при деле всё-таки. Тянуть постромку всё равно толком не может — так, одна видимость…
Долгий же в этот раз дозор получился.
Где-то болтаются сейчас осиротевшие «комары». Переключились, поди, на комп Зии… а толку что? Из Зии комп не вытащишь — имплантирован комп… аккурат в нервную систему, навечно. А Зия — не жилец, не жилец… эх, до чего же не повезло, — жаль человека! Так и будут годами «комары» над его могилой болтаться? Наверное. И денно, и нощно будут висеть полупрозрачным облачком, прячущимся в расщелинах скал на время песчаных бурь… и редея год от года. И где-нибудь лет через двадцать остается только один «комар». Он будет неподвижно висеть над сравнявшейся с поверхностью пустыни могилой… и ждать команды. И в один жаркий день вдруг упадёт. Быть может, ещё отчаянно пытаясь планировать на маленьких крылышках, или просто свалится на песок и глину. Какое-то время будет копошиться, упрямо пытаясь взлететь… день, два, три… и через некоторое время — затихнет. И кончится последняя примета, если бы кто захотел эту могилу отыскать. С этого дня навек исчезнет тело Зии с лица земли, ибо даже демонам не дано будет найти его среди мириадов одинаковых песчинок и камней, среди развалин, скорбно однообразных в своей унылой безликости.
Песок шуршит… песок-песок-песок-песок… что за напасть? Ведь даже староста признаёт, что были здесь когда-то леса и озёра.
Яхты. Они здесь плавали. Неподалёку, во всяком случае. Белые яхты…