Мир в десятке километров от грани миров был мертворожденным, и если верить спидометру, то мы уже должны были бы пересечь его границу… И более того, вдалеке уже должна была показаться проклятая черная стена, от одной мысли о которой волосы на моей голове начинали шевелиться.

Дорога была все такой же ровной — ни следа трещин в асфальте, по которым я ехал в прошлый раз. Степь вокруг была все такой же живой — по обочине уже даже зеленела ранняя апрельская трава, решившая, что конец апреля — это уже начало лета.

Я вновь и вновь и вновь сверялся со спидометром, проверяя, на сколько мы отъехали от Молчановки. 95 километров, 99… Наконец даже Саша заметила мое беспокойство, спросив, в чем дело. Я ответил ей, попытавшись объяснить, что мы давно должны были упереться в черную стену, но не успел закончить предложение.

Что-то бросилось мне в глаза, и раньше, чем мое сознание поняло, что я вижу перед собой, подсознание уже заставило ногу со всего маху нажать на тормоз. Нас бросило вперед, и я больно ударился грудью о руль. Даже не удосужившись посмотреть, как там Саша, я выскочил из машины и, пробежав пару десяток метров назад, наклонился к земле чтобы поднять то, что я заметил каким-то чудом, несясь вперед на скорости больше сотни километров в час.

— Что там такое? — испуганно спросила Саша, подходя ко мне.

— Гильза! — воскликнул я, дрожащими руками поднимая с асфальта маленький металлический цилиндрик, — Автоматная гильза от МОЕГО «Калаша»!

Больше слов не требовалось. Саша поняла все и так!

Здесь я выпустил целую обойму в грань миров, из которой ко мне тянулись покрытые язвами руки уродов. Здесь я застрелил одного из них, перешедшего эту грань и оказавшегося в этом мире, который я уже начал считать своим.

Здесь, у меня под ногами, были рассыпаны десятки этих маленьких цилиндриков, когда-то заключавших в себе смерть, а значит здесь, всего в паре метров от этого места, должна была находиться черная стена, переливающаяся голубыми огоньками. Но ее не было!

— Ты говорил, что мир вокруг тебя был мертвым? — спросила Саша, оглядываясь по сторонам. Вокруг царила степь. Обычная для Сибири степь с редкими низкорослыми деревцами… Я даже помнил одно из них — в нескольких метрах от дороги стояла карликовая береза, больше напоминавшая скелет. Теперь на ней появились листочки!

— Был… — обреченно сказал я, — Даже асфальт под ногами был потрескавшимся, и рассыпался в крошево, стоило поднять его кусочек. Здесь все было мертвым, мертворожденным! Или уже умершим, или еще не доделанным. И здесь была грань миров…

Я мог ошибиться в расстоянии. Мог, наконец, поехать и вообще не той дорогой! Но гильзы, рассыпанные по земле, красноречиво свидетельствовали о том, что именно здесь я стрелял в уродов, а значит именно здесь должна была стоять черная преграда, отделявшая этот мир от чего-то еще.

— В чем тогда дело? — спросила Саша, нагнувшись, чтобы подобрать с земли еще одну гильзу…

Это было как в кино! Как в дурацком фильме ужасов! Когда Саша нагнулась, за ее спиной я увидел урода. Это омерзительное существо стояло от силы в метре от нее, и раскачивалось из стороны в сторону, будто находилось в трансе…

— Саша… — прошептал я одними губами, — Не двигайся!

Автоматы остались в машине — я был слишком взволнован увиденным, чтобы думать о них, ну а Саша — слишком взволнована моим поведением. Мы были безоружны, не ожидая нападения посреди пустынной степи… Где пряталась эта тварь? Лежала в сухой траве сразу у обочины, зарывшись в прошлогодние пыльные стебли? Или урод и не думал прятаться, а я просто не заметил его, думая о своем?

Но сейчас все это было не важно… Урод стоял позади Саши и ухмылялся мне своей жуткой улыбкой мертвеца. Широкие глаза, тонкие конечности, неровные зубы, вросшие, казалось, не в десны, а прямо в губы — это существо практически полностью повторяло облик того, с которым я встречался здесь же несколько дней назад. Отличия были, но незначительные. Отсутствовал костяной нарост на лбу, запомнившийся по мне перовой встрече, и еще этот урод отличался от моего первого знакомого ростом. Тот был на пару сантиметров выше меня, а этот же с трудом доходил мне до груди. Урод-лилипут, или урод-малолетка?

— Не оборачивайся! — прошелестел я Саше, но она уже посмотрела через плечо, и вскочила на ноги со сдавленным криком.

Урод мотнул головой, его длинные руки, плетьми висевшие вдоль туловища, взлетели вверх, не то в приветственном салюте, не то в жесте «Сдаюсь», и, все также раскачиваясь из стороны в сторону, он двинулся к нам.

— В машину! — во весь голос крикнул я, и Саша, сорвавшись с места, бросилась к джипу. Урод, будто пробудившись от своей медитации, с поразительным для такого нескладного существа проворством, бросился ей наперерез, не то скаля зубы, не то ухмыляясь во весь рот.

Пожалуй, впервые за все время, проведенное здесь, я поблагодарил зазеркалье за то, что оно не отказало мне в просьбе сделать меня в этом мире суперменом. Половинная гравитация, ранее только раздражавшая меня (в конце концов я привык плотно прижимать ноги к земле и делать шаги в пол силы, но иногда это здорово нервировало), наконец-то стала жизненно необходимой.

Я оттолкнулся ногой от асфальта, срываясь с места со скоростью, недоступной даже олимпийским спринтерам. За те мгновения, за которые Саша пробегала метр, я пролетал четыре, едва касаясь ногами земли… Урод успел среагировать на меня, успел увидеть мое движение, но больше не успел сделать ничего! Моя рука со всей силы вонзилась ему в солнечное сплетение, увязнув в его плоти, оказавшейся мясистой будто трижды пропущенный через мясорубку фарш. Мой кулак остановился только тогда, когда наткнулся на кости, и я не был уверен в том, куда я ударил его — по ребрам, или по позвоночнику…

Урода смяло, словно тряпичную куклу. Он сложился пополам, отброшенный на пару метров назад, и, наконец рухнув на землю, он издал протяжный звук, одновременно напоминающий кряканье и мяуканье…

Я брезгливо вытер об штаны руку, измазанную смесью крови этого существа и пузырящейся пены, во многих местах покрывавшей его тело. Несколько белых червей, через чур толстых для своей длинны, намертво присосались к моей руке, не желая покидать ее… В конце концов, после нескольких взмахов рукой, отвалились и они, беззвучно упав в сухую траву.

Урод пытался подняться на ноги, но с огромным трудом сумел встать лишь на колени, которые, как оказалось, гнутся у него в любую сторону… Неловко передвигая своими тоненькими руками он пополз ко мне, подняв голову и глядя на меня своими широкими красными буркалами. Мой страх перед этим существом исчез. Оно было не опаснее домашней кошки — его жуткий вид был всего лишь видимостью. Дряблые мышцы урода наглядно продемонстрировали мне, что я в одиночку и голыми руками справлюсь с десятками подобных созданий.

— Артем, беги!!! — закричала Саша, стоявшая возле машины с автоматом в руках. Она пыталась целиться в ползущее ко мне существо, но тут же опустила ствол, должно быть боялась с двадцати метров, разделявших нас, зацепить очередью меня.

— Все в порядке! — крикнул я в ответ, не сводя глаз с приближающегося урода, — Он не опасен! Оставайся в машине…

Урод остановился и повернул голову на звук Сашиного голоса. В его громадных глазах не читалось абсолютно ничего — они были пусты, как ущелье, проложенное бурной некогда рекой. Ничего нельзя было понять и по выражению его лица. Челюсти урода все также не синхронно двигались, время от времени клацая зубами, а его глаза все также смотрели только в одну точку — на тот предмет, что интересовал его в данный момент времени.

— Кто же ты такой? — спросил я, присев на колени, готовый в любой момент отпрыгнуть прочь. Я больше не боялся этого жалкого существа, но мысль о прикосновении к нему, о хлопьях белой пены, падавших из его пасти, или о многочисленных личинках, покрывающих его кожу, во многих местах сорванную до мяса, вызывала во мне приступы отвращения и тошноты…