— Родригес?

— Все тихо, кэп.

— Купер?

— У нас тоже ничего, сэр.

Сенсоры сторожевых роботов, выставленных в пустыне за пределами периметра, были настолько чувствительны, что могли обнаружить приближение одного-единственного человека — по тепловому излучению тела, по характерным движениям, по силуэту на радаре, даже по запаху. Уорхерст запросил тактическую схему, напоминающую вид укреплений сверху, и увидел своих бойцов, скучковавшихся на огневых позициях… И никаких признаков вражеских группировок ближе трех километров.

Однако новая атака начнется, и начнется скоро. Капитан посмотрел вверх, в вечернее небо, и подумал, что они чертовски легко отделались.

Резиденция Эстебанов

Гуаймас, Территория Соноры

Объединенная Федеральная Республика, Земля

15:45 по Тихоокеанскому времени.

— Морская пехота?! — ахнула мать. — Боже, что тебе делать в Морской пехоте?

Джон Гарроуэй Эстебан еще чуть-чуть выпрямил спину и стиснул кулаки.

— Вы не имеете права! — дерзко выпалил он, повернувшись к отцу. — Это мой ноумен!

— Это м… мой дом, а т… ты — мой сын! — рявкнул Эстебан-старший. Он был пьян, и язык у него заплетался. — И это я за… заплатил за твои им… плантанты! И я м… могу делать в твоем треклятом ноумене все, что захочу, разрази меня бог. И делать с ним… все, что захочу.

— Карлос, пожалуйста, — пролепетала мать Джона. Она плакала. Ничего хорошего это не предвещало.

Они оба повторяли эти доводы не в первый и не во второй раз. Имплантанты фирмы Sony создавали виртуальный мир, существующий в его воображении. Через этот мир можно было входить во Всемирную Сеть, общаться с друзьями и даже управлять устройствами при помощи ноуменальных обозначений. А также мысленными командами приоткрывать двери семейных тайн и заглядывая в щелочку. Ноумен — понятие, противоположное феномену. Феномен — это нечто происходящее в реальном мире, а не в мыслях человека. Ноумен — целиком и полностью порождение разума и воображения, виртуальная реальность, открытая лишь сознанию, в котором она существует… но не менее реальная, чем любая другая. То, что существует, то существует, и не важно, что существует только в твоей голове.

Кроме того, существовали сугубо личные мысли, доступные только самому Джону, и коды доступа к имплантантам. Тем не менее, его отец настаивал на том, чтобы наблюдать за сыном через имплантанты и почти ежедневно вторгался в личную жизнь Джона, постоянно создавая ему повод для беспокойства.

Вообще говоря, родители сплошь и рядом контролируют то, что происходит с имплантантами их детей. Однако обычно они ограничиваются тем, что распределяют учебную нагрузку и следят за тем, чтобы их чада не слишком увлекались некоторыми сетевыми сайтами. Карлос Эстебан зашел гораздо дальше. Он прослушивал разговоры сына с Линнли, читал его личные файлы, а теперь еще и переговоры с рекрутерами Корпуса морской пехоты, которые состоялись три дня назад. Каждый раз Джон составлял контрпрограмму, которая предупреждала его о вторжении отца, и каждый раз отец находил способ обойти ее… или просто сносил.

И, разумеется, отца взбесила его решимость вступить в Морскую пехоту. Но это еще куда не шло. Джон надеялся на понимание со стороны матери. В конце концов, она была дель Норте, да еще и Гарроуэй.

— Ни один из моих сы… новей не станет мясником! — проговорил отец. — Мясник из Енсенады! Ну уж нет, ч… черт побери! Я этого не д… допущу. Ты унаследуешь наш сем… мейный бизнес. Т… только так и никак иначе.

— Даром мне не нужен твой семейный бизнес! — отрезал Джон. — Я хочу…

— Тебе всего восемнадцать, — в голосе отца звучало безграничное презрение. — Ты п… понятия не имеешь, чего хочешь.

— Может быть, как раз так пойму! — Джон яростно взмахнул рукой. Его рука описала в воздухе замысловатую дугу, словно сгребая разом Е-комнату и столовую гасиенды вместе с огромной, от пола до потолка, видеостеной, на которой плескались серебряные воды моря Кортеса[24] под Кабо Харо. — Я не собираюсь торчать здесь всю оставшуюся жизнь!

Раздался певучий звук. Дом сообщал хозяевам: «гость на пороге». Джон собирался буркнуть что-нибудь извинительное, первым идентифицировать посетителя при помощи своих имплантантов и открыть дверь… однако отец свирепо глядел ему прямо в глаза, а легкое движение губ юноши не осталось незамеченным.

— Здесь… у тебя все воз… можности получить образование! — продолжал дон Карлос, еще повышая голос. Если даже он сумел услышать звук оповещения, то решил не обращать на него внимания. — И м… место в семейном деле, когда ты закончишь учебу! Бе… безопасность! Комфорт! Чего тебе еще н… нужно? Чего ты еще м… можешь желать?

Карлос Хесус Эстебан прервался, чтобы сделать еще один глоток из стакана с виски, который держал в руке. Последнее время он пил все больше, напивался все чаще, и характер у него стал совершенно несносным.

— Может быть, я просто хочу попробовать получить все это сам. Образование и работу. Чтобы мне не подносили их на блюдечке!

— Э? В Морской п… пехоте? И чему ты собрался там… учиться? Как убивать людей? Как сбросить бремя ц… цивилизации и стать животным? П… психопатом, убийцей? Ты в с… самом деле этого хочешь?

В этот момент в комнату вкатился домашний робот.

— Простите, сэр, — произнес он. — Вас просит…

— Пшел вон! — рявкнул Эстебан-старший.

— Слушаюсь, сэр, — робот послушно развернулся на сто восемьдесят градусов и покатил прочь, словно слуга, который уже привык, что у хозяина случаются приступы бешенства.

— Ты п… просто хочешь к своим никчемным дружкам-гринго, — продолжал отец. — Думаешь, военная служба — это тебе в игрушки играть, так?

— А ты не хотел бы служить на флоте, Джонни? — участливо спросила мать, с тревогой покосившись на мужа. — Или в Аэрокосмических Силах? Я имею в виду… если тебе хочется путешествовать… отправиться за пределы…

Дон Карлос резко повернулся к ней.

— Все они — паразиты! — заорал он. — И твоя морская пехота — хуже всех! Захватчики, угнетатели, которые заткнули нам рот своими грязными ботинками!

— Мой дед был морским пехотинцем, — произнес Джон — гораздо спокойнее, чем хотел. — И его отец тоже. И его мать и отец. И…

— В общем, в… вся твоя родня… по матери, — закончил отец, опрокинув в рот то, что оставалось в стакане, потом подошел к бару и налил себе еще. Теперь он выглядел спокойнее, голос стал тише, движения — мягче. Опасный признак.

— Не моя кровь. Вечно эти проклятые Гарроуэи…

— Карлос! — перебила мать. — Это бесчестно!

— Бесчестно? Ах, прошу прощения, Ваше Высочество. Я и забыл, что вы у нас принцесса дель Норте.[25] Гринго всегда правы!

— Карлос…

— Заткнись, puta![26] Это из-за тебя мне приходится за него к… краснеть!

Дом уже несколько раз сообщал о прибытии посетителя: сначала — звуковыми сигналами, затем — мягким голосом, передающимся через мозговые имплантанты Джона. Несомненно, появление робота означало лишь одно: гость все еще стоял у входной двери. Быстрый запрос в домашнюю охранную систему — и камера показала ему лицо Линнли Коллинз.

Сейчас или никогда.

— Я… м-м-м… взгляну, кто пришел, — пробормотал Джон и с как можно более почтительным видом выскользнул из комнаты. Отец все еще орал на маму, его голос был слышен даже на серпообразном эскалаторе, который вез юношу из е-центра к прихожей. Дом просыпался, готовый открыть входную дверь к тому моменту, как спуск завершится.

Линнли стояла перед дверью. В ярко-желтом пляжном костюме, который почти не скрывал ее бюст от теплого золотого солнца Соноры, она выглядела невероятно привлекательно… как обычно. Кожа, загорелая дотемна, блестела от смазки, защищающей от ультрафиолета, глаза с солнцезащитными имплантантами сияли задором. Они казались черными как смоль и совершенно бездонными.