В это время я сидела в загородном доме, который снял Шторм, и занималась с учителями. Меня обучали танцам, придворному этикету, учили правильно держать столовые приборы и поддерживать увлекательнейшие беседы о том, какие ткани нынче в моде и сколько лет очередной любовнице первого капельмейстера.

Затем я переехала в городской особняк и начала новую жизнь в качестве Леди Гианы. Шторм тратил мои деньги очень легко — слуги, мебель, драгоценности, экипажи, лошади, а уж сколько денег ушло на учителей и портных… При одной мысли об этом становилось нехорошо.

Медленно, но верно я двигалась к своей цели. Всё оказалось даже проще, чем я думала. Холл почему-то сразу обратил на меня внимание, приглашал на танцы и постоянно набивался в гости. За эти восемь лет он успел купить себе пост бургомистра, но я не отказалась бы от своих планов, даже если бы Холл Рейлей стал королём.

Часы на башне за окном пробили пять утра. Я поняла, что заснуть больше не смогу. Из-за этого глупого кошмара я не могла выспаться которую неделю. Под глазами появились круги, глаза потускнели, что дало Шторму очередной повод поиздеваться надо мной. Как же он мне надоел! Мне вообще вся эта «богатая» жизнь осточертела. Единственной отдушиной оставались походы "на дело". Мы по-прежнему грабили торговые караваны, но теперь это были поставки товаров только одного человека — Холла Рейлея. Хорошо, что с тех пор как Холл стал бургомистром, он не забросил торговлю — ведь его резиденцию можно ограбить только один раз, и этот серьёзный удар по душевному здоровью Хола я решила отложить напоследок. Люди тяжело переживают вторжение в свои апартаменты. Особенно такие люди, как он — уверенные в собственной непогрешимости и недосягаемости. Осознание того, что кто-то шатался по твоему дому, пока ты спал, прикасался к твоим вещам и мог в любой момент перерезать тебе горло, хорошо подрывает веру в то, что ты под надёжной защитой.

С той первой встречи, на приёме у губернатора, я видела Холла несколько раз. Теперь сдерживаться в его присутствии было гораздо легче, но Шторм по-прежнему запрещал мне оставаться с бургомистром наедине. Боялся, что или я накинусь на старикашку, или он на меня. В результате меня отправят на виселицу, а Холл окажется на кладбище. Впрочем, смерть и так ходила за ним по пятам. Вскоре после получения места бургомистра, Холл заболел. На самом деле факт его болезни держался в строжайшей тайне, и, наверное, именно поэтому был известен каждой тиритской собаке. Для того, чтобы понять, что этот человек тяжело болен, было достаточно просто посмотреть на него. У меня появились опасения, что он умрёт прежде, чем я приведу свой план в исполнение и лишит меня возможности сполна оплатить ему за всё «добро», которое он сделал.

Рейлей, несомненно, заинтересовался мной. После нашей первой встречи его посыльный принёс букет багровых роз, которые распространяли по гостиной удушливый, тяжелый аромат. Выбросить их Шторм не позволял, теперь я не могла делать то, что хотела — вокруг постоянно сновали лакеи, служанки, ключницы и ещё неизвестно кто. Любой мой неосторожный поступок тут же становился темой обсуждения у прислуги сначала этого дома, потом всех богатых домов в округе, а потом у торговцев на рынке, шляпниц и даже послушниц главного храма Макоши. Начинало казаться, что меня окружают вражеские лазутчики — приходилось контролировать каждое слово, каждое движение. В самом начале моего обучения Шторм нанял мне служанку, которая должна была помогать мне переодеваться. Идиот! Стоило девице увидеть моё тело, совершенно не похожее на дряблые, рыхлые телеса знатных девиц, да ещё и покрытое шрамами — служанка удивлённо приоткрыла рот. Если бы не работа, она бы тут же понеслась в комнату прислуги, чтобы рассказать о «странностях» госпожи. Пришлось перерезать ей горло прямо в комнате. Прятать труп было сложно, но, по крайней мере, Шторм на этот раз не ныл — в том, что мне пришлось убить эту болтливую курицу, был виноват только он.

Конечно, то, что леди Гиана одевается сама и даже ванну принимает без помощи служанок, тоже не осталось незамеченным, но из двух зол пришлось выбирать меньшее.

В ближайшее время я планировала попасть в дом Холла. Пока в качестве гостьи, а не в качестве вора. Не то, чтобы мне было интересно, что там изменилось за эти восемь лет. Просто я надеялась, что его дом или его прислуга расскажут мне о Холле больше, чем кумушки из высшего света. Эти только и могли говорить о том, как тяжело он болен, и о том, каким бабником он был, когда был здоров. Иногда казалось, что больше всего их волнуют его "мужские функции", и не только его! Я думала, что, расставшись с Патроном, навсегда распрощалась с «грелками», но нет — они окружали меня и здесь, в высшем обществе. Те же самые «грелки», готовые прыгнуть в любую постель. Теперь я пересмотрела свои взгляды на «кулаковских» потаскух. Они, по крайней мере, ложились под бандитов ради куска хлеба, бокала вина или драгоценностей, ведь у них ничего этого не было. Знатным дамам же не приходилось заботиться о пропитании — у них было всё, но они прыгали из одной постели в другую просто ради развлечения.

Я зевнула и подошла к зеркалу. Мои волосы остригли в соответствии с модой. Говорят, у Огненной девы была короткая стрижка — и вот уже третий год большинство женщин в Ромнии стриглись коротко и носили платья золотисто-красных оттенков. Что, интересно, стало с самой законодательницей этой моды? Некоторые говорили, что она погибла в последней битве, другие, что она вернулась к изначальному пламени, из которого вышла; менестрели складывали баллады о любви Огненной девы и какого-то там военоначальника, вместе с которым она покинула столицу, чтобы жить где-нибудь в глуши, плодить детей и так далее. Но мне мало верилось в это всё. Чтобы девица, которая тогда была года на три младше меня, получила в свои руки такую власть и добровольно рассталась с нею? Какая ерунда! На такое способна только полная идиотка.

Я зевнула и потянулась. Выспаться опять не удалось — а ведь сегодня мне нужно было быть в форме. После обеда намечалось ещё одно нападение на дилижанс Холла. Ему везли выручку с продажи тканей и некоторые экзотические товары с востока. Самым удачным местом для налёта было Чернолесье. Мы нашли там небольшую подземную пещеру у озера, где можно было прятать лошадей и, при необходимости, прятаться самим. Товары Холла проходили через Хейг. Естественно, часть везлась контрабандно.

Мы ограбили уже шесть повозок. После третьей Хол почуял неладное и удвоил охрану. Сменить маршрут и провозить добро не через Чернолесье он не мог — на основной дороге иногда проводили досмотры. В городе уже ходили служи о том, что кто-то грабит исключительно повозки, принадлежащие бургомистру — продолжать грабежи становилось опасно, но я не собиралась останавливаться. Одна из служанок в доме Холла, не устоявшая перед обаянием Шторма, рассказывала, что в последнее время хозяин постоянно раздражен и нервничает, а это плохо сказывается на его, и так не богатырском, здоровье. Мои ножи летели в цель, как всегда!

Мы встретились в пещере около часа пополудню. Небо затянули серые тучи, похожие на грязный пух. Нас ждал противный моросящий дождь, который обычно затягивается на несколько часов. Я надеялась, что заварушка начнётся раньше, чем дождь — сидеть в засаде до вечера, ожидая, пока повозка доползёт до чернолесья по раскисшим до состояния простокваши дорогам, в мои планы не входило. Но природа, как и Шторм, моими планами интересовалась мало. Прошел короткий дождик, который не облегчил висящих над головой туч, но основательно попортил дорогу. Повозка показалась на горизонте около пяти часов. Я смогла разглядеть трех конных наёмников в боевом облачении, кучера и стражника на козлах. Повозка была крытой — значит, внутри могло быть от двух до шести человек. Я надеялась на двух, конных рыцарей и без того сложно одолеть. Нас же было всего трое. Найти людей, заслуживающих доверия, в Тирите оказалось сложно. Вскоре после нашего отъезда на юг кто-то из новеньких выдал убежище Кулака городской полиции. Они тут же напали на пещеры — разбойники не были готовы к такому повороту. Многих перебили, кое-кого повесили на главной площади через несколько дней. Остатки банды ушли на юг, так что в городе знакомых у нас не осталось. Брать непроверенного человека в группу было слишком рискованно. Конечно, в леди Гиане, одетой в жутко неудобное платье, с припудренными волосами и раскрашенным лицом, сложно было узнать Лезвие, но мало ли что. Неофициально Холл уже объявил награду за наши головы.