«Санкт-Петербург всегда гробил тех людей, которые приносили ему славу», — страшные слова сказал Розенбаум о своем родном городе. Но то, что произошло с «Зенитом» после его первого золотого успеха, приговор музыканта и поэта подтверждает. Полностью.

Сказать, что Ленинград готов был носить своих героев-84 на руках — значит не сказать ничего.

Все более или менее значимые организации города, от заводов до театров, выстроились в очередь, чтобы принять чемпионов из «Зенита» у себя, поздравить-угостить, признаться в любви. Команда, купаясь в незнакомых ей прежде лучах славы, не понимала, что это испытание похлеще, чем битвы со «Спартаком» или «Днепром» на футбольных полях. На часовом заводе игрокам дарили часы, на фарфоровом — сервизы. И далее по списку. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. При том что и до того «Зенит» по алкогольной части в аскетизме замечен не был.

Давыдов, один из самых спокойных и солидных людей в том «Зените», рассуждает:

— Конечно, у нас закружились головы. Мы не были готовы к такой ситуации. На эту удочку попадаются многие команды, которые в первый раз добиваются большого успеха. Наш «Зенит» был совсем не такой, как «Спартак» в 90-е годы, девять раз выигрывавший золото. Вот там люди знали, как себя вести после серьезных побед. Как общаться с близкими, друзьями и болельщиками, как праздновать, но не переходить грань, чтобы в следующем году остаться на том же уровне и даже еще в чем-то прибавить. А мы в завтрашний день не смотрели. Думали только об одном: мы — лучшие!

Розенбаум:

— Период славы пережить очень сложно. Это я вам говорю как человек, не последний в отношениях с популярностью. Сейчас обладаю уже достаточным опытом, и любой успех для меня — аванс. Младшему из моих музыкантов — 51 год. Мало того, что они взрослые, мягко выражаясь, люди, они еще и музыканты с феноменальным стажем, работавшие в сумасшедших коллективах. Среди них есть даже консерваторцы. Но, несмотря на это, перед каждым концертом мы проводим в зале репетицию. Приезжаем за несколько часов до концерта — и работаем. Потому что понимаем: вчерашней популярностью люди сыты не будут. А тогда то, что произошло с «Зенитом», было закономерно. Из победы в чемпионате 1984 года в Питере начали делать настоящую истерию — со всеми поездками на заводы и тем, чем это сопровождалось. Ничем другим закончиться не могло.

Татьяна Садырина:

— Паша часто вспоминал о том времени. «Зенит» никогда не был чемпионом до того года. А это была единственная команда в городе, и весь Ленинград знал в лицо не только каждого футболиста, но и их жен и детей. Куда их только ни приглашали! Ладно еще предприятия. Но каждый ленинградец считал высшим шиком, чтобы на его торжество, будь то день рождения, свадьба, повышение в должности, пришел кто-то из «Зенита». И, конечно, везде была выпивка. Ребята разболтались и остановиться уже не смогли.

— Объективности ради, говорят, на Павла Федоровича вся эта ситуация тоже подействовала.

— Свидетелем этого я еще не была, но, исходя из того, что слышала, он тоже, что называется, пошел по рукам. Питер ведь в этом смысле глубоко провинциальный город. Замечательный — я туда одно время даже переехать хотела, мне нравилось там больше, чем в Москве, — но все-таки с совсем другой атмосферой. В столице Павел Федорович — герой для болельщиков ЦСКА. А в Питере — для всего города. И все без исключения его всюду приглашают и хотят видеть. Конечно, в какой-то момент ребята очень сильно расслабились, причем все. Потому что почувствовали, что они одни — герои, сравниться им тут не с кем.

Раньше в команде все четко знали: делу — время, потехе — час. Да, «час» этот мог получиться весьма впечатляющим, но во имя отношений друг с другом и с тренером футболисты знали, когда надо остановиться. И даже если это давалось им с трудом — искупали вину по полной. Вели себя примерно так же, как Эдуард Стрельцов и Валентин Иванов, которые загуляли перед поездкой сборной СССР на важнейший отборочный матч в Польшу и опоздали на поезд — так, что пришлось на машине его догонять. Зато потом внесли основной вклад в победу.

Так же до конца 1984 года было и в «Зените». Тот же Юрий Желудков, который с 17 голами стал лучшим бомбардиром команды в чемпионском сезоне, по рассказам, за пределами поля никогда не был рьяным профессионалом. Однако до конца 84-го это не сказывалось на игре.

Всеобщее ленинградское ликование в межсезонье многих сбило с пути истинного. Дома у Татьяны Садыриной я просматривал альбом с давними газетными вырезками и обнаружил, к примеру, в «Советском спорте» за подписью Г. Попова «разбор полетов» в «Зените», опубликованный в августе 85-го.

«Уже после первой игры с "Факелом" за нарушение спортивного режима команда вынесла строгий выговор полузащитнику Брошину и ходатайствовала об условной дисквалификации его до конца сезона. Футболист, однако, не сделал из этого выводов и продолжал появляться на тренировках в состоянии, как говорится, легкого подпития. Пришлось к нему принять более строгие меры: Брошин теперь дисквалифицирован на два года. Дисциплинарным взысканиям были подвергнуты и еще несколько игроков (Степанов, Тимофеев).

Президиум федерации футбола Ленинграда строго предупредил начальника команды В. Корнева и старшего тренера П. Садырина за серьезные просчеты, допущенные ими в подготовке к сезону. Садырин: "С нарушителями режима мы уже разобрались и с помощью городской федерации футбола, спорткомитета и других организаций порядок в команде навели"».

Произнося те слова для газеты, Павел Федорович или лукавил, или сильно заблуждался. Главные испытания его ждали впереди.

Илья Черкасов, гендиректор «Зенита» времен Властимила Петржелы, в разговоре со мной так сформулировал свое видение послечемпионского падения команды:

— Для меня как раз феномен успеха 1984 года не имеет объяснения. Потому и называю этот случай уникальным. Каким образом получилось, что нашлось 15 хлопчиков примерно одного возраста, которые выросли, грубо говоря, на одном пятачке и составили команду, сумевшую победить в очень сильном советском чемпионате? Не знаю. И, по-моему, пытаться найти этому какие-то логические обоснования — от лукавого. В определенной степени это произошло случайно, явилось стечением обстоятельств. А вот тренерская составляющая победы случайной не была. Кто-то трактовал это так: Садырин пришел в уже готовую команду после Морозова, оказался в нужное время в нужном месте. Но так можно было бы рассуждать, если бы потом то же самое не произошло в ЦСКА.

А вот в том, что после чемпионства «Зенит» рухнул, не вижу ничего странного. Очевидный «звездняк», пьянство, потеря мотивации. Последнее — самое главное, отсюда и все остальное. Отсутствие мотивации в спорте высших достижений — штука катастрофическая, потому что приводит к моральной деградации. Советская спортивная система, с одной стороны, была сильна своим фундаментом — будучи серьезной частью идеологии, она получала огромную финансовую подпитку от государства.

Но была у нее и очевидная слабость. Люди что-то выигрывали — а дальше развиваться не могли. Возможность попробовать себя в других чемпионатах, продемонстрировать притязания мирового уровня — все это было исключено. И если после окончания карьеры спортсмен не попадал в депутаты Верховного Совета, то есть не адаптировался к партийной, советской жизни, выхода у него не было — только пить, вспоминать о том, что было и жалеть о том, чего быть не могло. Думаю, что с составом «Зенита» 1984 года это и произошло. Они стали героями своей деревни, а возможность посмотреть, сможет ли кто-то из них стать хотя бы предпоследним парнем в городе, у них отсутствовала.

Слушаю Черкасова — и мысленно возвращаюсь к недавней истории с переходом Андрея Аршавина из «Зенита» в «Арсенал». Многие недоумевали, зачем самому популярному футболисту России уезжать из своего города, где его носят на руках, платят огромные деньги и готовы платить еще больше, за границу, где он будет одним из многих. Даже в неблагодарности обвиняли — хотя именно при этом игроке, отыгравшем в «Зените» девять лет, команда выиграла все.