Откуда она взялась? От питерского ощущения особости. Плюс некоторой исторической обиды. Была столица Российской империи, стала областным центром. Или, как выразился поэт, «великим городом с областной судьбой». Конечно, думаю, что сегодня таких обиду жителей Санкт-Петербурга не может и не должно быть. Им грех жаловаться (смеется) Но раньше-то ситуация была иной.

Помню, как в 96-м или 97-м году я приезжал к матери в Питер. И сейчас иногда езжу, когда бывает возможность — она, слава богу, жива. Тогда, в середине 90-х, контраст между Москвой и Питером был жутчайший. Даже визуальный. Что такое в ту пору был Санкт-Петербург? Темень. Разбитые дороги. Грязные вонючие подъезды. Кругом трамвайные рельсы. Едешь на машине — и смотришь, чтобы в тебя не врезались на перекрестке с темной улицей, где стоит мигающий или не работающий светофор. И одновременно пытаешься не провалиться в яму на собственной машине. Тихий ужас! Питер тогда и сейчас — это земля и небо. Поэтому сейчас обиды на Москву, думаю, сошли на нет. Зато одно преимущество осталось: в Питере гораздо чище и грамотнее русская речь. Это я вам говорю как дипломированный филолог, поживший и тут, и там.

Надо понимать, что у моего родного города и его людей — непростая судьба. Взять хотя бы то, что моя мама родилась в городе Петрограде, большую часть жизни прожила в Ленинграде, а теперь живет в Санкт-Петербурге. Если вдуматься — только у нас такое возможно! Вы представляете Лондон или Париж, который бы в течение жизни одного человека трижды менял бы название? Это необъяснимо, запредельно! Слава богу, вернулись к историческому названию. И надеюсь, никогда больше его не поменяют.

Розенбаум, в чьем репертуаре есть прекрасные песни не только о Питере, но и о Москве, полагает:

— Москва — Питер — надуманное противостояние. У каждого из городов — свое неповторимое лицо, но зачем противопоставлять их друг другу? Кстати, коренные москвичи очень любят Питер, а коренные питерцы с большим уважением относятся к Москве. И чем выше интеллектуальный уровень людей — тем больше этих любви и уважения. Истерию же нагнетают в основном те, кто недавно приехал в эти города. И хочет доказать в первую очередь самому себе, каким их патриотом является.

Шац:

— Мы ведь и чемпионами столько лет не были, считаю, именно из-за нашего менталитета. Знаменитая фраза Властимила Петржелы: «"Зенит" никогда не будет чемпионом» отражает его очень четко. Петржела вообще как губка впитал в себя питерское ощущение жизни, потому и стал абсолютно своим человеком в этом городе. И в психиатрической клинике он недавно лечился недаром. Заряженность на победу, четкость плана, схема, уверенность в себе — это немножко непитерское. Наш город не любит простоты, он обожает сомневаться в себе, философствовать. Это город вольнодумия, мятежей, революций и фронды, но не планомерного движения к результату. И если он сейчас пришел, то потому, что город все же постепенно меняется. Не исключаю даже, что менталитет «Зенита» изменился под влиянием Москвы, откуда с некоторых пор руководят клубом. Меньше стало самокопания, вместе с финансовым благополучием появилась уверенность и собранность.

Сколько лет общаюсь с питерцами — столько убеждаюсь, что их отличает открытость и умение прекрасно излагать свои мысли. В этом смысле с Сергеем Ивановым нельзя не согласиться. А учитывая, что все это множится еще и на любовь к своему городу, думаю, вы уже на первых страницах книги получили некоторое представление о феномене Санкт-Петербурга, его футбола и болельщиков.

То, что весь Питер ходит в шарфах, шапках и футболках «Зенита», — неотъемлемая часть этого феномена. И даже как-то не верится в острастку вице-премьера Иванова:

— В Питере живет пять миллионов человек. И я знаю умных, интеллигентных людей, которым безразличен футбол и «Зенит» вместе с ним. Ну не интересно это им! Или они рассматривают страсти вокруг футбола только сквозь призму сумасшествия. Что ж, мы должны отказывать этим людям в праве занимать такую позицию?

Конечно, не должны. Но ведь сам Сергей Борисович, несмотря на высокий государственный пост, — другой. И пусть он из-за многолетней работы в должности министра обороны теперь разрывается надвое — «Зенит» и ЦСКА — и на их очные матчи практически никогда не ходит, — детская любовь-то жива. И как играли Завидонов с Бурчалкиным, Иванов по-прежнему помнит.

Не случайно, мне кажется, он беседовал со мной, сидя не в вице-премьерском кресле под портретом Дмитрия Медведева и Владимира Путина, а в более неформальной части своего кабинета. Для него говорить о футболе и «Зените» было удовольствием, а не работой.

И в Санкт-Петербурге большинство именно таких, как Иванов, а не таких, о ком он упоминал.

Питер давным-давно превратился в город одной команды. И в этом — его феномен. Даже в Манчестере, Ливерпуле, Барселоне и Турине с их суперклубами — «Манчестер Юнайтед», «Ливерпуль», «Барселона» и «Ювентус» — есть вторые команды высших дивизионов. И не подумайте, что существуют они формально, для равновесия. У «Манчестер Сити», «Эвертона», «Эспаньола» и «Торино» армии поклонников, их арены отнюдь не пустуют. Санкт-Петербургу же вторая команда, похоже, не нужна.

Вернемся, однако, к футбольной истории «великого города с областной судьбой».

«Зенит» десятилетиями играл в высшей лиге чемпионата СССР — и ничего не добивался. Но и до понижения в ранге дело не доходило. Правда, в 67-м случилась неприглядная история. Команда вылетела, но центральный комитет КПСС не мог допустить, чтобы в год 50-летия Октябрьской революции большой футбол остался бы без ее колыбели. Это, по мнению руководства страны, было бы недопустимой политической близорукостью. Были организованы коллективные письма с заводов и фабрик города на Неве — и вопреки всяким спортивным принципам высшая лига была расширена. Тем болельщикам «Зенита» старшего поколения, у кого все в порядке с совестью, стыдно за тот случай до сих пор. Но что поделаешь, если время было такое?

Вообще, советский футбол, со временем уйдя от до — и послевоенного романтизма, изобиловал разного рода закулисными историями, когда исход матчей решался далеко не только в пределах поля. Сергей Иванов вспомнил одну из таких давних баек — оговорившись, правда, что оперирует исключительно разговорами, которые велись среди болельщиков:

— Со свечкой, разумеется, не стоял, но в студенческие годы слышал такую байку. В 73-м году ереванский «Арарат» единственный раз в своей истории стал чемпионом СССР. В последней игре он на стадионе «Раздан» принимал «Зенит». Питерцам все равно уже ничего выше десятого места не светило, а для «Арарата» это был главный матч в истории. В результате — «договорняк». А в качестве компенсации за проявленное дружелюбие «Зенит» остался на недельку в Армении. Поздняя осень, тепло — в отличие от Ленинграда… И зенитовцам дали возможность сыграть пару товарищеских матчей с местными коллективами физкультуры — в частности, преуспевающих колхозов. И за каждый такой матч вроде как заплатили команде по 30 тысяч рублей — огромные по тем временам деньги. В Питере тогда все эти слухи живо обсуждались…

— Как вы думаете, почему на протяжении стольких лет «Зенит», единственный любимец такого города…

— Ничего выиграть не мог? Потому что киевское «Динамо» тоже было любимцем огромного города, тбилисское и минское «Динамо», «Арарат» и многие другие — целых республик. Серьезными возможностями обладали «Спартак», московское «Динамо», ЦСКА. Чуть что — два последних клуба, как и другие армейские и динамовские коллективы, могли призвать игрока в армию. Или применить другие, извините, тупые методы, которые сейчас уже не проходят. Вообще, в советское время административный ресурс решал гораздо больше, чем сейчас.

— Вы имеете в виду, что Ленинградский обком КПСС недостаточно лоббировал интересы «Зенита»? Либо сам в силу областного статуса не мог обладать мощным влиянием на футбольный процесс в стране?