Это легко, — пожал плечами Бурунькис. — Идем прямо сейчас?

Нет, вначале я должен еще раз встретиться с Альбиной.

Это любовь, — с видом знатока сказал Капунькис.

Генрих показал ему кулак и стремительно вышел из комнаты.

Пропал совсем, — вздохнул Бурунькис, когда дверь за Генрихом закрылась. — А ведь был нормальным человеком, пока не влюбился.

А он уже давно ее любит, уж я-то знаю, — сказал Капунькис. — И что это за штука такая, любовь?

Самая настоящая ерунда, — ответил Бурунькис. — Уж я точно знаю, что не позволю никому вскружить себе голову!

Принцессу Генрих нашел в библиотеке. Альбина стояла у окна и смотрела на небо, в котором то и дело взрывались разноцветные фейерверки.

— Это я, Генрих.

Альбина вздрогнула и повернулась к Генриху.

Простите меня, я вела себя недостойно принцессы… — начала было она, но Генрих перебил ее.

Нет, что вы… — Генрих запнулся, но так и не решился сказать «ты» и потому повторил: — Вы… вы поступили очень храбро. Я бы уж точно на такое не решился… Наверное, потому что я трус.

Зачем же вы так, — возразила Альбина. — Вы…

Я вас люблю, — сказал вдруг Генрих и густо покраснел. — Люблю с того самого дня, как вы подошли ко мне в сквере, а я сидел на скамейке. А потом я увидел, как вы танцуете вокруг ратуши на метле…

В глазах принцессы блеснули огоньки.

— Вы видели, как я танцую?

Генрих кивнул.

Да, видел. Но признаться в этом я не решался. Да и потом, вы принцесса, а я никто…

Что за глупости вы говорите, — сказала Альбина, подошла к Генриху и приложила пальчик к его губам. — Я не желаю больше слышать этого.

Генрих взял Альбину за руку.

Я готов за вас умереть. Вы верите мне?

Тогда и я умру, — сказала Альбина. — Честное слово — умру. Так и знайте, если вдруг вздумаете умирать.

Я буду помнить об этом, — проговорил Генрих. — А сейчас… а сейчас я должен оставить вас: мне необходимо проведать родителей, ведь меня не было в Большом Мидгарде так долго…

Глаза принцессы стали печальными.

— Я не могу вас удержать, — сказала она. — Раз вы так решили, значит, в этом действительно есть необходимость. Но прошу вас, возвращайтесь скорее.

Генрих хотел поцеловать принцессу, но не решился и поэтому прижал к губам только ее руку.

— До свидания, Альбина.

— До свидания, Генрих. Я буду ждать вас… тебя.

Перед тем как выйти из библиотеки, Генрих протянул Альбине фотографию, которая выпала из ее книжки.

Это не самая лучшая, — сказал он. — Если хотите… хочешь, я принесу другую.

Мне и эта очень нравится. — Принцесса прижала фотографию Генриха к груди. — Но если будет еще одна, я буду только рада…

«Я скоро вернусь, — уверенно думал Генрих по дороге в свой родной мир — в Большой Мидгард. — Только повидаю родителей, успокою их и сразу же назад».

В кармане мальчика лежала составленная Христианиусом и подписанная королем грамота, в которой сообщалось о том, что Генрих Шпиц — по просьбе Генриха все его звания и титулы были опущены — находится на тайной службе его величества и может быть в любое время дня и ночи вызван по делам государственной важности. Генрих был уверен, что этот документ хоть немного оправдает его отсутствие, а подпись самого короля убедит родителей, что их сын занят действительно важными делами.

Бурунькис с Капунькисом шагали рядом с Генрихом: хотя им очень хотелось погулять на королевском пиру, они вызвались провести друга до самого его дома.

— Кстати, — нарушил вдруг молчание Бурунькис. — Все хотел тебе сказать, да не было случая. — Глюм вытащил что-то из кармана и протянул Генриху. — Твой золотой дракон. Лишь только колдун пропал, он тут же восстановился. Я нашел его и хотел отдать тебе, но ты так быстро тогда ушел… Держи. Никогда бы не подумал, что эта золотая побрякушка волшебная, да еще с таким отважным сердцем.

Генрих взял украшение и повесил себе на шею.

«Рад встрече, хозяин», — сказал дракон и замурлыкал, точно котенок.

«Хорошо, что ничего серьезного с тобой не случилось, — мысленно ответил Генрих. — Я уж думал — все: пропал ты».

«Ты забыл, наверное, что нас, драконов, не так-то просто убить», — весело промурлыкал золотой дракон.

В Малом Мидгарде стояла ночь, ярко сияли звезды, и ничто не предвещало опасности. Никто из жителей Малого Мидгарда, даже принц Дуралей и его отец Фуазебаль Третий, король Ливантии, положившие начало следующей истории, не предполагали, какие ужасные испытания предстоит пережить Генриху и принцессе и к каким последствиям это приведет.