У тебя просто страх перед баронами, — улыбнулся король. — Ты решил, что все они вступили против тебя в заговор. Успокойся, хотя мы и не сильно ладим с Хильдебрантом, нас он не предаст. А тебе, Скурд, я обещаю, что за оказанную тобой помощь я сам займусь твоей историей, и, если на тебе вины нет, справедливость будет восстановлена, виновный наказан, все конфискованные владения и честное имя будут тебе возвращены.

Благодарю, ваше величество. — Скурд поклонился.

Все легли спать. Только Генрих одиноко бродил по лагерю, погруженный в невеселые размышления.

«Ах, бедная Альбина! — думал Генрих. — Зачем убежала ты от отца?! Сейчас мы были бы вместе, и я смог бы тебя защитить от любого зла, от любой несправедливости. Где ты сейчас? Спаслась ли от Розового Облака? Думаешь ли хоть иногда обо мне? Ведь мы с тобой так и не объяснились, я сбежал от тебя, как последний трус. Наверное, ты сейчас презираешь меня. Есть за что! — Генрих тяжко вздохнул. — Надо поскорей проводить короля в безопасное место и отправляться на поиски Альбины… А тут еще эти Розовые Рыцари… Если я только узнаю, что они обидели девочку, — сотру в порошок!» Генрих выхватил меч и в сердцах ударил им по скале. Огромный кусок камня отвалился, срезанный, точно масло, и едва не отдавил мальчику ноги.

«Ух, как мне это нравится! — услышал Генрих радостный голос меча. — А ну давай, хозяин, еще что-нибудь разрубим, а? Что-нибудь покрепче!»

Ранним утром король, Генрих, Бурунькис, церемониймейстер Христианиус, гном — хранитель королевских сокровищ Эргрик, два рыцаря из охраны его величества, Скурд и десятка два разбойников покинули лагерь в сердце горы. Все ехали на лошадях. Старую дворцовую лошадь оставили разбойникам. Генрих никогда раньше на лошади не ездил и поэтому мучился больше других. Он, правда, взял у Скурда несколько уроков верховой езды, но лошадь все еще слушалась его неохотно. Перед тем как трубач подал сигнал отправления, гном Эргрик передал мальчику Доспехи Героя и с радостным выражением лица получил от Генриха расписку. Генрих поспешил надеть доспехи. Теперь он знал — в дороге могут встретиться любые опасности, а значит, всегда нужно быть готовым к сражению.

Скурд был опытным солдатом. Он сразу отправил вперед нескольких разведчиков, которые должны были раскрывать засады врага и разведывать дорогу. Шестерых, самых отважных, разбойников он выстроил вокруг короля кольцом, чтобы они в случае надобности стали королю щитом, закрыв его величество своими телами. Еще трое разбойников замыкали шествие, а восьмеро ехали метров за сто позади головного отряда. Это был, как выразился Скурд, «засадный полк». Если бы головной отряд подвергся нападению, то эти восьмеро разбойников смогли бы, выяснив обстановку, с громкими криками выскочить из Засады и смутить неприятеля.

К полудню отряд приблизился к Зеленым Холмам — в этих местах было особенно много поселений глюмов. Маленькие мохнатые человечки строили на вершинах холмов домики и ярко раскрашивали их. Так как глюмы были известные шалуны и непоседы, у них никогда не хватало терпения строить свои домики, соблюдая все инженерные тонкости. Вот почему строеньица большей частью были какие-то кривоватые и не очень красивые. Тростниковые крыши с них часто сваливались, особенно в сильный ветер, и глюмам приходилось подпирать их ветками. Со временем веток становилось так много, что домики казались обросшими какими-то густыми кустами. Чтоб высохшие ветки, подпиравшие крыши, выглядели красивее, малыши цепляли на них всякие украшения. На ветках можно было увидеть кусочки ярких тканей, какие-то цветные камешки и стеклышки на ниточках, чучела ворон и даже лисьи или волчьи хвосты. Возле каждого домика был маленький колодец с воротом и железным ведерком на веревке.

Ваше величество! Ваше величество! — закричал Бурунькис, когда отряд приблизился к одному из таких поселений. Глюм ехал на лошади вместе с Генрихом, так как был слишком маленький, чтобы править настоящей лошадью в одиночку. Сидел Бу-рунькис в передней части седла. — Ваше величество, — сказал глюм королю, — давайте заедем в эту деревушку — здесь жили мои родители. Глюмы очень обрадуются королю и угостят вас настоящим глюменским пивом! Вы никогда не пробовали нашего пива?

Нет, добрый малыш, не пробовал, — улыбнулся Реберик Восьмой. — Но у нас нет времени на визиты.

Но, может, тогда вы разрешите мне с Генрихом заскочить туда одним? Я хотел бы узнать, нет ли новостей от моих родителей. Когда пришло Розовое Облако, они как раз гостили в Альзарии, у тетки Фал и.

Хорошо, съездите и все разузнайте, — разрешил король. — А мы поедем дальше, вы нас потом нагоните.

Генрих повернул лошадь и направил ее к одному из холмов. Лошадь медленно и спокойно стала подыматься в гору. Сгорая от нетерпения, Бурунькис попросил Генриха:

— Пожалуйста, прошу тебя, давай ехать чуточку быстрее. Ну что эта кляча плетется так, словно со бирается вот-вот издохнуть? Пришпорь ее, что ли?

Генрих, подначиваемый глюмом, ударил лошадь шпорами… и тут же пожалел об этом. Лошадь недовольно заржала, обиженно встряхнула головой и так быстро помчалась вперед, что только ветер засвистел в ушах Генриха. При каждом прыжке лошади Генрих подлетал вверх, а когда лошадь делала следующий прыжок, седло с силой ударяло мальчика под зад так, что у него в голове сотрясались мозги. Бурунькис, чтоб не свалиться на землю, схватил лошадь за уши и обхватил ее шею ногами.

Останови ее! — кричал он. — Она нас сейчас убьет! Мы свалимся на землю, и я никогда не узнаю, что случилось с моими маменькой и папенькой!

Если бы я знал, как остановить! Я тяну, тяну узду, а лошадь не обращает внимания! — отозвался Генрих.

Лошадь тем временем промчалась через поселение глюмов, перескочила через несколько домиков и теперь быстро спускалась с противоположной стороны холма. Глюмы выскочили из своих домиков и с радостным любопытством принялись наблюдать за скачками.

Бурунькис крепче сдавил ногами гривастую шею, отпустил лошадиные уши и плотно закрыл животному глаза ладошками. Ослепшая лошадь заржала, несколько раз крутанула головой и стала как вкопанная. Генрих и глюм дружно перелетели через ее голову и грохнулись на землю.

«Кажется, цел», — не без удивления подумал Генрих. Он со стоном повернулся на бок:

Бурунькис, ты как, живой?

Кажись, жив, — простонал малыш. Он лежал на земле, вытянувшись во весь рост, и осторожно себя ощупывал. — Похоже, все на месте, — вздохнул глюм с облегчением. — Зачем ты так погнал?

— Но ведь это ты попросил меня ехать быстрее. Глюм почесал в затылке:

Да? Я так стукнулся головой об землю, что все позабыл. Ну ладно, пойдем в деревню.

Пешком! — поспешно заявил Генрих.

Он взял лошадь под уздцы и повел ее обратно на холм. Когда они поднялись, Бурунькис уже стоял наверху и обнимал какую-то женщину-глюмиху.

Он была одета в цветастый сарафанчик, блузочку с короткими рукавами и платочек, завязанный на затылке.

— Мамочка! Дорогая мамочка Плиния! Как я рад, что вы живы! И папочка Агатунькис жив? Это замечательно! — Бурунькис вдруг заплакал. — А я-то думал, что никогда больше вас не увижу. У-у…

Генрих подошел к маме Бурунькиса и сказал:

Здравствуйте, вы мама Бурунькиса и Капунькиса? У вас замечательные дети! А меня зовут Генрих.

Генрих? Не тот ли вы знаменитый Генрих Герой? — Глюмиха от удивления открыла рот.

Некоторые и в самом деле меня так зовут, — скоромно ответил мальчик.

Хотите пива? Знаменитого глюменского пива? — заметалась Плиния. — Какая честь для нас — сам Герой посетил наше бедное захолустье.

Ас нами был еще и король! — вдруг сказал Бурунькис. — Но только он спешил, и мы отправили его вперед.

Сам король? Ему удалось спастись? — Плиния всплеснула руками.

Генрих кивнул.

Мама-глюмиха с облегчением вздохнула.

Это очень важно, что король жив. Теперь мы начнем войну с проклятым Розовым Облаком!