— Ничего не могу поделать! — ответил второй мужской голос. — Попробуй отрастить себе крылья.

— Грег, это не смешно! Почему мы не можем купить лошадь и ездить, как нормальные люди?

— Уж ты-то на нормального человека точно не похож, Хьюн! — хохотнул Грег. — Нормальные люди не шляются по лесам, а сидят дома с жёнами и детишками.

— Я бы и сидел, если бы не ты, сучий хвост! — буркнул Хьюн. — Сейчас же остановись и помоги мне — я тебе не мул, чтобы тащить на своём горбу ещё и твои вещи!

— Ладно, ладно, только заткнись! У меня уши болят от твоего воя.

Стелла решила подъехать к этим странным, но вроде безобидным людям. Она просто спросит у них дорогу, только и всего. Не съедят же они ее, в конце концов!

Те двое, что так мило, по-приятельски «собачились» пару минут назад, сидели на земле и с аппетитом поглощали незамысловатый, но питательный обед из эля, хлеба и сыра, который полностью объяснял временное затишье, воцарившееся в лесу. Спрятавшись за деревом, принцесса наблюдала за их нехитрыми манипуляциями.

На первый взгляд, обычные сиальдарцы; у их ног какие-то мешки — наверное, крестьяне, нагрузившиеся всякой всячиной в Зодчаре и, заодно, заправившие свои желудки «огненной водицей» во всех встречных питейных заведениях. Хмель уже выветрился — значит, они вполне пригодны для разговоров о дороге. Кстати, о дороге — сами они, наверняка, шли не по бурелому. Так и есть — какая-то тропинка. Принцесса придерживалась твёрдого мнения о том, что всякая тропинка, протоптанная людьми, всегда выходит на дорогу или, в крайнем случае, к чьему-нибудь жилью. Так что эта тропинка как раз то, что ей нужно. Осталось только выяснить, куда она ведёт.

— Почтенные, вы не против, если я ненадолго прерву вашу трапезу? — Стелла смело вышла из-за деревьев. Одной рукой она держала под уздцы Лайнес, другой Ферсидара, не забывая приглядывать за не в меру разрезвившимся Шараром.

Мужчины вздрогнули и вскочили на ноги; глаза лихорадочно забегали по сторонам.

— Грег, Грег, успокойся, это всего лишь женщина! — зашептал Хьюн.

Грег выругался и сел обратно на землю.

— И чего она припёрлась? — сквозь зубы пробурчал он. — Только её нам не хватало!

Они о чём-то оживлено заспорили, не обращая внимания на Стеллу. Тогда девушка предприняла вторую попытку завести разговор:

— Почтеннейшие, может, Вы всё-таки ответите мне?

— Это Вы нам? — визгливо рассмеялся Хьюн.

— А кому же? — Их невоспитанность и вульгарность начинали ее сердить.

— Слышишь, Грег, она назвала нас почтеннейшими! — продолжал заливаться Хьюн. — Нет, ты слышишь, меня и тебе — почтеннейшими!

Увесистый тумак, полученный от товарища, прекратил поток этого поросячьего визга.

— Зачем пожаловали, сеньора?

— Можно подумать, что я без стука зашла в ваш дом! — тем же тоном ответила принцесса.

— Что-то вроде того. Ну, так что Вам здесь нужно?

— Сущая безделица: узнать, куда ведёт эта тропинка, и осведомиться, как можно выехать на дорогу.

Грег задумался. Плотно сжав губы, он то втыкал, то вытаскивал из земли нож, которым незадолго до этого резал хлеб. Странно, что такой простой вопрос вызвал у него столько затруднений. Неизвестно, сколько бы ещё он молчал, если бы Хьюн не шепнул ему с замиранием сердца:

— У неё есть лошади!

Грег ухмыльнулся и уже более вежливым тоном предложил девушке присесть. Та сдержанно отказалась, добавив, что её интересует только, как выбраться на дорогу.

— Как выбраться на дорогу? — деланно нахмурился Грег. — А которую из двух?

— А их тут несколько? — удивилась принцесса.

— Да, сеньора. Вы ведь сеньора, не так ли?

— Для вас — да, — сухо ответила девушка. — Ну, так как на счёт дороги?

— Если Вам нужна зодчарская, то она рядом. Только…

— Что «только»?

— Верхом на неё не выбраться. — Глаза Грега хитро блеснули. С самой слащавой улыбкой, на которую только был способен, он предложил: — Давайте Вы поведёте одну из Ваших лошадей, а я другую. Их ведь у Вас две… Какие славные, всё-таки, у Вас лошадки! Я таких отродясь не видывал. И как жалко будет, если эти проклятые ветки причинят им страдания.

— Я сама поведу обеих лошадей.

— Воля Ваша, — необыкновенно быстро согласился Грег, подмигнув Хьюну. — Позвольте хотя бы проводить Вас. Конечно, я могу объяснить, как выйти на дорогу, но ведь это лес…

— А разве эта тропинка не выведет меня на дорогу? — насторожилась Стелла, внимательно следя за выражением лиц странной парочки.

— Нет, сеньора! — визгливо ответил Хьюн; левое веко у него почему-то задёргалось. — Это старая тропинка, очень старая… Если пойдёте по ней — угоните в болоте.

Принцесса пожала плечами и, обернувшись, чтобы взглянуть, где Шарар, бросила через плечо:

— Доведите меня до дороги.

Её новые знакомые разделились: писклявый, вечно чем-то недовольный Хьюн шёл впереди, а угрюмый Грег позади — таким образом, сама того не понимая, Стелла оказалась зажатой в тиски. К счастью, излишняя словоохотливость Хьюна, его глупые шуточки и странный маршрут движения навели девушку на мысль о том, что тут что-то неладно. Она то и дело незаметно бросала взгляды на Грега, шагавшего рядом с Ферсидаром, и, на всякий случай, раз за разом подтягивала повод жеребца к себе.

Она попыталась выяснить, кто они по профессии, но получила лишь уклончивые ответы, из которых следовало, что некогда Хьюн был пастухом. Прошлое Грега вообще было туманным. Более-менее охотно он говорил о своём отце-охотнике и трёх сестрах, одна из которых вышла замуж за зодчарского пекаря; о себе же — ни слова.

Сквозь просвет между деревьями мелькнули косые лучи солнца — значит, впереди пустое пространство. Хьюн, не останавливаясь, обернувшись к остальным, радостно сообщил:

— А вот и дорога!

Внезапно он покачнулся и, балансируя на одной ноге, замахал руками, будто возомнил себя птицей и решил улететь. К сожалению, ему не удалось удержать равновесие, и Хьюн с испуганным визгом под громкие проклятия Грега полетел вниз. Почему вниз? Да потому, что, увлёкшись предвкушением скорой наживы, он не вспомнил о том, что впереди был неглубокий узкий овраг, в который и скатился со всеми своими мешками.

— Разболтался, пёсий хвост! Под ноги бы себе смотрел, пустозвон! Чтоб тебе, умнику такому, ноги переломать! — сыпались сверху «добрые» пожелания Грега.

Но с Хьюном ничего серьёзного не случилось; об излишней беспечности напоминала только шишка на затылке, которую он усердно тёр ладонью. Зато мешки, полетевшие в овраг вместе с ним, пострадали куда больше: один из них, зацепившись за корень, порвался и повис над головой хозяина. Но это казалось пустяком по сравнению с его содержимым, которое позволило Стелле оценить всю опасность своего положения и, заодно, определить истинный род занятий своих проводников — из злополучного мешка на Хьюна посыпался дождь из монет, медных кофейников, всевозможных украшений и мелких предметов домашнего обихода.

— Спасибо за помощь, я вам очень признательна. — Не теряя времени даром, Стелла вскочила в седло, желая как можно быстрее выбраться отсюда. Но это, похоже, не входило в планы Грега.

— Куда Вы, сеньора? — Одной рукой он ухватил под уздцы её лошадь, а другой вытащил нож. — Уже уезжаете?

— Да. Мне не нравиться ваше общество.

— Зато нам Ваше пришлось по вкусу. Хьюн, да вылезай ты, наконец, из своей ямы! — крикнул Грег. Голова товарища тут же показалась над краем оврага. — Ты ведь всегда мечтал познакомиться с настоящей сеньорой — чем не повод? Я тебе первому уступлю.

Мерзкие твари, она им покажет! Принцесса вытащила меч и плашмя огрела по голове не ожидавшего такого поворота Грега. Тот закачался, но устоял на ногах и изъявил желание узнать, какого цвета кровь у королевских особ. К счастью, ему это не удалось — меч Стеллы был достаточно длинен, чтобы не подпускать на опасное расстояние взбешённого Грега с его антисанитарным оружием.

Зато из оврага вылез Хьюн и, пока принцесса и его напарник выясняли, кто из них искуснее владеет оружием, занялся тем, ради чего, собственно, он всё и затеял — попытался украсть Ферсидара, В этом нелёгком деле ему пришлось столкнуться с рядом трудностей, первой из которых оказался Шарар. Проникнувшись здоровым недоверием к действиям субъекта, вертевшегося у коня хозяйки, он, рискуя здоровьем, больно вцепился в ногу Хьюна. Несостоявшийся конокрад завизжал, чем и поставил точку в своём «благом» начинании. Стелла не стала с ним церемониться, в прочем, как и с Грегом, наградив каждого на память о себе несмываемой отметиной.