Не зная, что еще сказать или сделать, Николай Андреевич немного постоял возле Вити, потом повернулся и вышел из комнаты, доставая на ходу свой мобильник. Расположившись в гостиной, Репнев включил его, и телефон тут же разразился длинной трелью. Звонил один из секретарей Корня с докладом о текущих неприятностях. Выслушав новости, мафиози пришел в ярость. За прошедшую ночь сгорели два казино, гостиница, три ресторана, пять ночных клубов, из тех легальных заведений, что принадлежали непосредственно Николаю Андреевичу. Его не утешило, что подобные беды постигли за ночь десятки других предприятий и что пожарные команды не успевали отвечать на сыпавшиеся один за другим вызовы. Нелегальный бизнес пострадал не меньше.

Наорав на секретаря, Репнев пригрозил тому страшными карами, если немедленно не начнутся восстановительные работы везде, где это только возможно. Для этого ему пришлось самолично сделать несколько звонков по его строительным конторам, заставить их немедленно нанять рабочих, а если не хватит, то и снять их со строительства жилых зданий.

Страховка покрывала ущерб от пламени, но вместе с, например, казино, сгорели миллионы долларов, которые требовалось «отмыть». А возместить эти потери являлось делом нереальным.

Николай Андреевич провел за деловыми разговорами не меньше полутора часов. За это время он слышал, как Витя сходил в ванную, погремел тарелками на кухне, но в комнату, где находился сам Репнев, хумчанин не заглянул. Несколько раз на Корня нападал неудержимый чих, но он, зная, что в этих стенах нападение космэтистов ему не грозит, очередной раз высмаркивался и продолжал заниматься делами. Едва мафиози закончил со всеми текущими проблемами и хотел, было, поехать в свой офис, как вспомнил, что за дверью дарофеевской квартиры лежит куча трупов...

Выходить сразу расхотелось. Корень прошел на кухню, опять чихнув, включил кофеварку и тут же прозвучал требовательный звонок в дверь.

– Дядя Коля, не ходите... – Раздался в голове Репнева телепатический голос. – Это вторая волна. Я сейчас с ними разберусь.

Но Николай Андреевич все же сходил к двери, полюбовался в глазок на суету людей в милицейской форме и белых халатах, увидел, как один из сотрудников милиции расспрашивает соседа, мужика с выпирающим из-под майки пузом и всклокоченными волосами. Мужик размахивал руками и пожимал плечами, старательно отворачиваясь от накрытых простынями носилок.

Витя сдержал слово. Больше в дверь никто не звонил, зато, едва Николай Андреевич пригубил кофе, у него в кармане заверещал мобильник.

– Слушаю.

– Это Рыбак.

– Доброго утречка, Владимир Иванович. – С почти нескрываемым ехидством поздоровался Репнев. – Как дела?

Кикоз, не обращая внимания на такое амикошонство, сразу задал интересующий его вопрос:

– С Пономарем говорил?

– Говорил... – Корень взял паузу.

– И что он? – Спросил Зарайский.

В этот момент в кухню вошел Дарофеев. Он уже протягивал руку к мобильнику:

– Дай, я сам с ним поговорю.

Уже давно поняв, что в обществе Игоря Сергеевича удивляться ничему нельзя, Репнев проговорил в динамик:

– Сейчас он сам тебе все скажет. – И передал трубку целителю.

– Я готов работать с вами. – Сразу сказал Пономарь. – Но при нескольких условиях.

– Какие могут быть условия?! – Взорвался Рыбак. – Вы только...

– Первое. – Невозмутимо перебил наркодельца Дарофеев. – Этот альянс работает только до окончания этих форс-мажорных обстоятельств или до физической гибели одного из нас.

– Вы допускаете даже такой исход? – Спросил Зарайский, но Пономарь, не реагируя на эту реплику, продолжал:

– Второе. Вы выполняете все мои требования, не задавая никаких вопросов, даже если мои действия выходят за рамки вашего понимания.

– Согласен. – Не раздумывая, ответил Кикоз.

– Третье. Если все это закончится благополучно для нас, вы оплачиваете постройку и содержание пяти наркологических клиник и реабилитационных центров на тысячу мест каждый, оплачиваете подготовку персонала по той методике, которую я скажу сам, и не вмешиваетесь никаким образом в их работу.

– Да, но... – Аналитики Рыбака выдали своему хозяину целый спектр возможных требований Дарофеева. И если первые два просчитывались сразу, то последнее оказалось для наркодельца полнейшей неожиданностью. И лишь после этого разговора, просматривая распечатки просчитанных вариантов этой беседы, Владимир Иванович нашел строчку «может попытаться заставить прекратить дальнейшую наркотизацию населения и/или частично исправить причиненный вред».

– "Да" или «но»? – Сразу поинтересовался целитель.

– А не дорого ли вы себя цените? – Рыбак совладал с первым шоком и уже готов был к переговорам.

– Меня оцениваете сейчас вы. И, заодно, и свою жизнь, и возможность заниматься отвратительным для меня делом.

– Я согласен на все ваши условия. – Твердо сказал Зарайский.

– Прекрасно. Давайте вечером встретимся, и все обсудим детально.

– Хорошо.

Игорь Сергеевич вернул трубку Корню. Тот поднес ее к уху, услышал длинные гудки и выключил мобильник.

– Слушай, Пономарь, – Николай Андреевич оглушительно чихнул, – измени, ты, свою программу! Ну, мочи нет каждый раз так мучаться!

За несколько часов сна Игорь Сергеевич восстановился почти полностью. Несмотря на то, что он был отключен от эгрегориальных связей, другие типы энергий все же проникали сквозь его защитную оболочку и дали ему возможность и отдохнуть, и набраться сил.

Перед уходом Корня, Пономарь все же слегка изменил его программу обнаружения «благодати». Теперь появление зомбированного космэтиста сопровождал тик левой щеки. Мафиози ушел довольным, а Витя проследил, чтобы тот благополучно добрался до своего БМВ.

Взглянув на часы, Дарофеев засобирался на работу.

– Не стоит. – Уловив мысли целителя, юный Матюшин показал Дарофееву картинку как он, поджав губы, отрицательно качает головой.

– Почему?

– Все равно никого не будет.

Игорь Сергеевич не стал это проверять. В том, что касалось ясновидения, он полностью доверял хумчанину. Витя уже заблокировался, занимаясь чем-то своим, а Пономарь решил посмотреть, как будут идти дела у Константина.